Конец игры - Мэрфи Уоррен (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
У Кремля не было проблем с людьми, марширующими по улицам и требующими от властей уничтожить свои вооружения. Впрочем, люди по улицам маршировали. Они маршировали стройными шеренгами, неся в руках знамена и транспаранты. На транспарантах были призывы к руководству страны крепить мир, наращивая военную мощь Советского Союза. Любой репортаж с любого парада показывал эти транспаранты — обычно их несли прямо перед или прямо за самоходными ракетными установками.
Не было дураков протестовать против советских ракет, где бы они ни базировались. Протесты против ядерного оружия начинались по другую сторону Берлинской стены, а если бы Советам удалось передвинуть ее немного к западу — может быть, во Францию, — тогда, наверное, всякие протесты против присутствия ядерного оружия в Западной Германии прекратились бы. А прекратились бы они потому, что протестующие осознали бы, что лучше жить по соседству с ракетами и даже иметь пусковую установку у себя во дворе, чем быть расстрелянным, повешенным или посаженным в тюрьму.
А те, кто когда-то протестовал против западного ядерного оружия, органично вольются в подлинное движение за мир в странах Восточного блока. Они мирно выстроятся в шеренги там, где им прикажут, мирно промаршируют туда, куда им прикажут, мирно остановятся тогда, когда им прикажут и мирно разойдутся по домам, когда им прикажут, — главным образом для того, чтобы напиться до помрачения и помочиться в собственной спальне.
Таков был типичный маршрут типичного советского борца за мир. Иногда американские священники и активисты пацифистского движения стояли вдоль маршрута и махали ручкой. Один из активистов очень доставая участников марша, все время заявляя, что хочет «познакомиться с настоящим русским, лучше узнать своих русских братьев».
Но он допустил маленькую оплошность. Тот настоящий русский, которого он хотел получше узнать, вовремя не появился, а другого настоящего русского, которого ему предстояло получше узнать, пришлось искать очень срочно, и у него почти не было времени запомнить все правильные ответы на все трудные вопросы. Этим ответам настоящих русских обучали в КГБ, а потом выпускали в объятия американских священников, которые возвращались домой и писали газетные статьи о «Настоящей советской России» и в этих статьях с возмущением опровергали все лживые измышления о советской жизни, которыми были полны все средства массовой информации.
Это была одна из самых привлекательных должностей в Советском Союзе. Быть «настоящим русским» для американского священника или — если таково будет решение — для среднего английского журналиста. Впрочем, с английскими журналистами было еще проще: им не нужны были «настоящие русские» для того, чтобы написать статью о «Настоящей советской России». Все что надо они узнали еще к Великобритании от своих профессоров-марксистов. Для англичан настоящим русским даже не надо было скрывать факт мочеиспускания в спальне. Ибо если английский журналист вознамерился дать реалистическую картину, его пыл ничто не охладит. Даже мокрые ноги.
Средних русских — тех, которые маршировали по улицам, — никогда не допускали в окрестности ракетных баз. Советскому руководству не только не приходилось сталкиваться с протестами против размещения ракет в том или ином месте, но и более того — если им не нравились города, в которых; было предназначено разместиться ракетам, они их переносили в другое место. Города, а не ракеты.
На каждой ракетной базе был запас продовольствия, рассчитанный на полгода, свои склады, школы, госпитали. Каждая база была словно бы небольшим городом, во главе которого стоял маршал.
У каждого маршала были наивысшие привилегии, доступные русским коммунистам. Каждый маршал жил как маленький капиталист, и его нельзя было прельстить никакими материальными благами, потому что уровень его жизни мало чем отличался от уровня жизни представителей высшего слоя среднего класса Америки.
Только рядовые на этих базах ели русскую пищу или пользовались русскими товарами — да и то лишь в порядке наказания. И это было единственное возможное наказание, ибо их нельзя было сослать в Сибирь, потому что они и так уже находились в Сибири. А в силу этих причин дисциплина там была очень высока — они были последним бастионом того мира, в котором американский автомобиль или любой американский механизм считается превосходным.
