Лик смерти - Макфейден Коди (книги полностью бесплатно txt, fb2) 📗
«И вот что делаю я, вот что делает моя команда: мы смотрим, не отворачиваемся и очень надеемся, что у нас достанет сил справиться».
Руководитель программы был далеко не в восторге от моих речей. Но меня это не волновало, ведь я говорила правду.
«Ничего загадочного в действиях нашей сотрудницы для меня не было. Проблема здесь не в способности видеть, совсем нет. Проблема в том, чтобы не видеть, вернее, запретить себе видеть. Вернувшись домой, вы должны отключить образы, копошащиеся в вашем сознании, прекратить малейшие поползновения их пронырливых лапок, заглушить их коварный шепот. Наша сотрудница не справилась с этим. Ей проще было пустить себе пулю в лоб, что она и сделала. И мне ее жаль».
Я пыталась донести до сознания этой зеленой молодежи, что ощущения от нашей работы ничего общего не имеют с приятно возбуждающим, щекочущим нервы испугом, который испытываешь, катаясь на аттракционах. Но работа есть, и она должна быть сделана.
Это мой дар и мое проклятие — понимать желания серийных убийц, знать, почему они чувствуют именно так, и ощущать это самой, иногда слегка, а временами даже слишком остро.
Нечто происходящее во мне основано отчасти на тренировке и наблюдениях, однако по большому счету — на готовности стать ближе к преступникам. Оно похоже на мелодию, услышать которую можно, лишь настроившись на одну волну с убийцами. Именно мелодия определяет их танец. Поэтому самое главное — не отворачиваться. Это жестоко, противоестественно, но очень важно.
И я наклоняюсь как можно ближе и тщательно все рассматриваю, вынюхиваю, чтобы уловить запах, и даже пробую на вкус. Это помогло мне в поисках многих серийных убийц, но принесло и кошмары, и мысли о собственных желаниях: «Неужели я такая же, как они, или просто слишком много знаю?»
— Барри скоро приедет, — сказала я Алану. — Это его дело. Может, нам оно и не достанется, но давайте действовать так, как будто оно уже наше. Келли, я хочу, чтобы ты пошла со мной. Мне нужен твой взгляд криминалиста. А ты, Алан, опроси всех соседей. Думаю, Барри не будет возражать. Выясни все, что они знают.
— Есть, шеф, — ответил Алан и достал блокнот из внутреннего кармана пиджака. — Мы с Недом все сделаем в лучшем виде.
Алан всегда называл свой блокнот Недом. Его первый учитель говорил, что блокнот — лучший друг следователя, а у друга непременно должно быть имя, и потребовал, чтобы Алан обязательно как-нибудь его назвал. Так и родился Нед. Учителя давно уже нет, а имя осталось навсегда. По-моему, это своего рода суеверие, как счастливые носки для бейсболиста.
Келли покосилась на черный «бьюик», который охрана только что пропустила через кордон.
— Это Барри? — спросила она.
Я встала и сквозь ветровое стекло автомобиля увидела крупные черты лица и очки Барри. У меня вырвался вздох облегчения. Теперь я была готова свернуть горы.
— Устроить бы вам веселую жизнь за то, что вытащили меня в такой час, — сказал Барри, когда мы подошли. — Но похоже, вы и так уже изрядно повеселились.
Барри за сорок. Он крупный, лысый и носит очки. А его лицо настолько некрасиво, что иногда кажется пикантным и даже привлекательным. Но несмотря на такую внешность, он всегда встречается с прелестными молоденькими женщинами. Алан назвал это «феномен Барри» — много самоуверенности и ни йоты высокомерия. Он забавный, умный и невероятно большой. Алан считает, что подобные качества в сочетании с великодушием делают его неотразимым в глазах многих женщин.
Лично мне соображения Алана кажутся лишь верхушкой айсберга. В великодушии Барри есть ощущение несгибаемой силы, которая эхом отдается в каждом его движении. Он многое видел и знает зло не понаслышке. Барри — охотник, охотник на людей; может, я и не права, но подсознательно, на каком-то чувственном уровне, это сексуально привлекательно.
«Я знаю, — ворчит Барри просто так, для видимости, — мы давно уже потеряли всякое представление о том, кто из нас кому больше обязан, и, честно говоря, нам на это наплевать».
