Зодиак - Стивенсон Нил Таун (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
А потом ей пришла в голову идея сшить такой же, но гораздо больше, для «Иглобрюха». Почему-то меня в обязательном порядке привлекли к изготовлению, поэтому мы отправились в магазин тканей, где я слонялся среди рулонов плотного сукна для мужских костюмов и распугивал покупателей, пока Дебби закупала ярды сверхпрочного нейлона на кредитку (как впоследствии выяснилось, мою). Потом мы расправили ткань на полу в ее гостиной и нанесли рисунок. Ей пришлось преподать мне азы шитья: например, если рисуешь на куске тянущейся ткани, результат может получиться непредсказуемый. Потом нам пришлось закрепить края, чтобы не обтрепывались, проведя ими над пламенем свечи, от чего квартира заполнилась всеми ядовитыми дымами, какие только известны человечеству, – я прямо-таки чувствовал, как у меня из ушей сочатся растворившиеся клетки мозга. Дебби же утверждала, что ни одна операция, связанная с шитьем, не может быть токсичной. И наконец, мы прогнали куски через ее треклятый «Зингер». Я ушел в соседнюю комнату и там смотрел, как помехи от швейной машинки рвут изображение на экране телевизора. Не люблю швейные машинки. Не понимаю, как игла с проходящей через кончик ниткой может переплести эту нитку с другой, втыкаясь в крошечную шпульку. Это противно природе и выводит меня из себя.
Поэтому, когда мы поднесли знамя Джиму, все аплодировали Дебби, а я просто сидел дурак дураком. Потом настало время мужской работы. Запустив корабельный генератор, я начал вскрывать упаковки.
Отверстия мы сверлили до одиннадцати вечера, а после я завалился спать. Мы с Дебби вдвоем уместились на койке, предназначенной для одного. На первый раз сойдет. Но через неделю или около того нам понадобится двуспальная кровать с водяным матрасом. Фиск устроился на палубе в спальнике, пил бренди и смешил Артемиду. Джим свернулся калачиком у румпеля, смотрел на звезды и думал… ну, о чем там думает сорокапятилетний морской бродяга. Атлантический океан баюкал нас, хотя и убивал мимоходом пару-тройку дельфинов. «Токсический Веселый Роджер» скалился всем и вся.
Среди ночи я проснулся, потея и задыхаясь, как жертва отравления пестицидами, перед глазами у меня стояла квелая физиономия Дольмечера. «Для тебя он – как Святой Грааль».
– О чем ты думаешь? – спросила Дебби.
Ненавижу этот чертов вопрос, поэтому не ответил.
Где-то в паре сотен миль к северу Дольмечер (я знал: он еще не спит, в два часа ночи еще торчит в лаборатории) возился с генами. Искал Святой Грааль.
Я никогда с генами не играю. Даже близко к ним не подойду. Любая молекула сложнее этанола пугает меня до жути; а когда она еще больше, то вообще неизвестно, что способна выкинуть. Но Дольмечер-то не просто с ними играет. А проблема в том, что на экзаменах у меня оценки всегда были лучше. Я умнее Дольмечера.
10
Больше в следующие сутки мне поспать не удалось. В четыре утра я встал, прикончил остатки торта и залил их двумя банками кока-колы с повышенным содержанием кофеина. Топая по палубе, чтобы разбудить сонь, собрал и подготовил снаряжение для ныряния, потом сел в лучший «Зодиак» и с Артемидой у руля отчалил. В последнюю минуту проснулся Фиск и присоединился к нам.
Рядом с «Иглобрюхом» ошивались в арендованном катере частные детективы. Нужды в скрытности не было, поэтому Артемида прибавила «меркьюри» оборотов и оставила сыщиков мокнуть в водопаде брызг у нас за кормой. Мы быстро оторвались и скрылись из виду, а ведь трудно отыскать кого-то по звуку, когда в десяти футах у тебя за спиной ревет собственный мотор. Чтобы их поморочить, мы сперва двинули на север, потом развернулись и взяли курс на конец трубы.
Если нужно, я могу нырять, просто это не мое. Но на сей раз нам требовалось много ныряльщиков, да и вообще надо было протестировать конструкцию. Арти спасла меня от неминуемого конфуза и возможной гибели, указав, что я неправильно подсоединил шланги. Пока мы выправляли ситуацию, Фиск мне подмигнул.
– С этого момента, – сказал он, – я беспристрастный журналист. Почти.
