Индейская комната - Брюссоло Серж (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
Она не хотела этого малыша, ей его навязали. «Он явится на свет слишком рано, — нашептывал ей зловещий внутренний голос, — ты еще так молода, ты не успела пожить. Он займет собой лучшие годы твоей жизни».
В университете положение беременной женщины очистило вокруг нее пространство. Парни от нее шарахались, девушки избегали. Даже Дженнифер, ее бывшая соседка по комнате, отстранилась. Их интересы больше не были общими. «Я теперь в другом лагере, — констатировала Сара. — Для них я стала взрослой, той, с кем нельзя развлекаться».
Дело Джейми Морисетта вылезло наружу. Скрытая угроза, витавшая вокруг Сары, пугала ее сокурсников. Присутствие Эстер — плотное, безмолвное — провоцировало разные толки. Парни называли Эстер «железной лесбиянкой» и при ее приближении быстро исчезали.
Вокруг Сары образовалась пустыня, и когда пробил час вручения дипломов, никто не пригласил ее на праздник. «Действительно, хороша бы я была со своим огромным животом и в тоге!» — усмехнулась про себя Сара.
Теперь ребенок шевелился. Сара чувствовала себя как кит, выброшенный на мель. Она вынуждена была прервать литературную работу, потому что бегала в туалет все чаще и чаще. Роды предполагались летом. Жара ее донимала, и она больше не выходила из своей маленькой квартирки, где кондиционер был включен во всю мощь. Джейми не подавал признаков жизни в течение семи месяцев, однако Сара была убеждена — он рыщет под окнами.
Как раз в это время на семью Девонов обрушились неприятности. Биржевой крах, вызванный обвалом азиатских рынков, привел отца Сары на грань разорения. Девоны оказались вынуждены пересмотреть свой образ жизни не в лучшую сторону под угрозой требований кредиторов.
В середине июля к Саре вдруг приехала Сесилия, постаревшая, с постной миной.
— Доченька, — объявила она, как только сделала глоток чая, — я буду с тобой откровенна. Дела твоего отца пошли на спад. Скорее всего мы не сможем платить гонорары твоей телохранительнице… даже оплата аренды этой квартиры будет слишком тяжела для нашего финансового положения. Тебе придется вернуться домой. К тому же мы, видимо, должны будем поменять квартал на менее… дорогостоящий.
— Дела так плохи? — запинаясь, пробормотала Сара.
— Да, твоя беременность, угрозы, повисшие над тобой, — все это потрясло отца. Последние месяцы он был менее внимателен и не сумел предусмотреть бури. Я верю, что голова у него по-прежнему прекрасная, но сегодня он пьет горькую чашу, как и все его клиенты. Крах его обескровил. Нужно время, чтобы снова подняться… особенно в таком возрасте.
Сара замерла. Обвинение было недвусмысленным.
— Ты всегда была ужасно избалованной, — продолжала Сесилия, — но сегодня тебе нужно привыкать к жизни гораздо более скромной. Я бы очень хотела, чтобы ты подумала, как содержать себя и ребенка после его рождения. Мы не сможем больше тебе помогать финансово. Будет хорошо, если нам, твоему отцу и мне, удастся удержаться на плаву. — Она вздохнула и закрыла лицо руками. — Ты молода, и тебе не будет слишком трудно все начать с нуля, но я… я… Даже не знаю, хватит ли у меня сил. Такое впечатление, будто я вернулась на двадцать пять лет назад, во времена перед замужеством. Никто из наших друзей не захочет к нам приходить, и никто не станет нас приглашать. Надо будет привыкать жить в одиночестве, без прислуги, самой отвечать на телефонные звонки…
Казалось, женщина сейчас расплачется, но она взяла себя в руки.
— Ты будешь жить у нас, — продолжала Сесилия. — За это время найдешь выход из затруднительного положения, связанного с рождением малыша. Потом… Либо тебе придется работать, либо найти мужа. Повторяю еще раз: у нас больше нет средств поддерживать тебя, а я слишком стара, чтобы нянчиться с ребенком.
