Удольфские тайны - Рэдклиф Анна (бесплатные версии книг .txt) 📗
В эту минуту крик проводников привлек их внимание; через некоторое время вернулся один из слуг графа с известием, что найдена тропинка. Все бросились тотчас же вслед за проводниками и стали карабкаться по узкой, извилистой дорожке, высеченной в скале между карликовыми деревьями; после многих усилий и некоторой опасности путники достигли вершины утеса, где оказалось несколько полуразрушенных башен, окруженных массивной стеною и частью освещенных луной. Пространство вокруг здания было пустынно и, по-видимому, заброшено; но граф был осторожен.
— Пробирайтесь беззвучно, — промолвил он тихим голосом, — пока мы осмотрим здание.
Пройдя молча несколько шагов, они остановились перед воротами, казавшимися грозными даже в их разрушенном состоянии, и после минутного колебания прошли во двор; но тут опять остановились у входа на террасу, которая тянулась по краю обрыва. Над нею возвышался главный корпус здания, которое вблизи оказалось вовсе не сторожевой вышкой, а одною из тех старинных крепостей, которые от ветхости и небрежения превратились в руины. Некоторые части ее, однако, уцелели; она была сооружена из серого камня, в тяжелом саксонско-готическом стиле, с огромными круглыми башнями и устоями соответственных размеров; арка больших ворот, как будто сообщавшаяся с сенями здания, была круглая, как и окно над нею. Величавый вид, вероятно, отличавший это сооружение во дни его былого могущества, теперь усугублялся его поломанными зубцами, полуразрушенными стенами и громадной массой камней, наваленных на обширном дворе, теперь безлюдном и заросшем травой. В этом же дворе виднелись останки исполинского дуба: очевидно, он процветал и пришел в разрушение вместе со зданием, которое он как будто хмуро охранял своими немногими уцелевшими ветвями, лишенными листьев и покрытыми мхом; по громадным размерам этих ветвей можно было судить о том, каким гигантским было дерево в былые века. Крепость эта, несомненно, была когда-то чрезвычайно могущественной, и по своему положению на утесе, нависшем над глубокой лощиной, обладала огромной силой обороны и способностью держать неприятеля в страхе: глядя на нее, граф удивлялся, как допустили, чтобы она пришла в разрушение, и ее теперешнее запустелое, заброшенное состояние возбудило в нем какое-то тоскливое чувство. В то время, как он отдавался этим впечатлениям, ему показалось, что внутри здания доносится звук отдаленных голосов, нарушая мертвую тишину, и он опять окинул пытливым взором фасад здания, но огня нигде не было видно. Тогда он решил обойти кругом форта, чтобы пробраться в ту отдаленную часть его, откуда, по-видимому, неслись голоса, и посмотреть, не видно ли там огонька, прежде чем отважиться постучаться в ворота; для этой цели он вошел на террасу, где в толстых стенах еще виднелись остатки пушек, но не успел он сделать несколько шагов, как его остановил громкий лай собаки изнутри, как ему показалось, тот же самый лай, который направил путешественников в эту сторону. Теперь уже нельзя было сомневаться, что здание обитаемо; граф вернулся, чтобы посоветоваться с молодым Сент Фуа, следует ли им домогаться, чтобы их впустили внутрь, так как одичалый вид здания немного поколебал его прежнюю решимость; но после вторичного совещания он решил все-таки подчиниться первоначальным соображениям. Он отрядил одного из своих слуг постучаться в ворота; тот отправился исполнять это распоряжение, как вдруг в бойнице одной из башен показался свет, и граф громко позвал; не получив ответа, он сам пошел к воротам и ударил в них окованным железом шестом, помогавшим ему карабкаться по круче. Когда замерло эхо, пробужденное этим стуком, возобновившийся лай (теперь уже лаяла не одна собака, а несколько) был единственным звуком, послышавшимся в ответ. Граф отступил на несколько шагов, чтобы взглянуть, есть ли еще свет в башне; заметив, что света нет, он опять вернулся к порталу, и уже поднял шест, чтобы ударить еще раз, как вдруг ему показалось, что слышится шум голосов внутри здания, и он остановился прислушаться. Догадка его подтвердилась, но голоса были чересчур отдаленны и доносился только смутный гул; тогда граф всей тяжестью ударил шестом об ворота, затем наступила глубокая тишина. Очевидно, обитатели здания услышали шум, и осторожность их относительно впуска незнакомцев произвела благоприятное впечатление на графа.
