Кайсе - ван Ластбадер Эрик (книги без сокращений .TXT) 📗
— В конечном счете убить не так уж и трудно, — проговорила она, стоя над ним.
«То, что вы очень талантливы, — сказал однажды Канзацу, — еще не означает, что вы способны полностью постичь свой талант».
Насколько сильна была его ирония, Николас не мог понять до сих пор.
Настоящее время, которое, вероятно, повторялось снова и снова, как волны на озере, расходящиеся все дальше и дальше и затрагивающие все, что попадалось им на пути. Настоящее время — такое же неизбежное, как очередной вздох.
Что сказала ему в аэропорту Сэйко, когда он улетал в Венецию? В ее глазах можно было увидеть что-то, близкое к панике. «Вы будете другим — настолько другим, что никто не узнает вас». Да. Это и происходит в настоящее время.
Челеста, с учащенно бьющимся сердцем от сознания приближения Мессулете, держала его за руку, но он не осознавал этого. Все его чувства были направлены лишь на то, чтобы совершить этот большой поворот в его вере. Он должен отказаться от всего, чему учил его Канзацу. Он должен будет теперь верить не в то, что ему внушали, не в тех, кто учил его, с хорошей или плохой целью, а в свой собственный внутренний талант.
Он применил харагей, чтобы сконцентрироваться, чтобы свести свое дыхание, свой пульс почти к нулю. Все краски сошли с его лица, но Челеста не произнесла ни звука, хотя ее сердце пропустило еще один удар. Он предупредил ее заранее.
Кровь и энергия заполнили хара, центр внутренней энергии в самом теле, когда он вернул себя к тому моменту в клетке, когда он и Мессулете были связаны физически и психически, когда Мессулете, призвав на помощь священную белую сороку, открыл Шестые ворота.
Тогда Николас впитал в себя ту магическую формулу, и теперь с помощью харагей он вспомнил ее и произнес эти странные слоги, как это сделал тогда Мессулете на фабрике по производству роботов. Ворота раскрылись, и Николас, освобожденный полностью от Тау-тау, вошел в запретные Шестые ворота.
— Бог милостивый! Он здесь!
— Маргарита!
Но она уже бежала по прихожей, открыла переднюю дверь и исчезла за ней. Кроукер, застигнутый врасплох, с запозданием побежал за ней.
Он увидел через стоявшие деревья примерно на расстоянии ста ярдов другую женщину, которая поднималась как бы прямо из земли и смотрела на бегущую к ней Маргариту. Догоняя Маргариту, он рассмотрел эту женщину. Жесткие рыжие волосы, овальное лицо с красивыми смелыми чертами. Инстинктивно он понял, кем она должна быть.
— Челеста!
Он услышал голос Маргариты. Через мгновение сестры обнимали друг друга.
Кроукер нисколько не сомневался в том, что рыжеволосая Челеста должна быть той самой сестрой, которую упоминала Маргарита. Когда он подошел к ним, они все еще в слезах прижимались друг к другу.
— Лью, — сказала Маргарита, — моя сестра Челеста была с твоим другом Николасом.
— Ник! Где он?
Он увидел отчаяние в ее глазах. Она вытирала слезы со щек.
— Ник и До Дук...
— Куда идти?
— Лью, — попросила Маргарита. — Я должна пойти с тобой.
— Нет! — вскричала Челеста. — Ты не знаешь, что представляет собой Мессулете, что он сделал с Ником.
— Ты не знаешь, что он сделал со мной, — тихо ответила Маргарита. — Челеста, он убил Дома.
— О боже! — Вопль был тихим, но от него зашевелились волосы на затылке Кроукера.
Челеста обняла сестру.
— Тем более, ты должна остаться.
Но Маргарита покачала головой.
— Он не причинит мне вреда. Есть нечто, что необходимо сделать. — Она твердо всмотрелась в красивое лицо сестры. — Ты понимаешь, о чем я говорю.
Кроукер заметил едва уловимое изменение света и вздрогнул. Он увидел, как Челеста кивнула. Затем она сказала:
— Ты должна... Оба человека в масках. Это дело рук До Дука. Он сам с лицом Николаса, а у Николаса его лицо. Я думаю, что каким-то странным образом До Дук хочет стать Николасом.
