Чужак - Кинг Стивен (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
– Что говорит Терри?
– Пока ничего, – сказал Ральф.
Голд повернулся к нему, сверкнув голубыми глазами из-за стекол круглых очков.
– Ты не понял, Андерсон. Я имею в виду, не сегодня. Я знаю, что он ничего не сказал вам сегодня, он же должен соображать. Я имею в виду, на предварительном допросе. Все равно он мне расскажет, так что можно не делать из этого тайны.
– Не было предварительного допроса, – сказал Ральф. И он совершенно не должен был стыдиться своих решений, только не с расследованием, которое заняло всего четыре дня. Но Ральф все равно чувствовал себя неуютно. Отчасти из-за того, что Хоуи Голд обратился к нему по фамилии, как будто они никогда не угощали друг друга пивом в «Оглобле» через дорогу от здания окружного суда. У него вдруг возникло совершенно нелепое желание сказать Хоуи: Не смотри на меня, смотри на этого парня рядом со мной. Это он жал на газ.
– Что?! Погоди. Погоди, дай подумать.
Засунув руки в передние карманы джинсов, Голд принялся раскачиваться на месте, с мыска на пятку, с пятки на мысок. Ральф видел это не раз, в окружном и районном судах, и теперь мысленно взял себя в руки. Когда в перекрестном допросе участвовал Хоуи Голд, это был не самый приятный опыт. Но Ральф никогда не держал зла на Хоуи. Это был просто рабочий момент, одно из необходимых движений процессуальной пляски.
– То есть ты арестовал его на глазах у двух тысяч зрителей, даже не дав ему шанса объясниться?
Ральф сказал:
– Ты отличный адвокат защиты, но даже сам Господь Бог не сумел бы добиться оправдательного приговора для Мейтленда. Кстати, на стадионе было от силы полторы тысячи человек. Две тысячи там не поместятся при всем желании. Трибуны обвалятся.
Голд проигнорировал эту убогую попытку разрядить обстановку. Теперь он смотрел на Ральфа так, словно тот был насекомым какого-то нового вида.
– Но его арестовали в общественном месте, в момент, можно сказать, его апофеоза…
– Апофигея, – улыбнулся Сэмюэлс.
Голд проигнорировал и его тоже. Он по-прежнему смотрел на Ральфа.
– Ты мог бы выставить скрытое оцепление стадиона и арестовать его дома, уже после матча. Но его взяли под стражу прилюдно, на глазах у жены и дочерей. Это было осознанное решение. Что на тебя нашло? Господи, что на тебя нашло?
Ральф почувствовал, что у него опять горят щеки.
– Ты действительно хочешь знать, адвокат?
– Ральф, – сказал Сэмюэлс, предостерегающе положив руку ему на плечо.
Ральф стряхнул его ладонь.
– Я не присутствовал при аресте. Отправил двух офицеров, а сам ждал у машины. Потому что боялся, что придушу его голыми руками прямо там, на стадионе. Что подкинуло бы тебе работенки. – Он шагнул к Голду, намеренно вторгаясь в его личное пространство, чтобы тот перестал раскачиваться на месте. – Он заманил Фрэнка Питерсона к себе в машину и отвез в Хенли-парк. Изнасиловал веткой дерева и убил. Хочешь знать, как он его убил?
– Ральф, это не подлежит разглашению! – пискнул Сэмюэлс.
Ральф не обратил на него внимания.
– Предварительная экспертиза установила, что он разорвал мальчику горло зубами. И возможно, съел вырванные куски. После чего так возбудился, что спустил штаны и залил спермой все бедра парнишки. Видит бог, это самое жуткое, самое зверское, самое немыслимое убийство из всех, что нам приходилось расследовать. Вероятно, он долго вынашивал планы. Ты не видел, что было на месте преступления. Такое и в страшном сне не приснится. И все это сотворил Терри Мейтленд. Тренер Ти. Который не так давно трогал своими руками руки моего сына, когда показывал, как держать биту для банта. Он мне сейчас рассказал. Как будто это снимает с него вину.
Голд уже не смотрел на него как на редкое насекомое. Сейчас у Хоуи было такое лицо, словно он нашел у себя во дворе артефакт, оставленный на Земле космическими пришельцами. Ральфу было все равно.
– У тебя тоже есть сын… Томми, да? Он занимается в детской футбольной секции, которую ведет Терри. И ты пошел туда вторым тренером как раз потому, что там играет твой сын. Терри и его тоже трогал руками. А теперь ты собираешься его защищать?
