Белый ниндзя - ван Ластбадер Эрик (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Шизей встала, направилась в ванную. Там было два зеркала: одно большое, на двери, перед которым одеваются, и другое — поменьше, над раковиной умывальника. Приоткрыв дверь так, чтобы зеркала оказались друг против друга, Шизей встала между ними. Встала и смотрела, не мигая, на себя, на огромного паука, вытатуированного у нее на спине. Паук Сендзина, его наваждение и его спасение. Демоническая Женщина из японских мифов имеет такого же паука на спине. Демоническая Женщина олицетворяет собственные подавленные страхи Сендзина. Пометив таким образом Шизей, он одновременно ликвидировал угрозу для себя со стороны Женщины-Демона и намертво привязал к себе сестру.
Сендзин рассказывал ей, что Женщина-Демон когда-то была женой рыбака. Они жили вполне обеспеченно, имея большую лодку, на которой муж выходил в море с целой командой помощников. В обязанности жены входило вставать в два часа ночи, обходить дома помощников мужа и будить их, потому что на лов они всегда выходили в три.
Иногда, особенно когда было теплое лето и лунная дорожка плясала на воде, ей нравилось идти по берегу, чувствуя прохладное дыхание ночного бриза, и она воображала себя русалкой, сидящей на одном из морских камней у самой воды. Но чаще ей было страшно проходить здесь среди жуткой тишины ночи, когда все живое попряталось, когда из всех природных звуков остался лишь плеск воды и жалобное поскрипывание искривленных веток сосен на дюнах. Зимой она пробегала по берегу, дрожа от холода. И часто дождь беспощадно хлестал ее, и на ней не оставалось ни одной сухой нитки, пока она обходила дома рыбаков, стучась в ставни.
В ее обязанности также входило собирать жен помощников мужа на причале, когда рыбаки возвращались с уловом, чтобы помочь выгрузить рыбу, рассортировать и отвезти на рынок. В те дни все делалось вручную. А еще она должна была находить замену заболевшим рыбакам.
Особенно тяжело ей приходилось в плохую погоду. Около полумили ей надо было идти по голым камням, становящимся скользкими от дождя и моха, покрывающего их, подобно пуху на голове ребенка. Торопясь вовремя разбудить всех, кого надо, она часто падала и больно ранила себе руки и ноги.
И тогда она лежала на камнях, не в силах подняться, и плакала. Но сознание того, что она может опоздать, подстегивало ее, она поднималась и ковыляла дальше. Но порой все-таки не успевала всех обойти вовремя, и тогда муж и свекор ругали ее почем зря. Что она, совсем обленилась, что не может выполнить простейшие поручения?
Но она никогда не жаловалась. «Гири». Ее жизнь была подчинена долгу. Без «гири» она ничто: хуже диких животных, спаривающихся в кустах. Она должна быть благодарна за то, что у нее есть «гири». Выполняя свой долг, она подтверждает свой человеческий статус.
Однажды ночью муж разбудил ее, дрожа от гнева: она проспала. Дождь хлестал в ставни их дома, и ветер был готов их сорвать. Жена стала уговаривать его не выходить в море в такую ночь. Но тот не слушал ее и бушевал по-прежнему. «На что мы будем жить, если не будем каждую ночь выходить в море? Кто нас будет содержать? Уж не ты ли, лентяйка? Тебе бы все нежиться в теплой постели, когда мы все трудимся в поте лица! Делай, что велят!»
Жена, спотыкаясь, выбежала в ночь по направлению к дому одного из членов мужниной команды, потому что она уже опоздала. Обстучав около половины домов, она выбежала на каменистый берег, мокрая и дрожащая, — и увидела человеческую фигуру на камнях. Ее сердце замерло в груди от страха, и она повернула было назад, но «гири» не позволил ей этого сделать. Что скажут муж со свекром, если она вернется домой, не разбудив всех, кого надо?
Но она не решилась пройти мимо той фигуры на камнях и поэтому пошла окольным путем, подальше от берега. Скоро она услыхала за собой хруст сучьев: за ней кто-то шел по лесу. Испугавшись до смерти, она бросилась бежать, но споткнулась о выступавший корень и упала в грязь. Она попыталась встать, но тот человек был уже рядом, огромный, заросший бородой до самых глаз, злобно сверкавших на страшном лице.