— Ну, — сказал Барри, вытаскивая свой блокнот и принимаясь за дело, — что у вас тут?
— Ритуальное массовое убийство. Выпотрошенные трупы. Море крови. Как обычно, — отчиталась я и рассказала все, что знала. Знала-то я немного, однако между нами сразу возникло взаимопонимание, которое очень помогает в совместной работе. Мы пошли к дому, по дороге обмениваясь наблюдениями и облекая выводы в слова. Хотя со стороны это может показаться бессмысленным, таков уж наш метод.
— Сколько, говоришь, трупов?
— Я видела три и совершенно уверена, что это пока всё. Патрульные проверили дом, но о других трупах не упоминали.
Он кивнул и, постукивая ручкой по блокноту, спросил:
— Ты уверена, что это не девчонка?
— Абсолютно. На ней не слишком много крови. Ты поймешь, что я имею в виду, когда войдешь в дом. Там… сплошное месиво. Вдобавок я поручиться могу, что одного из троих убили внизу, а потом уже перенесли в спальню. Именно перенесли, а не перетащили. Девочка бы с этим не справилась.
Размышляя, Барри взглянул на дом и пожал плечами:
— Для выводов рановато, однако с твоих слов похоже на дело рук опытного убийцы. Не скажу, что шестнадцатилетние девчонки в наше время не способны на преступления… — Он снова пожал плечами.
— Я отправила Алана опрашивать соседей. Думала, ты не будешь возражать.
— Нет, конечно. Алан просто незаменим, когда дело касается болтовни.
— Значит, мы можем войти? — спросила я с нетерпением. У меня словно открылось второе дыхание, захотелось как можно скорее броситься на поиски убийцы.
— С минуты на минуту подъедут криминалисты, — сказал Барри, взглянув на часы. — Кстати, еще одна любезность с моей стороны. Так что напяливай бахилы — и вперед!
Я начала осмотр снаружи (Барри и Келли терпеливо, настороженно ждали), исследовала фасад, оглядела улицу и соседние дома, пытаясь представить, как они выглядели днем.
«Это густонаселенный район, — подумала я. — Преступление совершено в субботу, значит, все были дома. Явиться сюда в такой день — слишком смелый шаг. Убийца либо слишком самоуверен, либо хорошо осведомлен. И далеко не новичок. Наверняка он убивал и раньше».
Я прошла вперед по дорожке к входной двери и представила на своем месте убийцу. «Он мог это сделать, когда мы с Бонни гуляли по магазинам или, скажем, когда я разбиралась в шкафу Мэта. Жизнь и смерть всегда рядом, просто они не ведают друг о друге».
Перед дверью я остановилась и попыталась представить себе убийцу. Был ли он возбужден, когда переступал порог, или спокоен? Может, он душевнобольной?.. Но в голову ничего не приходило.
Я вошла в дом, Барри и Келли последовали за мной. Здесь все так же пахло убийством. Даже еще хуже, поскольку со временем запах только усилился. Мы двинулись в гостиную. Я внимательно осмотрела пропитанный кровью ковер. Рядом суетился фотограф криминального отдела.
— Чертова прорва крови, — произнес Барри.
— Он перерезал каждому горло.
— Так и есть. — Барри огляделся. — Ни единого кровавого следа.
— Это тоже о чем-то говорит.
— И о чем же? — спросил Барри.
— О том, что он убивал с удовольствием. Использовал нож — где нож, там всегда личное. Разумеется, убийца был в гневе; с другой стороны, процесс приводил его в восторг. Так убивают любовников. А самое сокровенное — в убийстве, совершенном голыми руками. Так могут убить приглянувшегося незнакомца. Это знак уважения, своего рода благодарность за смерть, которую он подарил.
Я жестом обвела окровавленную комнату.
— Кровь человеку пускают по личным причинам — или просто так. Кровь — это жизнь. Если ты зарезал человека, значит, сможешь находиться рядом, когда кровь хлынет. Кровь — это и тропинка, ведущая к смерти. Точно так же ее пускают свиньям. Так кем же были для него эти люди — свиньями или любовниками? Что-нибудь они для него значили? Или нет?
— И как ты думаешь?
