Золотой берег - Демилль Нельсон (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Чтобы не тратить время на дорогу домой и обратно, а также по другим причинам, я всю эту неделю ночевал в клубе Йельского университета на Манхэттене. Это огромный, очень удобный особняк на Вандербильт-авеню, там имеются прекрасные номера. Завтраки и ужины также заслуживают всяческих похвал, а в баре царит очень дружелюбная обстановка. В комнате для коктейлей установлен дисплей, на котором постоянно мелькают самые свежие показатели фондового рынка, так что вы в любой момент можете понять, по средствам ли вы пьете и закусываете. Имеются также гимнастический зал, плавательный бассейн и корты для игры в сквош. Все клиенты — выпускники Йельского университета. Что еще нужно мужчине? Возможно, кто-то в моей ситуации остался бы тут на всю жизнь, но в последние годы клуб не поощряет чрезмерно долгие сроки проживания здесь загулявших на стороне мужей, а с некоторых пор — и загулявших жен. Что касается последних, то, естественно, имелась опасность отведать новых приключений, но приключениями я уже был сыт по горло, поэтому после ужина обычно читал газеты в зале для отдыха, выкуривал сигару и выпивал немного хорошего портвейна, как это делают прочие ветераны клуба, а затем отправлялся спать.
Правда, однажды я пригласил на ужин Дженни Альварес, и она сказала по поводу клуба:
— Так вот в каком мире ты живешь.
— Если честно, я никогда не придавал всему этому значения.
Мы поболтали о чемпионате по бейсболу, она ехидничала по поводу разгромного поражения «Метц» в матче с «Янки». Кто бы мог подумать?
Мы говорили обо всем на свете, но только не про Белларозу и не о телевидении. О сексе мы также не упоминали, видимо, желая показать друг другу, что наша крепкая дружба основана исключительно на совпадении наших интересов. Но, как вскоре выяснилось, у нас не было почти никаких общих интересов, если не считать бейсбола. Потом мы разговорились о детях, она показала мне фото своего сына. И хотя было очевидно, что наши чувства друг к другу еще не остыли, я все-таки не пригласил ее подняться к себе в номер.
Итак, я жил в Йельском клубе уже вторую неделю, что было довольно-таки удобно, так как это избавляло меня от необходимости общаться со своими родственниками и друзьями на Лонг-Айленде. По выходным дням я навещал Каролин и Эдварда в их колледжах.
К середине следующей недели я исчерпал запас отговорок по поводу своего отсутствия в Лэттингтоне, поэтому покинул клуб и поехал в Стенхоп Холл. Там выяснилось, что Сюзанна собралась в очередную поездку в Хилтон Хед и в Ки Уэст. Наверное, нам, как людям, имеющим время и деньги, для того чтобы избегать неприятного общества, можно позавидовать, и для этого есть веские основания. Но в моем случае деньги уже подходили к концу, так же как и время, а боль от всего, что произошло, не унималась. Надо было что-то предпринимать.
— Если мы навсегда уедем из этих мест, — сказал я Сюзанне перед ее отъездом, — то, мне кажется, я смогу забыть прошлое. Мы сможем начать все сначала.
— Я по-прежнему люблю тебя, Джон, — проговорила она, — но я не хочу никуда уезжать. И не думаю, что этот отъезд был бы нам на пользу. Мы можем решить наши проблемы здесь, здесь же можем и разойтись.
— Ты все еще ходишь к нашему соседу? — спросил я ее.
Она кивнула.
— Я попросил бы тебя не делать этого.
— Я буду делать то, что сочту нужным.
— Делать что?
Она не ответила прямо на мой вопрос, а сказала:
— Ты тоже навещаешь нашего соседа. А ведь ты уже перестал быть его адвокатом. Зачем же ты туда ходишь?
— Сюзанна, мои посещения и твои посещения — это разные вещи. И не спрашивай меня, почему это так, можешь нарваться на грубость.
— Хорошо. Но я хочу сказать, что тебе тоже не следует туда ходить.
— Почему? Из-за меня возникают какие-то сложности?
— Возможно. Там и так все достаточно сложно.
Закончив таким образом разговор, она уехала в аэропорт.