«Разве ты это когда-нибудь делала?» — спросила себя Сара. У нее не сохранилось никаких воспоминаний о материнской нежности, за исключением семейных праздников, когда Сесилия щедро выставляла напоказ свою любовь к дочери в присутствии множества свидетелей, сидевших за столом. Сара вспоминала постоянно сменявших друг друга нянь: англичанок, немок, — и все называли ее «мадемуазель».
Эта перемена в обстоятельствах усилила тревогу Сары. Эстер, получив свой последний чек, испарилась без лишних сантиментов. Вопрос о продолжении наблюдения до родов больше не стоял.
— Мы потратили слишком много денег на все эти сказки! — возмущалась Сесилия, когда ее дочь бестактно заикнулась об этой проблеме. — Этот хулиган, Джейми Морисетт, за все время не подавал признаков жизни. Ты слишком наивна и впечатлительна, приняла его хвастовство за правду. За семь месяцев он забыл о тебе. И потом, не такое уж он животное, чтобы не понимать: если ребенок исчезнет, именно он будет подозреваемым номер один. Я никогда не верила в эти угрозы, но твой отец, когда дело касается тебя, забывает об объективности. Эта история смешна, и она нам дорого обойдется во всех смыслах.
Аренда квартиры была оплачена до родов, но Сара не могла оставаться там одна в ожидании, когда надо будет отправляться в больницу.
Ее родители переехали в большой белый дом. Жилище было просторным, но «обыкновенным», как мило выразилась Сесилия Девон. В гараж могли поместиться только две очень скромные машины, а новые соседи — средние служащие, купившие свои дома в кредит. Это было маленькое предместье, еще чистое, но доживавшее последние спокойные годы перед «неизбежным испанским нашествием».
— На нашей улице три черные семьи, — ворчала Сесилия. — Люди вежливые, но все-таки черные. Ты хорошо понимаешь, что в таких условиях мы не можем никого к себе пригласить! Если о чем-то в этом духе станет известно, твой отец никогда не сможет подняться.
В этих обстоятельствах Сара была удивлена, не увидев мебели, к которой привыкла, и узнав, что все элементы обстановки ее детства были арендованы. В действительности Девоны ничем не владели, ни дом, ни один предмет мебели не принадлежали им лично. Все деньги, заработанные Джоном Латимером Девоном, тратились на праздники, круизы и роскошные путешествия. Не подозревая об этом, Сара выросла среди «картонных декораций», которые легко можно было демонтировать и вернуть в магазин.
— Никогда себе не представляла, что должна буду начинать жить с нуля, — вздыхала Сесилия. — Я приготовилась спокойно стареть, ни в чем не нуждаясь, и вот…
Ее так занимало разорение, что она перестала обращать внимание на беременную дочь. Не приготовила никаких вещей для ребенка, только бродила из комнаты в комнату, бормоча:
— Какая эта мебель страшная!
Саре было больно даже думать, что нужно срочно самой покупать колыбель, соски и прочие принадлежности для будущего новорожденного.
«Не трудись! — шептал ей злобный внутренний голос. — Зачем тратиться, если Джейми заберет ребенка из родильного дома?»
Чем ближе были роды, тем чаще она себя спрашивала: действительно ли она против того, чтобы он сдержал свое обещание. Ребенок исчезнет, она снова сможет жить, как все девушки ее возраста… Беременность станет неким странным отклонением, о котором она поспешит забыть. Когда такие мысли проносились в голове, Сара приходила в ужас. Она пыталась успокоиться, вспоминая некоторые университетские лекции, в частности, те, где утверждалось, что концепция материнской любви — современная выдумка.
«В прошлом, — думала она, — женщины благородного происхождения никогда не воспитывали своих детей, их отдавали кормилицам. Действительно, благородные дамы очень мало занимались детьми. Что касается бедных, то детская смертность в их среде была так высока, что у них вошло в привычку не привязываться к малышам, чтобы оградить себя от горя их потерять». Сара ухватилась за эту теорию, чтобы убедить себя, что она не чудовище. Но в одном Сара была уверена: она не готова.
Глава 22
Роды прошли в срок, но в клинике гораздо менее богатой, чем выбранная ранее родителями. Когда врач объявил, что родился красивый мальчик весом четыре килограмма, Сара ничего не почувствовала. Она не захотела его видеть. Она знала — к утру колыбель будет пуста, потому что ночью Джейми заберет малыша.
