Правила охоты - О'Рейли Виктор (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Отрицательной стороной этого обязательного условия было то, что полицейским силам нельзя будет атаковать виллу так скоро, как хотелось Пауку, и он утешался тем, что, кто бы ни проник на виллу Ходамы, обратно он ухе не выйдет. Кроме того, Фицдуэйн сообщал ему по радио обо всем, что происходило во дворе дома, а это было важным преимуществом.
Правда, Паук поднял было вопрос о том, чтобы установить на дирижабле видеокамеры и передавать картинку на землю, но гайдзин в упор посмотрел на него и покачал головой. Паук так же молча кивнул ему в ответ.
Он все понял. Существовали вещи, о которых он, заместитель начальника Столичного департамента полиции Токио, не должен был знать, во всяком случае, — официально.
Фумио Намака сидел на заднем сиденье своего длинного бронированного лимузина и в последний раз обдумывал все пункты своего плана. То, что он задумал, было бы в порядке вещей в какой-нибудь другой стране, например в Америке, но в добропорядочной Японии, привыкшей к жесткому полицейскому контролю, ничего подобного никогда не происходило и потому выглядело в высшей степени неожиданно и невероятно.
Он подумал о том, что, быть может, ему не придется использовать все свои резервы. Самое смешное заключалось в том, что после всего, что случилось, гайдзин всерьез рассчитывал на примирение. И перемирие действительно имело смысл, так как бесконечная война сильно осложняла дальнейшее расширение и упрочение могущества “Намака Корпорейшн”. Учитывая разногласия с Кацудой, которые так и не удалось снять, намерение сражаться на два фронта нельзя было признать самым мудрым.
Но кровь Кеи взывала о мести. Это стремление превратилось в навязчивую идею Фумио, в категорический императив, который не оставлял места ни для чего иного. Гайдзин должен быть уничтожен, какова бы ни была цена. Впрочем, высшая цена уже была уплачена.
С того самого момента, когда Фумио увидел истерзанный пулями труп своего старшего брата, лежащий на столе в холодильнике морга, его оставила последняя отчаянная надежда на то, что, возможно, кто-то был неправильно информирован, кто-то ошибся, кто-то чего-то недопонял.
Фумио словно умер.
У него больше не было жизни. Остались одни обязательства и последний долг.
— Пора ехать, сэнсей, — негромко сказал водитель.
— Хорошо, — кивнул Фумио.
Лимузин выкатился из бокса частной стоянки и свернул на улицу. Время было исключительно важным элементом, поэтому лимузин скрывался на стоянке всего в трех минутах езды от особняка Ходамы. Через пять, самое большее через десять минут этот проклятый гайдзин, убийца его любимого брата, будет мертв.
Но отчаяние, поселившееся в его душе, не стихало.
Фумио прекрасно понимал, что его месть, какой бы ужасной она ни была, уже ничего не изменит. Как бы он ни старался, что бы ни делал, его брата больше нет в живых.
В своих мыслях Фумио то и дело возвращался в развалины послевоенного Токио, к тем голодным и счастливым дням, когда у братьев не было никого и ничего, кроме друг друга, и когда каждый новый день сулил опасные, но захватывающие дух приключения.
Когда лимузин подкатил к воротам Ходамы, Фумио еще улыбался.
Вся ударная группа, находящаяся в дирижабле, была экипирована наушниками и миниатюрными резонансными микрофонами. По правде говоря, в гондоле было достаточно тихо, и можно было говорить, даже не повышая голоса, но интерком был удобен еще тем, что с его помощью можно было общаться друг с другом, не поворачивая головы, и быть уверенным, что тебя правильно расслышат и поймут.
Это обстоятельство было особенно важным, так как все трое приготовились внимательно наблюдать за тем, что будет происходить внизу. Они понимали, что если там что-то произойдет, то произойдет неожиданно, внезапно и может иметь самые гибельные последствия. На любое, даже самое непредвиденное событие необходимо было реагировать мгновенно. Жизнь и смерть слишком часто разделяли десятые и сотые доли секунды, а они имели дело с чрезвычайно опасными людьми.
