Лента Мёбиуса - Тилье Франк (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Вот тебе раз! Ты что, устраиваешь мне сцену из-за того, что я впервые в жизни поел не дома?
Вик провел рукой по своим коротко остриженным влажным волосам.
– Понимаешь, я новичок, и они заставили меня присутствовать при… при вскрытии. Это что-то вроде боевого крещения. Конечно, так будет не всегда.
– То же самое твой отец говорил твоей матери, слово в слово.
Вик перевернулся на спину и заложил руки за голову. Наконец-то он вытянулся, и ему сразу стало хорошо. Он лежал с открытыми глазами, и перед ним проходили все мучительные детали сегодняшнего дня. Повсюду кровь. Жюльетта Понселе, королева порно. Останки Леруа на столе в прозекторском зале. Жуткая игра с иглами. Вихрь невыносимых запахов.
Вик долго тер себе виски.
– Думаю, сегодня я чем-то понравился майору. Кое-кого порасспросив, я обнаружил одну важную для расследования деталь.
– Тем лучше. Может, в результате ты станешь хорошим сыщиком.
– А ты сомневалась?
– И что с того, что сомневалась я? Ты сам в это не веришь. Ты себя словно заставляешь.
– Нет, теперь я верю! Я стану хорошим сыщиком!
– Ты всегда делал то, чего хотел папочка! Ведь в том, что ты стал полицейским, есть и его вина, ведь так? И в том, что мы оказались… в таком ужасном месте!
Она зажгла ночник и посмотрела на мужа тяжелым взглядом:
– Что ты приехал искать в этом поганом городе, в Первом дивизионе, если не карьеры, которую тебе наметил отец?
– Париж вовсе не поганый город.
– Поганый.
После такого трудного дня ему приходилось еще и оправдываться.
– Мы не могли оставаться в Авиньоне! Или ты хочешь, чтобы я до конца жизни составлял протоколы и ловил карманников и похитителей дамских сумочек?
Неподвижно глядя в потолок, Селина машинально погладила себя по животу.
– А почему бы и нет? Никто не может себя заставить заниматься ненавистным делом только из-за чужого мнения или из-за денег. У меня была очень приличная работа, и меня возьмут обратно, если…
– Ты и здесь себе быстро найдешь работу. Магазинов готового платья полно.
– Я не это хотела сказать. Если бы ты продолжил учиться на психолога, ты смог бы работать в кабинете у моего брата. И потом, я ведь говорила и о нашей жизни. О качестве нашей жизни. О нас с тобой, о нашем уютном уголке, о будущем ребенке…
Вик подавил вздох:
– Два года. Дай мне два года поработать в Первом дивизионе. И все очень быстро наладится. Мы отлично заживем. Ты же не станешь отрицать, что качество жизни моего отца отличное?
– Да, для разведенного мужчины. Для того, кто влюблен в Париж. Для одержимого, который вообще переселился в рабочий кабинет. Но я не хочу, чтобы ты стал таким же.
Глаза у нее погрустнели.
– Я сегодня гуляла возле детского садика.
– Опять? Не может быть…
– И я сосчитала, сколько там белых детишек. Хочешь знать сколько?..
Вик и хотел бы сдержаться, но все-таки перебил:
– Уж кому-кому, а не тебе об этом говорить. А тебя кем считали, когда твой отец определил тебя в школу в Марселе, если не вьетнамкой?
Пощечина прилетела Вику без предупреждения. Селина швырнула одеяло на пол, раскидала по спальне шахматные фигуры и, прихватив с собой подушку, убежала в будущую детскую.
– Мерзавец!
Дверь за ней захлопнулась, а Вик замолотил кулаком по матрасу:
– Черт! Черт! Черт!
Он встал и подошел к двери, но сразу вернулся обратно. Ну уж нет, с чего бы ему просить прощения? Рассерженный, он постоял в нерешительности. Нет. Ну разве его вина, что она не понимает? Она даже не спросила, как у него дела, с кем он познакомился сегодня. А он сегодня навидался столько ужасов, сколько она не видела за всю жизнь. А ей на это наплевать.
Он нагнулся, собрал мраморные шахматные фигуры и аккуратно расставил их по местам на доске. Надо будет найти шахматам более достойное место. Но где? Эта крошечная квартирка была меньше спичечного коробка.
