Неправое дело - Варгас Фред (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
Он снова накрыл машинку из чистой любезности, чтобы уберечь ее от сырости, а не затем, чтобы скрыть следы взлома, ведь все равно ему пришлось вывинтить шурупы из задвижки. Вышел в темноту и закрыл дверь. Завтра Севран обнаружит вторжение и примет меры. Завтра Луи навестит мэра, чтобы побольше узнать о старой женщине, найденной мертвой на берегу. И еще он побывает в центре морской грязи, чтобы повидать свою Полину. Он мог внушать себе, что за низколобого она вышла ради денег, но он не был уверен. Ему не впервые предпочли человека, до которого ему и дотронуться противно. Но все-таки Полина была его третьей любовью, и на душе у него кошки скребли. Что говорила Mapта? Никакой мести. Конечно нет, не такая уж он свинья. Хоть это и нелегко. Потому что ему было больно, когда она ушла. Он тогда выпил море пива, растолстел и погряз в бесконечных воспоминаниях. Затем понадобились бесконечные усилия, чтобы привести в порядок голову и тело, которое было слишком крупным, зато ладным и крепким. Да, будет нелегко.
XII
Кельвелер встал слишком поздно, завтрак в гостинице уже закончился. Он почти гладко побрился и вышел под мелкий дождик, моросивший над городком. Городок – не то слово. Скорее поселок. Пор-Николя наверняка был мелким средневековым портом, здесь еще сохранились узкие улочки, которые могли бы заинтересовать Марка Вандузлера, но только не Луи. Вспомнив о Марке, он заметил церковь и распятие на холме, сооружение, конечно, красивое, украшенное разными чудищами и прочей нечистью, способной вселять ужас в души верующих. Метрах в двадцати стоял полуразрушенный гранитный фонтан, из которого бежала струйка воды. Под усиливающимся дождем Луи качнулся вперед, согнув здоровую ногу, чтобы обмакнуть руку в фонтан. Тысячи людей приходили сюда, чтобы окунуть в эту воду свои печали, просили помощи, любви, детей, помышляли о мести. За века вода основательно прониклась людскими просьбами. Луи всегда нравились чудотворные источники. У него мелькнула мысль опустить в воду больное колено. Хотя нет никакой гарантии, что фонтан чудотворный. Но в Бретани, да еще рядом с распятием, иначе и быть не могло, людей не обманешь, любой недоумок отличит чудодейственный фонтан. Этот красивый уголок пришелся Луи по душе. Он нависал над поселком, так что отсюда видна была его современная часть. Пор-Николя был разбросан по берегу. От него остались лишь виллы, рассеянные в сотнях метров одна от другой, а вдали размещалась промышленная зона.
От опустевшего поселка сохранилась лишь центральная площадь с большим каменным крестом, гостиница, кафе, мэрия и десятка два домишек. Ее окружали беспорядочные постройки – гараж, виллы, супермаркет, отвратительный центр талассотерапии и так далее, раскиданные подобно костяшкам домино, – их соединяли дороги с перекрестками.
Луи больше нравился волшебный фонтан, куда он окунул руку, и изъеденные временем гранитные монстры на распятии. Он сидел под дождем на скале, выступавшей из низкорослой травы. Внизу мельтешились какие-то фигурки, несколько – возле вилл, а одна – рядом с мэрией. Возможно, это был мэр Мишель Шевалье, тип неопределенный, карточка «П» – «прочие». Эти «прочие» всегда ставили его в тупик. Зачастую это были личности слабые, словно полинявшие в круговороте жизни, занимавшие неопределенное место, от которых не знаешь чего ждать. Луи плохо понимал эти нерешительные натуры. Возможно, мэр ежедневно задавался вопросом, блондин он или брюнет, мужчина или женщина, и самые простые вещи вызывали у него сомнения. Но в конце концов, Луи и сам не знал, что ответить, когда его спрашивали, откуда он родом. Не знаю, а какая разница, просто сын Рейна. Люди долгое время отвоевывали Рейн друг у друга и даже поделили его пополам. Делить воду – только человек способен на такую глупость. Рейн нигде и никому не принадлежит, а он был сыном Рейна, так сказал ему отец, национальность его неизвестна, мир предан огню и мечу, и он не станет ломать над этим голову. Когда никому не принадлежишь, можно быть кем угодно. Турком, китайцем, бербером – почему бы и нет, если ему вздумается, индонезийцем, малийцем, уроженцем Огненной Земли, и пусть ему скажут хоть слово, сицилийцем, ирландцем, ну и конечно французом или немцем, кем захочет. А главное, можно придумать себе целый легион предков – знаменитостей или ничтожеств.