Фицдуэйн, вооружившись двадцатикратным полевым биноклем с гиростабилизацией, взял на себя роль корректировщика и руководителя стрельбы. По его подсчетам, гипотенуза прямоугольного треугольника, протянувшаяся между дирижаблем и садом, составляла пятьсот ярдов. В приборах ночного видения, которые они взяли с собой на борт, не было нужды: сад Ходамы, окруженный пятиметровыми каменными стенами, был ярко освещен мощными прожекторами. Благодаря этим прожекторам все, что находилось в саду, было прекрасно видно сверху и, кроме того, их направленный вниз ослепительный свет мешал разглядеть зависший в темном небе дирижабль.
Свет внутри гондолы погас, и Фицдуэйн почувствовал облегчение от того, что не видит больше мертвых тел вокруг. Его собственные руки и одежда были испачканы в крови, а в воздухе, несмотря на открытые иллюминаторы, все еще чувствовался ее сладковатый запах. На мгновение, правда, Фицдуэйн снова представил себе окровавленный труп Майка Берджина, однако поспешно отогнал этот образ.
Об этом потом. Сейчас он знал только одно: предельное внимание вниз, на залитую светом площадку сада.
К счастью, второй пилот оказался расторопным и сообразительным парнем. После первоначального шока, когда он увидел мозги напарника размазанными по плексигласу, инспектор-сан быстро пришел в себя и превосходно справлялся с управлением. Конечно, расстояние до цели и высота полета слегка изменились, но виноват в этом был легкий ночной бриз. В целом же, словно удерживаемый невидимой нитью, дирижабль продолжал описывать вокруг сада Ходамы широкие плавные круги. Его воздушные винты, сконструированные таким образом, что они могли поворачиваться на шарнирах в двух плоскостях, позволяли без труда придерживаться заданного направления полета, и пилот мастерски ими пользовался.
И Фицдуэйн мог в любую минуту связаться по радио с землей, с заместителем начальника департамента полиции.
Тем временем Фумио Намака въехал в сад Ходамы, вышел из лимузина и занял свое место согласно договоренности.
Фицдуэйн внимательно вглядывался в его лицо. Вспоминая свой собственный план и опасаясь аналогичного трюка с переодеванием со стороны Фумио, он пытался определить, тот ли это человек, или младший Намака тоже решился на подставу и прислал загримированного двойника. Инстинкт подсказывал ему, что это маловероятно; Фумио непременно захотел бы своими собственными глазами увидеть, как погибает убийца его брата.
И все же не мешало бы лишний раз в этом убедиться. Фицдуэйн внимательно следил за характерной прихрамывающей походкой Фумио, оценивал его телосложение и черты лица, затем быстро переключил бинокль в режим инфракрасного видения, пытаясь распознать на лице японца маску или что-нибудь подобное. После этого никаких сомнений у него не осталось — перед ним был Фумио Намака собственной персоной.
— Фумио прибыл и занял свое место, — передал Фицдуэйн вниз. — Ничего необычного.
Люди Паука перекрывали все подходы к бывшему жилищу Ходамы, предоставив Фицдуэйну и его группе наблюдал. исключительно затем, что происходит в саду.
— Лимузин Кацуды появится примерно через тридцать секунд, — отозвался с земли Паук.
— Не видно ли признаков того, что кто-то из них притащил с собой подкрепление? — поинтересовался Хьюго.
Он не сомневался в том, что где-то поблизости находится автомобиль или фургон с людьми Кацуды или Намака, готовыми в любой момент ринуться вперед и начать действовать. И тот, и другой были дьявольски хитры, обоих всегда надежно охраняли. Фицдуэйн не мог поверить, что ни тот, ни другой ничего не придумали; это было не только неестественно, но и противоречило здравому смыслу. И все же полиция, окружившая район тройным кольцом, до сих пор не заметила ничего подозрительного.
Очень, очень странно.
Где “Яибо”? Что на самом деле задумал Кацуда? Возможно, ответ на этот вопрос знал Шванберг, но он мертв и не сможет ничего рассказать.
— Ничего не наблюдаем, — донесся ответ Сабуро Иноки. Его голос тоже прозвучал встревоженно.