Вик вышел в гостиную, чтобы плеснуть себе коньяка. Бутылка была почата еще отцом. Сколько же времени он не притрагивался к алкоголю? С самой свадьбы? Но нынче ночью он сделает исключение. Чуть-чуть расслабится после дня, проведенного в аду.
Он включил компьютер и вышел из программы «Шахматы Европы». Сна – ни в одном глазу. Он вспомнил испитое лицо Мо Вана, его запредельную усталость и полез за аспирином в коробочку, стоявшую за монитором. Из головы не шли последние слова судебного медика. Жертва потела, тело пахло уксусом, и в прозекторском зале стоял необъяснимый запах разложения.
Во что же он вляпался?
Всем сердцем он надеялся, что полюбит эту работу. По всем принятым обязательствам – переезд, ребенок, отец – был просто обязан полюбить.
Он отпил глоток коньяка и поморщился. Какая гадость!
Потом набрал пароль и вышел в Интернет, в рубрику избранного. Тотчас же открылось множество названий: «Трисомия», «Амниоцентез» [20], «Гинекология». За ними шли более точные определения: «Мышечные боли в предплечье», «Цервико-брахиальная невралгия» [21]. Вик передвинул мышку и кликнул на медицинский форум, где после идентификации под ником «ncb» получил доступ ко множеству исследований. «Испарина», «Разложение», «Уксус», «Введение игл в нервные узлы», «Гемостатика» [22]. Ничего убедительного в этих рубриках найти не удалось. Что касается испарины, то в статье говорилось, к примеру, о гипергидрозе, болезни, которой страдают постоянно потеющие люди. Но Жюльетта Понселе ни о чем подобном не упоминала, когда говорила о своей партнерше. Тогда чем объяснить обильную испарину у Аннабель Леруа? К чему принуждал ее мучитель? И как долго длилась пытка? И почему ее записывали на видео? Все это – вопросы без ответа, и ничего больше. Ван считает, что ремесло сыщика состоит в том, чтобы разворошить нутро, умело задав вопрос. Что ж, может, он не так уж и не прав.
Вик чуть обернулся: из детской доносились какие-то приглушенные звуки. Он поправил криво висевшую фотографию: Селина на фоне чудесного замка, который они мечтали когда-нибудь купить. Такие мечты, как правило, никогда не сбываются.
Следующие глотки коньяка пошли уже лучше. Не так уж и плох алкоголь. Головная боль утихла. Он взглянул на часы, кликнул на иконку, снова запустив игру в шахматы, и какой-то неизвестный противник разделался с ним за восемнадцать ходов. Все закончилось очень быстро.
Восемнадцать ходов… Восемнадцать кукол, и одна из них изуродована. Что все это значит? Высадившись на планету под названием «Полиция», Вик совсем растерялся. Он никогда не сталкивался с экспертом по судебной психиатрии, со специалистом по поведенческим реакциям, он терпеть не мог вида крови, а сегодня ночью впервые встретился с судебным медиком. И все это надо было немедленно понять и осмыслить. Надо было понять убийцу, прочувствовать и предвидеть его поступки, но перед ним маячил только смутный силуэт. Ледяной черный силуэт человека, способного смотреть жертве в лицо и хладнокровно отрезать ей губы и фаланги пальцев, снимая все на видео. Кто это – психопат или хищник? Он убивает в состоянии аффекта, из ненависти, из жажды подчинять и властвовать, а может, из мести? Примется ли он снова за старое? Когда? Где? И почему?
Вик закрыл все программы и помассировал правую руку. Он не в состоянии даже оружие держать как следует. Если ребята из бригады заметят…
Он подошел к окну. На набережной Сены, в свете круглой луны, телебашня Первого канала с несколькими освещенными окнами выглядела тотемом, жадным до новых образов и новых результатов. Кто там работал в такой час?
Интересно, есть ли такие, кому этот вид кажется прекрасным, кто действительно ценит этот мир жести, бетона и дыма?
Он вгляделся в крыши с целым лесом антенн, развернутых в одну сторону. Может, убийца Аннабель Леруа смотрит сейчас телевизор? Есть ли у него дом или квартира, есть ли жена, дети? Он что, тоже каждый день здоровается с соседями и гладит их собачек? А по ночам закрывается в подвале и смотрит видео со своими гнусными преступлениями? И тешит себя фантазиями, от которых любого вывернуло бы наизнанку?