– Забавно слышать, поскольку я собираюсь совершить уголовно наказуемое деяние. Почти.
Я упал с «Зодиака».
Бессмысленно побарахтавшись какое-то время под водой, я нашел трубу. В настоящий момент из нее мало что выходило, поэтому я не мог искать ее по черному облаку. И Том был прав, течение тут сильное, и новичок вроде меня, если не будет постоянно плыть на юг, скоро окажется в Ньюарке.
Но я прихватил с «Иглобрюха» большой промышленный магнит. Едва найдя диффузор, я налепил на него магнит и закрепил на нем страховочный карабин. Так я смог упереться в трубу ластами и, откинувшись, лечь на натянутую веревку, пока работал.
Дальше все свелось к отладке метода и организации работ. С какой скоростью (ныряльщиков в час) мы сможем затыкать дыры и как ускорить процесс? Ключ к решению – собирать конструкцию из салатника, прокладки, прута и гайки в «Зодиаках» и отдавать ныряльщикам по мере необходимости.
Конструкция подошла лучше, чем я того заслуживал. Да, разумеется, из-за искривления трубы какая-то малость будет просачиваться, но пропускная способность диффузора сократится до одной тысячной нормы. Зацепить загнутый конец за поперечину и завернуть «барашек», чтобы его закрепить, оказалось нетрудно. Я не спешил, прикидывая, насколько можно заворачивать гайки на «Зодиаках», чтобы ныряльщикам не тратить на это совокупные часы под водой.
Потом я растер по «барашку» немного цемента. Хотелось надеяться, что он схватится и не позволит снять гайки.
Неплохо. Я заранее прикрутил гайку еще на одной конструкции, глянул на часы, подплыл к следующей дырке и заткнул ее. Пять минут. Пять минут на дырку означает пятьсот ныряльщико-минут. Половину времени они проведут, возясь с баллонами для воздуха и прочими глупостями, значит, нам потребуется тысяча ныряльщико-минут, или около шестнадцати ныряльщико-часов. Если хотим провернуть операцию за четыре часа, нам нужно четыре ныряльщика.
Когда я вынырнул, наш беспристрастный журналист был занят исключительно пристрастным клинчем с Артемидой. Сам виноват. Я специально помахал фонарем, чтобы привлечь их внимание. Когда занимаешься любовью с «зелеными беретами» из «ЭООС», будь начеку. Они расцепились, и я сделал вид, что смотрю в другую сторону.
– Нам повезло, – сказал я. – Нужно всего четыре ныряльщика. А у нас уже есть четверо помимо меня, так что я смогу остаться наверху. Где мне и место.
За это Артемида слегка меня притопила. Потом мы двинули назад к «Иглобрюху», который сиял всеми огнями и распространял над водой божественный запах чеснока. Готовил Джим (кто же еще?), и его страсть к чесноку меня вполне устраивала.
– Не хочу показаться милитаристом, – объявил я поглощающему тофу сообществу, – но пора атаковать.
Все сказали, мол, ладно, кое-кто поднял за этот тост кружку с травяным чаем. Теперь, когда эти ребята ко мне привыкли, они стали проникаться проектом. Перспектива уничтожить распространяющую токсические отходы трубу длиной в милю – да что там, уничтожить что угодно длиной в милю! – адское искушение.
– Значит, хочешь позвонить на завод? – спросил Джим.
– Думаю, сейчас доедим, поплывем на место и начнем. У нас два ныряльщика тут, два в «Трэвел лодж», они приедут где-то через полчаса. Поэтому, как только отладим процесс, устраним все начальные огрехи…
– Ту часть операции, когда мы выглядим полными идиотами, – перевела Дебби.
– … верно, закроем завод. На это понадобится полминуты по телефону. А потом устроим цирк.
В присутствии Фиска я не собирался выражаться яснее.
Все шло сравнительно неплохо, вот только, когда «Иглобрюх» был уже на полпути к месту, Фиск вдруг сознался, что у него в жилетке спрятан грамм кокса. Он решил исповедаться, заметив, как мы обыскиваем одежду друг друга на предмет всего, что можно хотя бы с натяжкой счесть наркотиком или оружием. По вполне очевидным причинам мы неизменно так поступали, когда возникала вероятность, что нас заберет полиция. Как только Фиск облегчил душу, я почувствовал себя виноватым и признался, что в бумажнике у меня марка кислоты – она на членском билете Бостонской публичной библиотеки, и я решил, что никто этого не заметит. Но вина есть вина.