Но несмотря на совет Сюзанны, примерно неделю спустя, в дождливый ноябрьский день, я решил пойти к Белларозе и взять с него деньги, которые он был мне должен, а также, что важнее, получить от него еще одну услугу. Из-за дождя я предпочел пройти через главный вход. Трое агентов ФБР восприняли мое появление довольно холодно, и я с некоторой тоской вспомнил об услужливых Энтони, Ленни и Винни.
Я стоял под навесом сторожевого домика и наблюдал, как агент ФБР, говоривший по телефону, бросает на меня настороженные взгляды. Двое других фэбээровцев стояли возле меня со своими винтовками.
— У меня что, документы не в порядке? Или дуче сегодня не принимает? В чем проблема? — спросил я.
Один из охранников пожал плечами. Спустя некоторое время фэбээровец, который разговаривал по телефону, вышел из домика и сообщил мне, что к мистеру Белларозе нельзя.
— Моя жена приходит и уходит, когда ей вздумается, — возмутился я. — Ну-ка, идите снова к вашему чертову телефону и скажите, чтобы меня пропустили.
Он повиновался, хотя было заметно, что мое требование не вызвало у него особого восторга.
После этого один из охранников проводил меня к дому и передал другому охраннику в костюме и с галстуком. Меня снова обыскали с помощью металлоискателя. Они почему-то не могли сообразить, что, если бы я захотел убить Белларозу, то мог бы сделать это голыми руками.
Оказалось, что все цветы из вестибюля уже вынесли, от этого он казался больше и пустыннее. Затем я увидел, что клетки с птицами также исчезли. Я спросил о причинах их исчезновения у одного из агентов ФБР.
— О птицах некому было заботиться, — ответил он. — Кроме того, их крики действовали на нервы нашим ребятам. — Он улыбнулся и добавил: — Мы оставили только одну «певчую пташку», она там, на втором этаже. — Меня проводили наверх, но на этот раз в спальню Белларозы.
Часы показывали только пять вечера, но Фрэнк уже был в постели. Он сидел, опершись спиной на подушки, вид у него был нездоровый.
В хозяйской спальне в «Альгамбре» я оказался впервые. Я понял, что эта комната была лишь частью спальных апартаментов, в которые входила также небольшая гостиная слева от меня и комната для одевания справа. Видимо, за ней находилась ванная. Сама спальня была не очень большой, тяжелая мебель с обивкой из красного вельвета в средиземноморском стиле делала ее еще меньше и создавала гнетущее впечатление. В комнате имелось всего одно окно, в которое сейчас хлестал дождь. Будь я на месте больного, я бы предпочел лежать в вестибюле.
Беллароза знаком пригласил меня сесть на стул рядом с кроватью; вероятно, это было место сиделки.
— Я лучше постою, — сказал я.
— Так чем могу служить, советник?
— Вот, пришел за обещанным.
— Да? Я могу оказать тебе услугу? Говори, чего ты хочешь.
— Начну с начала. Я пришел также и для того, чтобы получить долг. Я послал тебе записку и счет недели две назад.
— Ах, да. — Он взял со столика рядом с кроватью стакан красного вина и сделал несколько глотков. — Да… знаешь, я же теперь несвободный человек.
— Что ты хочешь сказать?
— Продался, как шлюха. Делаю то, что они говорят.
— Они сказали, что ты не должен платить по моему счету?
— Ну да. Они говорят, по каким счетам я должен платить, по каким — нет. Ты в числе последних, советник. Это все твой приятель Феррагамо. Но я попробую поговорить с кем-нибудь повыше по этому поводу. О'кей?
— Не трудись. Я спишу это как приобретение нового опыта.
— Как знаешь. Хочешь вина?
— Нет. — Я прошелся по комнате и заметил, что на столике у кровати лежит книга. Но это был не Макиавелли, а альбом с видами Неаполя.
— Больше всего меня бесит то, что теперь я не могу помогать своим людям, — пожаловался он. — Для итальянца это все равно что лишиться яиц. Capisce?
— Нет. И я отказываюсь capisce всю эту муть.
Беллароза пожал плечами.
— Так, значит, ты теперь работаешь на Феррагамо? — спросил я.
Этот вопрос ему явно не понравился, но он промолчал.