Человек навалился на нее так, что чуть не раздавил. Она попыталась кричать, но он ударил ее наотмашь по лицу сначала ладонью, а потом и кулаком. Сорвал с нее одежду и, как зверь, овладел ею, вдавил в забрызганную кровью грязь. Дождь хлестал ей в лицо, ветер гнул макушки деревьев. Было такое ощущение, словно она попала в стаю волков: она слышала рычание и сопение вокруг себя, невыносимо воняло псиной от немытого тела, навалившегося на нее. А внутри ее что-то двигалось и билось, как неумолчный прибой. Она потеряла сознание.
Много времени спустя жена рыбака выползла из леса. Она с трудом подняла голову и увидела катящиеся прямо на нее морские волны. Узнав знакомые камни, она снова упала и лежала неподвижно. Молнии освещали ее разбитое лицо, израненное тело. Ее рот был открыт, и она судорожно, как выброшенная на берег рыба, втягивала в себя воздух. Кровь вытекала из тела и всасывалась в песок и мох между камней, и даже дождь не успевал ее смыть.
Несколько часов спустя рыбак и его отец вышли на берег и стали затаскивать в море их лодку. Они были одни, потому что те члены их команды, которых успела разбудить жена до того, как с ней случилось несчастье, не пошли с ними, сказав, что в такую гнусную погоду они в море не выйдут.
Рыбак и его отец почти закончили свое дело, когда вдруг увидели, что к ним приближается фигура, одетая во все белое. Когда она подошла поближе, они, к своему удивлению, увидели, что это голая женщина. Ее кожа была белее снега и совершенно лишена растительности, даже между ног. Черные волосы, будто клубок змей, извивались на ее голове. Лицо было страшно: лицо демона. Когда она подошла еще ближе, она повернулась к ним спиной, и они увидели, что на ее спине притаился гигантский паук.
Они стояли, не в силах от ужаса пошевелиться, а паук сбежал со спины женщины, осторожно передвигая лапами по ее ягодицам, а потом и по ногам. Он был чудовищем. Оказавшись на земле, паук побежал прямо на них и сожрал их обоих. Насытившись, он вернулся к женщине и снова забрался к ней на спину. А она повернулась, подошла к лодке и, схватив ее за борт, подняла в воздух и зашвырнула в море. Скоро шторм вынес лодку на зубастые скалы и ударил ее о них. Деревянная обшивка затрещала, и лодка затонула. И что-то завыло и застонало над морем. Наверно, то ветер бушевал в просоленных сучьях корявых сосен. Когда воды сошлись над затонувшей рыбацкой лодкой, Женщина-Демон с горящими, как угли, глазами начала растворяться в воздухе.
Наутро, когда взошло солнце, все, что от нее осталось, — это белый туман, прилипший к обросшим мхом скользким камням и не исчезающий даже с приходом жаркого дня.
Шизей лежала на кровати, глядя в потолок и прислушиваясь к голосам, доносящимся из-за стен, и к стуку собственного сердца: тук-тук, тук-тук, судя по которому она еще не умерла. Ее тело превращалось в туман.
Здесь, в Лимбе, а может, в Чистилище, ее жизненные функции постепенно исчезали. Остались только голоса в темноте, голоса чужих людей, спорящих, разговаривающих, любящих, ненавидящих, смеющихся и плачущих за стенами ее темной комнаты: светящиеся призраки, за которыми она наблюдала со стороны и которые говорили ей, что она еще не умерла за то время, пока шла в ее душе страшная борьба.
СЕСТРА, ГДЕ ТЫ? КУДА ТЫ ЗАПРОПАЛА? Я ЖДУ ТЕБЯ. ТЫ МНЕ НУЖНА. ГИРИ.
Паук Женщины-Демона зашевелился на ее спине. Разве это справедливо? Усвоила ли она свой урок, когда Сендзин убил Еидзи, ее возлюбленного, и устроил из этого ритуал, вызвав энергию с мембраны кокоро? Ритуал, который увеличил их собственные силы и их власть?
«Я это сделал ради тебя, Шизей. Я люблю тебя. Ты мне нужна. Мы будем вместе навсегда».
Но умертвив Еидзи, разве ты не умертвил мое будущее?
ГИРИ.
Женщина-Демон.
Шизей встала, и простыня, обертывающая ее тело, соскользнула на пол. Голоса за стеной замерли.
Паук двинулся.
Когда Сендзин вбежал в комнату, где вместо окон были написанные маслом пейзажи, Жюстины там уже не было. Пустая кушетка стояла посреди комнаты, словно глумясь над ним. Провода, вырванные из динамиков, лежали на черно-оранжевых персидских коврах, как змеи, высунув свои медные языки.
