Остаться в живых - Мейер Деон (полная версия книги .TXT) 📗
Она кивнула и прикусила нижнюю губу, стиснув руки на коленях. За стеклами очков ее заплаканные глаза казались особенно большими.
– Нас интересуют только две подробности, способные пролить свет на ситуацию: во-первых, какие отношения связывают вашего отца и мистера Мпайипели? Во-вторых, какими сведениями он располагает?
– Я не знаю.
– Совсем не знаете? Даже не догадываетесь?
– Имена. Анкетные данные. Цифры. Какие-то сведения. Когда я спросила отца, что все это значит, он ответил: лучше мне не знать. По-моему… дело касается людей… – Взгляд Моники блуждал по фотографиям, черно-белым и цветным, которые висели на стене, рядом с камином. На снимках были изображены разные люди.
– Каких людей? – Уильямс проследил за направлением ее взгляда и встал.
– Известных.
– А поточнее? – Он оглядел фотографии. Цветная семья на Трафальгарской площади: Джонни Клейнтьес, Моника, ей, наверное, лет пять, тогда ее ножки были полненькими и гладкими. Тогда они у нее еще были.
– Из АНК. Из руководства…
– Помните какие-нибудь фамилии?
На некоторых фото Клейнтьес был снят с теперешними членами правительства. На Красной площади, в Берлине – на фоне Берлинской стены. В Праге. Да уж, весьма характерные места для туризма во времена холодной войны.
– Он не говорил.
– Совсем ничего не говорил? – Уильямс посмотрел на свадебную фотографию Джонни Клейнтьеса. Мать Моники в белом; совсем не красавица, но гордая.
– Ничего.
Уильямс отвернулся от снимков и посмотрел на Монику.
– Мисс Клейнтьес, нам жизненно важно знать, какие именно сведения находятся сейчас у мистера Мпайипели. Это в интересах страны.
Руки вспорхнули с колен, слезы градом хлынули из глаз.
– Я не хотела ничего знать, а отец не хотел ничего говорить. Прошу вас…
– Понимаю, мисс Клейнтьес.
– Спасибо.
Он дал ей время успокоиться. Она потянулась за бумажными платками и негромко высморкалась.
– Итак, какие отношения связывают вашего отца и мистера Мпайипели?
– Отец знал его по общей Борьбе.
– Нельзя ли поконкретнее?
Моника взяла еще один платок. Сняла очки и тщательно вытерла слезы.
– Три недели… две или три недели назад отец пришел ко мне на работу. Раньше он никогда так не делал. Он принес лист бумаги. Сказал, что там записано имя и телефон человека, которому он полностью доверяет. Если с ним что-то случится, я должна позвонить Крошке Мпайипели.
– Крошке?
– Так у него было написано.
– Вы удивились?
– Я встревожилась. Спросила, почему с ним что-то должно случиться. Отец успокоил меня: ничего не должно случиться, это просто на всякий случай, подстраховка, как делаем мы в «Санламе». Тогда я спросила, кто такой Крошка Мпайипели, и он ответил: «Феномен».
– Феномен?
Моника кивнула:
– Потом он сказал: «Боевой товарищ». Крошка был его соратником, они вместе сражались с режимом апартеида. И, по словам отца, Крошка рос на его глазах.
– В годы Борьбы ваш отец находился в Европе?
– Да.
– Именно там он познакомился с Мпайипели?
– Наверное.
– Что было дальше?
– В случае если что-то пойдет не так, отец велел мне найти Крошку. Потом я снова спросила, что должно пойти не так. Я заволновалась. Но он ничего не ответил. Заговорил о том, какой у меня красивый кабинет.
– И поэтому, когда вам позвонили из Лусаки, вы разыскали Мпайипели?
– Сначала я открыла сейф и достала оттуда внешний жесткий диск. На нем лежала записка. Имя и номер телефона. И я позвонила ему.
– А потом отвезли диск в Гугулету?
– Да.
– И попросили его переправить диск в Лусаку?
– Да.
– И он согласился?
– Он сказал: «Я многим обязан вашему отцу».
– «Я многим обязан вашему отцу».
– Да.
– У вас есть его фото?
Моника оглядела снимки на стене, как будто видела их впервые. Подтянула костыли и с трудом встала. Уильямс хотел остановить ее, уже жалея о своей просьбе.