— Наверное, это охотники, или пастухи, — сказал он себе, — как и мы, они, должно быть, заблудились и приютились здесь на ночлег, а теперь боятся впустить чужих, предполагая, что это разбойники. Постойте, я постараюсь успокоить их.
С этими словами он громко крикнул:
— Мы люди смирные, просим приюта на ночь!
Через несколько минут внутри послышались шаги — и чей-то голос спросил:
— Кто там зовет?
— Друзья, — отвечал граф, — отоприте ворота и узнаете все.
Слышно было, как отодвигались тяжелые засовы; вслед затем показался человек, вооруженный охотничьим копьем.
— Что вам нужно в такой поздний час? — осведомился он. Граф поманил к себе своих слуг, потом ответил, что он желал бы узнать дорогу к ближайшей избушке.
— Разве вы так мало знакомы со здешней местностью, что не знаете, что никакой избушки нет на расстоянии нескольких миль? Я не могу указать вам дорогу; ищите сами, вот и луна взошла.
Сказав это, он собрался захлопнуть ворота, и граф уже поворачивал назад, не то разочарованный, не то испуганный, как вдруг раздался другой голос над ним; взглянув кверху, граф увидал огонь и чье-то лицо за решеткой окна.
— Стой, друг, ты сбился, что ли, с дороги? — спросил незнакомец. — Небось вы такие же охотники, как и мы? Погодите, я сейчас выйду к вам.
Голос замолк, свет исчез. Бланш была испугана видом человека, отпиравшего ворота, и стала просить отца уйти отсюда, не долго думая; но граф заметил охотничье копье в руках незнакомца, а слова, произнесенные из башни, побуждали его выждать, что будет дальше. Ворота скоро отворились: появилось несколько человек в охотничьей одежде; выслушав объяснение графа, они сказали, что приглашают его отдохнуть и провести ночь в их жилище. С необыкновенной учтивостью они попросили его войти и принять участие в их ужине, за который они как раз собираются садиться. Граф, все время внимательно наблюдавший этих людей, пока они говорили, держался с опаской и довольно недоверчиво. Но, с другой стороны, он очень устал, боялся надвигающейся грозы и ему не хотелось блуждать в горах в глухую полночь; кроме того, доверяя силе и численности своих слуг, он после некоторого раздумья решил принять приглашение. С этим намерением он созвал своих слуг, и те, обойдя башню, позади которой они молча слушали эти переговоры, последовали за своим господином, Бланш и Сент Фуа внутрь крепости. Незнакомцы ввели их в большую, мрачную залу, которую только отчасти можно было рассмотреть при свете очага, пылавшего в дальнем конце ее; вокруг очага сидели четверо людей в охотничьих костюмах, а у ног их, растянувшись, спали несколько собак. В середине залы стоял большой стол, а над очагом жарилось жаркое, часть какого-то крупного зверя. Когда подошел граф, люди встали; собаки, приподнявшись, свирепо покосились на пришельцев, но, услыхав голоса своих хозяев, успокоились и остались в прежних позах у очага.
Бланш оглядела огромную, мрачную залу, потом бросила взгляд на людей и на отца; тот, весело улыбаясь ей, обратился к охотникам:
— Какой гостеприимный очаг, — молвил он, — пламя так живительно действует на человека после долгой ходьбы по здешним суровым пустыням. Ваши собаки измучены. Удачна ли была охота?
— Как обыкновенно, — отвечал один из людей, сидевших раньше у огня, — мы бьем дичь почти наверняка.
— Вот тоже товарищи-охотники, — заговорил один из тех, которые привели в залу графа с его свитой, — они заблудились в горах, и мы сказали им, что здесь, в крепости, хватит места на всех.
— Правда, правда! — подхватил один из его товарищей, — а вам как повезло на охоте, братцы? Вот мы так убили двух серн; ведь недурно, а?
— Вы ошибаетесь, друг мой, — отвечал граф, — мы вовсе не охотники, а просто путешественники; но если вы позволите нам принять участие в охотничьем ужине, то мы будем очень рады и отблагодарим вас за ваше угощение.
