Бегство Квиллера - Холл Адам (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Еще два пассажира поспешили на посадку, и дежурная, оглянувшись, стала изучать список пассажиров, выяснив, что еще одного не хватает. Но она ничего не могла сделать. Перед ней был лишь человек, говоривший по служебному телефону.
— Вы еще слушаете меня, мистер Джордан?
— Да. Откуда у вас эта информация?
— Она точная. Я ваш друг, мистер Джордан. Прошу вас, послушайте меня. Никто из пассажиров рейса 306 не выживет. Вы не должны лететь им.
— Хорошо, я успею предупредить экипаж.
— Они вам не поверят.
— Не больше, чем я верю вам.
В первый раз в голосе прорезалась нотка нетерпения, точнее, намек на нее. Впрочем, скорее не нетерпение, а решительность.
— Если вы хотите остаться в живых, мистер Джордан, вы не должны лететь этим рейсом. Это все, что я могу для вас сделать.
Может быть, если бы я сказал девушке у барьера, что я официально работаю на таиландское правительство, и показал бы удостоверение, дающее право прохода всюду, которое мне вручил принц Китьякара, она бы предоставила возможность переговорить с капитаном, но у меня не было ничего в подтверждение опасений, кроме голоса в трубке.
— Что за несчастный случай должен произойти? Взрыв бомбы на борту?
Ко мне бы прислушались, если бы я мог выложить какие-то детали.
— Я должна расстаться с вами, мистер Джордан. Прошу прощения. В живых никого не останется.
Девушка у барьера приподнялась на носках, в последний раз окинув взглядом зал ожидания.
— Я прощаюсь с вами, — произнес голос в трубке. Меня пронзило какое-то странное ощущение, но я не понял, в чем дело; оно было словно дуновение ветра. У меня не оставалось времени подыскивать объяснения этому столь странному звонку. Надо было принимать какое-то решение, и принимать немедленно, и не было ровно никаких причин считать его всего лишь грубым розыгрышем, цель которого — заставить меня в последнюю минуту остаться в Сингапуре, где я буду предательски открыт всем и вся, вместо того чтобы успеть проскочить за турникет, извиниться перед девушкой, и меня с головой накроет обеспечение этой тайной операции, но я стоял и слушал голос — не ее голос в трубке, а тот, что звучал у меня в голове, в моей бедной голове…
— Я все же полечу. — Я исходил из того принципа, если ты меняешь направление, то надо замести следы. Положив трубку, я подошел к турникету, показал удостоверение, выданное мне таиландским правительством, и сказал девушке, что из источника, происхождение которого мне не удалось установить, стало известно, что рейсу 306 угрожает опасность.
Она позвонила агенту, располагавшемуся на другом конце туннеля, и меня сразу же соединили с капитаном, дожидаясь голоса которого, я смотрел, как “Боинг-727” выруливал на старт, в трубке послышался голос второго пилота, прервавшего рутинный радиообмен с диспетчерской башней. Он задал мне те вопросы, которые я и ожидал от него услышать, но я не мог дать на них ответов. Больше для того, чтобы у меня советь была чиста, я дал ему знать, что голос неизвестной мне женщины по служебному телефону сказал мне, что с этим самолетом “произойдет несчастный случай”.
Двое из служащих авиакомпании подошли ко мне у турникета и переговорили со мной, но я не мог сообщить им ничего нового, и наконец они поведали мне, что в данном аэропорту самая надежная в мире система обеспечения безопасности и что, скорее всего, я стал жертвой розыгрыша. Они записали мое имя и поблагодарили за сообщение.
Через одиннадцать минут я увидел, как рейс 306-й тяжело дополз до конца полосы и, дожидаясь разрешения на взлет, стал разогревать двигатели. В воздух поднялся в 10.17, точно по расписанию.
И только сейчас я понял, как подвели меня натянутые нервы. Шоде удалось купить меня, и шансы увидеть закат были бы у меня куда больше, займи я место в салоне рейса 306, чем когда я остался здесь, в Сингапуре, где она знает, как найти меня.
Я увидел ее на лестничной площадке, когда она резко повернулась.
— Мартин!