– По-моему, нет. – Она пробежала взглядом по снимкам. Глаза ее снова наполнились слезами.
– С тех пор вы не связывались с мистером Мпайипели?
– Вы ведь прослушиваете мой телефон. Сами знаете.
– Мисс Клейнтьес, вы не догадываетесь, где сейчас находится мистер Мпайипели?
– Нет.
Радебе позвонил ей в оперативный штаб.
– Да?
– Группа, которая проводит поиск в архиве в Претории, закончила работу…
– И что?
– В архиве ничего нет. Никаких данных о Тобеле Мпайипели.
11
Отделение ПРА по Восточной Капской провинции находилось в Бишо. Агентом там была женщина. Она знала, фигурально выражаясь, что служит в дебрях Южной Африки, в настоящем болоте, где ничего никогда не происходит и потому нет никаких шансов выдвинуться, сделать нечто такое, чтобы тебя заметило руководство. Чем дольше ты здесь служишь, тем больше тебя затягивают зыбучие пески, из которых уже не выбраться.
Когда из штаб-квартиры позвонил Радебе и приказал побеседовать с одним стариком, живущим в Алисе, она не стала сетовать на скудость информации, а, наоборот, пылко поблагодарила начальство за доверие, села в свой старенький «фольксваген-гольф» с пробегом в сто семьдесят четыре тысячи километров и помчалась вперед. Задание вполне могло стать пропуском в высшие сферы.
По пути она обдумывала вопросы, которые задаст, интонации, жесты. Потом мысли ее потекли по другому руслу. Она представила, как миссис Менц читает ее доклад (она понятия не имела, как выглядит кабинет высокой начальницы, и ей казалось, что он должен быть суперсовременным, кругом стекло и металл), а потом вызывает Радебе и говорит ему: «Радебе, это великолепная сотрудница! Почему она прозябает в Бишо? Ее необходимо перевести к нам».
Прежде чем агент позволила себе улететь на крыльях мечты, представить уютную квартирку в Си-Пойнте, которую она купит, перебравшись в Кейптаун, она добралась до места. Остановилась перед домом – всего в каком-нибудь километре от чудесных новых домов университетского городка Форт-Хэа. В доме горел свет. Она негромко постучала. В сумочке у нее были диктофон и блокнот, пистолет в кожаной кобуре – на поясе.
Ей открыл высокий пожилой седовласый человек с глубокими морщинами. С годами спина его согнулась, но голос остался звучным.
– Преподобный Лоуренс Мпайипели?
– Совершенно верно.
– Моя фамилия Далиндьебо. Мне нужна помощь.
– Вы обратились по адресу, сестра, – приветливо ответил старый священник, отступая и придерживая для нее дверь. Из-под темно-красного халата показались босые натруженные ноги.
Незваная гостья вошла в гостиную, быстро оценила обстановку. Книжные полки вдоль двух стен, сотни книг. Две другие стены увешаны черно-белыми и цветными фотографиями. Все очень скромно, никакой роскоши. Тем не менее атмосфера дышит покоем и теплотой.
– Прошу вас, садитесь. Я сейчас, только скажу жене, чтобы ложилась спать.
– Извините, преподобный, за то, что побеспокоила вас так поздно.
– Не извиняйтесь.
Священник скрылся в коридоре; на ковровом покрытии его шаги были бесшумными. Гостья по пыталась рассмотреть фотографии со своего места. Посередине священник и его жена с новобрачными в окружении множества людей. Сбоку – семейная фотография. Священник еще молод, высок, прям. Перед ним стоит мальчик лет шести-семи; личико серьезно нахмурено, он прикусил губу, отчего видны недавно выросшие передние зубы. Интересно, может, это и есть Тобела Мпайипели?
Старик вернулся.
– Я поставил чайник. Что привело вас ко мне в дом, мисс Далиндьебо?
На секунду агент замялась; фраза, которую она заготовила, была не к месту. Старик излучал любовь и сострадание.
– Преподобный, я работаю на государство…
Он собрался сесть, но, увидев, что она замялась, остался стоять.
– Продолжайте, дитя мое, не бойтесь.
– Преподобный, нам нужны сведения о вашем сыне, Тобеле Мпайипели.