Луи вынул руку из фонтана и поглядел на нее. Вытирая ладонь о влажную штанину, он в который раз подумал о том, что уже пятьдесят лет живет во Франции и все это время его называют Немцем. Люди ничего не забывали, а он и подавно. Выпрямляясь, он подумал, что надо бы позвонить старику. Уже месяц он не имел вестей от отца. На том берегу Рейна, в Лёррахе, старик посмеется, узнав, что он сейчас расследует. Стоя у фонтана, Луи окинул взглядом Пор-Николя. Он знал, почему колеблется, с чего начать – с Полины или с более спокойной встречи с мэром?
XIII
К своему приходу в бункер в десять утра Марк Вандузлер подготовил все мыслимые отговорки на возможные предложения Луи Кельвелера. А потому спокойно вошел, поцеловал Марту и удивился, не обнаружив на столе записки. Луи наверняка оставил ему послание с просьбой отправиться с ним за тридевять земель. А может, попросил Марту ему передать. Но Марта ничего не сказала. Ну и ладно, все молчат, и слава богу.
Марку никогда не удавалось придерживаться раз принятого решения – правильного или нет – больше десяти минут. Нетерпение всегда побуждало его отбросить осторожность, и мелкие обиды вмиг исчезали, когда приходилось решать неразрешенные вопросы. Неразрешенные вопросы Марк не мог терпеть больше всего на свете. А потому, поерзав на стуле, поинтересовался у Марты, не велел ли Луи что-нибудь ему передать.
– Нет, – ответила Марта.
– Ну и ладно, – сказал Марк, решив больше не раскрывать рта.
– Представляешь, – снова заговорил он, – Луи хочет заставить меня побегать. Ну уж нет, Марта, это не по моей части. Только не подумай, что я бегать не умею, дело не в этом. Если надо, я бегаю очень быстро, то есть достаточно быстро, а еще лучше лазаю. Только не по горам, они на меня тоску наводят, а по стенам, по деревьям, по заборам. По мне и не скажешь, правда? А ведь это так, Марта, я очень ловкий, не сильный, но очень ловкий. На свете не одни силачи нужны, верно? Ты знаешь, что жена ушла от меня к здоровому детине? Да, силы у него хоть отбавляй, зато на стремянке не устоит, и потом он…
– А ты что, был женат?
– А что такого? Но это дело прошлое, так что не надо об этом, ладно?
– Ты сам начал.
– Да, ты права. Так вот, Марта, армия не для меня, а с Кельвелером так бы и получилось, он вербует втихую, исподтишка. Я подчиняться не способен, приказы меня из себя выводят, раздражают страшно. А уголовные дела вообще тоска, я подозревать не умею. Понять, изучить, сделать вывод – да, но подозревать живых людей не могу. Зато подозреваю покойников, это мое ремесло. Подозреваю, что счетовод сеньора де Пюизе обворовывал своего хозяина, наверняка надувал его на бараньей шерсти. Но он умер, улавливаешь, в чем тут разница? В обычной жизни я редко бываю подозрительным, верю тому, что мне говорят, и доверяю людям. И потом, черт знает почему я вечно болтаю без умолку, рассказываю людям обрывки своей жизни, это и меня утомляет, и надоедает другим. Сказать по правде, в солдаты и ищейки я не гожусь. Я не силач, подозревать не умею, командовать тоже, и вообще я не супергерой, как твой Людвиг. Кельвелер пусть как хочет, а я не поеду в Бретань, чтобы, как охотничий пес, гоняться за другой псиной. Меня это отвлекает от работы.
– Ты какой-то нервный сегодня, – заметила Марта, пожав плечами.
– Ага, ты тоже заметила, что что-то не так.
– Слишком много болтаешь для мужчины, тебе это не идет. Слушай меня, я в мужиках разбираюсь.
– Да ладно, плевать, идет – не идет.
– Тебе плевать, потому что ты по-другому не умеешь.
– Наверно. И что из того?