Она застыла в полосе света, падавшего из высокого окна; волосы у нее по-прежнему развевались, и она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, затененными ресницами.
Я поздоровался с ней.
Она медленно спустилась, не отрывая от меня взгляда и оскальзываясь на высоких каблучках; тонкая рука цеплялась за перила, словно она боялась потерять равновесие. Она нащупала последнюю ступеньку, все еще, как загипнотизированная, не отрывая от меня глаз; затем, шагнув, она приникла ко мне, положив голову мне на грудь, и застыла в таком положении. Я услышал ее шепот:
— Ох, слава Богу.
Я приобнял ее, и так мы стояли с минуту, пока она не выпрямилась; глаза у нее блестели от слез, и она поднесла руки к лицу.
— Ох, проклятье… не можешь ли помочь мне? Чертовы линзы, вечно выпадают, когда глаза на мокром месте.
Мы нашли прозрачную чашечку на ладошке, и она поставила ее на место, придерживая кончиком пальца, а я подумал, что, должно быть, она напрактиковалась, потому что вволю наплакалась из-за Стивена.
— Почему тебя не оказалось на борту?
Я не ответил. Над этим еще предстояло подумать.
— Ты ведь знаешь, что он разбился?
— Да. Я услышал сообщение об этом около часа назад по радио. Никого не осталось в живых.
— Господи, да это чудо. Я хочу сказать… — Она растерянно отбросила волосы, — что сидела у себя в офисе примерно полчаса — точно полчаса, потому что не отводила взгляда от часов, сидела как вкопанная, зная, что ты погиб.
Я не был уверен, что ее подсчет времени точен, ибо не знал, во сколько она услышала об аварии. Но мне бы хотелось узнать.
— Когда ты услышала это сообщение?
— Примерно час назад. Было сказано, что ты звонил…
— Нет. Когда ты услышала, что самолет потерпел крушение?
Она смущенно взглянула на меня.
— Примерно… я не уверена… ну, думаю, вскоре после полудня.
— И когда ты узнала, что я остался в живых?
— Я же сказала тебе… час назад. А что?
— И каким образом ты узнала? Прищурившись, она присмотрелась ко мне.
— Мне позвонили. Люди оттуда.
Одна из секретарш, хрупкая таиландка, спускавшаяся по лестнице с грудой папок, уронила карандаш. Я поднял его.
— Спасибо. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
— Да, — сказала Кэти. — Я из Британского Верховного Комиссариата. — Когда девушка нас покинула, она предложила: — Здесь есть небольшой кабинетик, в котором мы могли бы поговорить.
— Нет, давай поднимемся вон туда, — возразил я. По всему периметру верхнего этажа шла круговая галерея, с которой был виден и вход, и марши лестницы. Помещение, и тем более небольшие помещения в посольствах — пусть даже оно представляет Дружественную территорию — слишком легко могут прослушиваться. Мы поднялись по лестнице.
Можно считать, что время она определила правильно, потому что, едва только услышав сообщение об аварии, я позвонил в таиландское посольство, ибо Лафардж был мертв, выход через него был потерян, но я надеялся, что удастся найти еще хоть какую-нибудь нить.
— Почему посольские звонили тебе? — спросил я Кэти. Она удивилась.
— Потому что ты был в списке пассажиров. Вдоль всей галереи тянулись окна, выходившие на строения по другую сторону улицы. Сквозь их рамы пробивался поток полуденного солнца, бросая на ковровое покрытие тонкие резкие тени и высвечивая пурпурные кожаные переплеты книг в шкафах. Я чуть сдвинулся в сторону, чтобы меня нельзя было увидеть через окно.
— Откуда им стало известно, что я был в списке пассажиров?
Замявшись, она крепче прижала к себе свою мягкую сумочку, медля с ответом, но не потому, что не знала ответа на мой вопрос, а потому что решала, стоит ли вообще отвечать.
— При любом транспортном происшествии, — тщательно подбирая слова, объяснила она, — мы всегда проверяем списки пассажиров, выясняя, нет ли среди них британских подданных, чтобы мы могли связаться с родственниками в случае необходимости. И думаю, что мы в Верховном Комиссариате делаем достойное дело, помогая своим соотечественникам.