— Пошли, — позвал Кроукер Маргариту. Челеста указала направление, куда отправились двое мужчин. Затем Кроукер обратился к Челесте: — В доме Ника есть человек по имени Тандзан Нанги. Это — друг. Вы можете доверить ему свою жизнь. Оставайтесь с ним.
Челеста неопределенно кивнула головой, наблюдая, как они направились к оголенным гинкго и углубились дальше.
Сколько грехов совершил он за свою жизнь? Он не мог этого сказать. Или же сбился со счета, или же не мог определить, что является грехом. Но в одном он был уверен.
Он убил Ао. Причиной был один секрет, который Ао, при всей своей мудрости, не стал доверять ученикам, а именно магическая формула, которая открывает Шестые ворота. Ао, который приютил бездомного напуганного мальчика, принял его, когда другие старейшины нунги, вероятно, поступили бы иначе. Ао, который обучил его, ввел его в волшебство Мессулете, который познакомил его с могуществом веков.
«Вероятно, — думал До Дук, пробираясь через лес в погоне за Николасом, — он знал, что совершит грех таким исключительным, неоправданным путем. Как еще можно объяснить, что он избрал своим талисманом священную белую сороку? Было ли у Ао в тот момент предчувствие того, что произойдет?» До Дук вспомнил его удивленное лицо, когда он узнал, что его ученик избрал белую сороку. Вероятно, Ао чувствовал в воздухе свою смерть, возможно, это прошептала ему на ухо белая сорока.
Ао, который любил его, стал теперь прахом.
До Дук вытянул из глубин дремлющего сознания Ао то, что ему было больше всего нужно. Затем отнес бесчувственное тело к реке, закрыл его глаза и спустил вниз головой в воду. Больше ничего не оставалось. Он нарушил все запреты нунги. Он проник в разум их главного шамана и этим приговорил себя к смерти. Он должен был убить Ао.
И в тот момент, когда дух Ао покидал его старое тело, на плечо До Дука опустилась белая сорока и заговорила с ним в первый раз.
Он пошевелил труп Ао в мутной воде, и тут же что-то задвигалось на противоположном берегу, — два крокодила соскользнули в реку и поплыли прямо к нему.
Они ухватили зубами труп почти одновременно, отрывая от костей большие куски плоти. Вода закипела в изменила цвет. Она стала вязкой. Когда чудовища пожирали труп, До Дук сделал то, что приказала ему белая сорока, — он присоединился к крокодилам.
Небо было безоблачным, он это помнил. И была также сладость в воздухе, какую, очевидно, чувствует только что родившийся ребенок, в самый первый раз вдыхая в легкие воздух.
Теперь, вбегая на небольшой покрытый травой холм, он почувствовал тяжесть на своем плече и услышал, что белая сорока снова говорит с ним, указывая шепотом дорогу, по которой пошел Николас.
Он перебежал через холм, увидел спуск к озеру. На другом его конце пара журавлей, чувствуя, по-видимому, опасность, оторвалась от зеркальной поверхности озера и поднялась в небо.
В этот момент ноздри До Дука раздулись, в он повернул обратно в недоумении. Он почувствовал присутствие Маргариты. Не ее тела, а ее души, которая приближалась к его душе.
Он притаился, как загнанный зверь. Словно окровавленный нож мясника терзал его дух, разрывавшийся глубоким отчаянием и любовью.
Он увидел, как она прошла мимо гинкго, заметила его и стала приближаться к нему спокойной, уверенной, пугающей его походкой.
— Маргарита, — прошептал он. Он задрожал, когда она подошла ближе.
— Я хочу, — говорил он, — я хочу...
— Я знаю, чего вы хотите, — сказала Маргарита. Она была так прекрасна в обрамлении высоких белых деревьев. Лучи заходящего солнца отражались в ее глазах. — Я всегда знала.
— Вы только одна.
Его дыхание было прерывистым. Ему очень хотелось сорвать маску, чтобы она могла видеть его настоящее лицо. Но это не имело никакого значения. Он был нагим перед ней, как и все то время по дороге в Миннесоту, когда он желал, чтобы никогда не кончались проведенные с ней дни и ночи.
Она увидела его, всего сразу, и не отступила назад, не отвернулась. Она ясно видела сквозь обманывающую маску. И было удивительно, что его суть, которая когда-то, до всех смертей, заклинаний и его греха была До Дуком, не сжалась под ее взглядом.