– Ральф, давай ты сейчас замолчишь, – сказал Сэмюэлс.
Голд прекратил раскачиваться, но явно не собирался сдавать позиции и по-прежнему разглядывал Ральфа чуть ли не с антропологическим интересом.
– Даже не вызвал его для беседы… – выдохнул он. – Даже не допросил. Я никогда… Никогда…
– Да ладно тебе, Хоуи, – сказал Сэмюэлс с напускной бодростью. – Ты видел все. Многое даже дважды.
– Мне надо с ним поговорить, – отрывисто произнес Голд. – Отключайте свои записывающие хреновины и закрывайте шторку.
– Хорошо, – сказал Сэмюэлс. – У вас есть пятнадцать минут, а потом мы к вам присоединимся. Послушаем, что скажет тренер.
Голд заявил:
– Мне нужен час, мистер Сэмюэлс.
– Полчаса. Затем мы либо запишем его признание – что предположительно станет решающим фактором в выборе между смертельной инъекцией и пожизненным заключением в Макалестере, – либо он отправится в камеру до суда, который назначен на понедельник. Выбирайте. Но если ты думаешь, что это решение далось нам легко, то ты ошибаешься.
Голд подошел к двери. Ральф провел карточкой по считывающему устройству. Двойной замок щелкнул, и дверь открылась. Адвокат вошел в комнату для допросов. Ральф вернулся к одностороннему зеркалу. Сэмюэлс внутренне напрягся, когда Мейтленд поднялся навстречу Голду, протянув к нему руки. Но лицо Мейтленда выражало только облегчение, без всякой агрессии. Он обнял Голда, и тот бросил портфель на стол и тоже обнял Мейтленда.
– Крепкие дружеские объятия, – бросил Сэмюэлс. – Какая прелесть.
Голд повернул голову, словно услышал его слова, и указал пальцем на камеру с горящим красным огоньком.
– Выключите ее, – донесся его голос из динамика. – И звук тоже. И задерните шторку.
Выключатели располагались на настенной панели, рядом с аппаратурой для аудио- и видеозаписи. Ральф щелкнул рычажками. Красный огонек на камере в комнате для допросов погас. Ральф кивнул Сэмюэлсу, и тот закрыл шторку на смотровом зеркале. Шелест, который она издала, пробудил у Ральфа неприятные воспоминания. Трижды – еще до того, как Билл Сэмюэлс получил должность окружного прокурора, – Ральф присутствовал при исполнении смертного приговора в Макалестере. Там была точно такая же шторка (может быть, произведенная той же компанией!) на окне между камерой для казни и смотровой комнатой. Ее открывали, когда свидетели входили в смотровую комнату, и закрывали, когда врач констатировал смерть осужденного. Она издавала такой же неприятный шорох.
– Я пока сбегаю в «Зоуни» за гамбургером, – сказал Сэмюэлс. – Слишком нервничал и не пообедал. Тебе чего-нибудь взять?
– Возьми кофе. Без молока, одна порция сахара.
– Ты уверен? Я пробовал кофе в «Зоуни». Его не зря называют «Черной смертью».
– Я рискну, – ответил Ральф.
– Хорошо. Я вернусь минут через пятнадцать. Если они управятся раньше, без меня не начинайте.
Без него не начнут, можно не сомневаться. Уже было понятно, что теперь этим шоу заправляет Билл Сэмюэлс. Вот и хорошо, решил Ральф. Пусть вся слава достанется Сэмюэлсу, если в таком жутком деле можно говорить о славе. Ральф сел на стул рядом с копировальным аппаратом, тихонько жужжавшим в спящем режиме. Глядя на задернутую занавеску, попытался представить, о чем говорит Терри Мейтленд со своим адвокатом, какое он измышляет алиби.
Ральф поймал себя на мысли об огромной индейской женщине, которая забрала Мейтленда у клуба «Джентльмены, для вас» и отвезла на вокзал в Даброу. Я тренирую баскетбольную Лигу прерий в Юношеской христианской ассоциации, сказала она. Мейтленд частенько ходил к нам на матчи, сидел с родителями на трибунах, наблюдал, как детишки играют. Он мне говорил, что ищет таланты для своей Городской молодежной лиги…
Она его знала, и он тоже должен был ее знать. Колоритную даму таких габаритов трудно забыть. И все же в такси он обратился к ней «мэм». Почему? Потому что помнил ее в лицо, но не помнил, как ее зовут? Возможно, но как-то маловероятно. Ива Дождевая Вода – имя запоминающееся.