У них даже были американские видеоигры.
И именно таким путем Абнер Бьюэлл, решив, что он уже порядком устал и пора покончить с этим миром, вознамерился проникнуть в компьютерную систему, обслуживающую ракетные войска Советского Союза, и подвести их вплотную к началу Третьей мировой войны.
Маршал Иван Мищенко считал себя дамским угодником и непревзойденным шахматистом. К жизни он относился как к игре, а свое восхождение к чину маршала ракетных войск считал выигрышем в этой игре. И мало было в этом мире чего-то такого, чего он не достиг, пока не сыграл в «Зорка-мстителя», быстро став лучшим игроком на базе, несмотря на то, что его подчиненные просто из кожи вон лезли, а у него был литр водки в желудке и женщина на коленях.
Мищенко запросил таблицу лучших результатов среди игроков Советского Союза в «Зорка-мстителя», «Людоеда» и «Ракетную войну».
Во всех этих играх результат маршала Мищенко неизменно оказывался вторым в мире. Он был вторым в «Зорке-мстителе», вторым в «Людоеде», а когда дело дошло до «Ракетной войны», то, к своему крайнему изумлению и стыду, он обнаружил, что и в этой игре он занял второе место. Он занимал второе место во всех этих играх, а первым везде был игрок, обозначенный просто инициалами АБ.
Мищенко был уверен, что либо АБ жульничает, либо его вовсе не существует, и что создатели игры просто заявили столь невероятно высокий счет, чтобы русские не могли выиграть. Он поделился своими подозрениями с КГБ. Он довел до их сведения информацию о том, что советский маршал проиграл «Ракетную войну».
— К чему вы клоните, товарищ Мищенко? — спросил его офицер КГБ, с которым он поделился своим беспокойством.
— В этом мире опаснее всего казаться слабым. Занять второе место в «Ракетной войне» — пусть даже все признают, что это только игра, — недостойно, второе место есть второе место. И кому проиграть! Американцу.
— Это же всего-навсего игра, товарищ маршал.
— Я это знаю, и вы это знаете. Но кто знает, что могут сказать всякие болваны?
— Кого волнует, что могут сказать болваны? — удивился офицер КГБ.
— В таком случае, выходит, что нас не волнует мнение девяноста девяти процентов населения земли, — заявил Мищенко.
В течение суток маршал Мищенко уже располагал всей информацией, какую хотел знать. АБ и в самом деле существовал, но никто не мог сказать, кто он и где обитает. Тем не менее, было известно, что АБ предложил пятьдесят тысяч долларов тому, кто победит его в «Ракетной войне». Ему уже поступило примерно столько же заявок, сколько он предложил долларов, но АБ отклонил все эти предложения, заявив, что претенденты недостойны его внимания.
Мищенко послал вызов, но ответа не получил. Дело так и повисло, и маршал пребывал в неведении несколько месяцев, пока наконец ему не пришло сообщение, что АБ будет играть с ним.
На некий адрес в Швейцарии АБ прислал джойстик, специально сконструированный для парной игры КГБ забрало его и переслало маршалу.
Первую игру они сыграли через спутник, сигналы от которого поступали на ретранслятор в Цюрихе. Мищенко, великолепно сохранив свою ударную ядерную мощь и точно нанося удары на поражение, выиграл эту грандиозную схватку. Едва-едва. Вторую игру АБ выиграл так, словно против него играл ребенок. А затем настало время третьей игры, и вскоре после ее начала Мищенко уже проигрывал 220000 очков, время и огневая мощь у него были на исходе и ему оставалось только одно. Он запряг лучшие умы Советского Союза. Он воспользовался американскими компьютерами, которые обслуживали его ракеты. Он ввел их в игру и выиграл.
Он не знал, что далеко за океаном некий американец с инициалами АБ, — Абнер Бьюэлл — только что дал себе пять тысяч призовых очков.
