Молчание мертвых - Новак Бренда (чтение книг .TXT) 📗
— Все дело в том, что папа в тот вечер домой так и не пришел, — сказала Грейс, сжимая ножку бокала и делая усилие, чтобы выжать из себя самую обычную, сотни раз повторенную фразу. — Если бы он приехал, я бы слышала.
— Может, ты просто не обратила внимания, — предположил Кирк.
— Нет. — Грейс решительно покачала головой. — Мы его ждали, потому что он каждый вечер проверял, как каждый выполнил свое задание. Так ведь, Мэдлин?
— Так, — кивнула Мэдлин.
Грейс постаралась незаметно перевести дыхание. Она всегда следила за отчимом внимательнее, чем другие.
— В ту ночь, третьего августа, он домой не вернулся, — тихо, едва ли не шепотом, сказала она.
— А что еще ты помнишь? — спросил Кирк.
Что еще? Память сохранила больше, чем хотелось бы. Она помнила, какой липкой оказалась кровь, как трудно было стереть ее с рук. С каким скрежетом прорубалась через песок и глину лопата. Помнила запах дождя и мокрых листьев. Помнила, как сидела, дрожа, в ванне с горячей водой, как стучали зубы и как мать мыла ее, словно ребенка. И еще она помнила розоватый цвет воды в ванне.
Сколько раз она пыталась стереть эти воспоминания.
— Ничего особенного. Та ночь ничем не отличалась от других.
— Если не считать того, что Джед так и не пришел получить деньги за работу, — напомнила Мэдлин. — Разве это не странно?
Конечно, странно. Почему он не пришел? Что видел в ту ночь? Грейс не знала ответа. Иногда она убеждала себя, что Джед ничего не видел, что, починив трактор, он сразу же отправился домой, как и заявил позже полиции. Но порой ей начинало казаться, что ему известно намного больше, чем он говорит.
— Может быть, он увидел, что папа еще не вернулся, и решил не беспокоить нас.
— Или был занят чем-то другим. Например, прятал тело и заметал следы, — вставил Кирк.
Грейс покачала головой:
— Джед не из таких. У него не было мотива. С какой стати ему желать зла самому популярному духовному лидеру?
— Джед не считал его духовным лидером, — возразил Кирк. — И в церковь перестал ходить еще за несколько месяцев до исчезновения преподобного. Неужели не помнишь? Однажды он встал прямо во время проповеди, вышел и уже не вернулся.
— Джед не единственный, кто перестал ходить в церковь.
— Но единственный, кто сделал это так демонстративно, посреди проповеди, которую читал твой отец.
— Может, ему не нравилось, как папа это делает. — Грейс и самой это не нравилось — то, что слетало с губ преподобного, зачастую плохо соотносилось с тем, что было у него в сердце.
— Я иногда заходила в мастерскую Джеда вместе с папой, — сказала Мэдлин.
— И что? — Грейс уже знала ответ, а потому позволила себе глоток вина.
— Я чувствовала какое-то напряжение… недоброжелательность. Помню, однажды папа пригласил его вернуться в церковь, но Джед ответил, что он уже услышал все и даже больше, что может сказать такой человек. — Мэдлин задумчиво провела пальцем по ободку бокала. — Вам не кажется, что здесь просматривается некоторая враждебность, а?
— Но полиция так и не смогла найти доказательств того, что Джед сделал что-то противоправное. — Грейс наконец повернулась лицом к гостям.
— Да они особенно и не искали. Допрашивали только для того, чтобы он указал на маму, — сказала Мэдлин.
— И теперь ты егосчитаешь виновным в убийстве? — Она слишком поздно спохватилась, что сделала ударение не на том слове, но никто, похоже, ничего не заметил.
— Папа не мог просто взять и, как говорится, уехать на закат. Он не оставил бы меня в неведении. Не бросил бы маму, тебя, Клэя, Молли, ферму, паству. Тем более после того, что сделала моя настоящая мать, — тихонько добавила Мэдлин. — Она выбрала легкий путь, и папа ненавидел ее за это.
Грейс прикусила язык. Мэдлин не могла не замечать трещинок в браке своего отца с женщиной из Бунвилля, не могла не ощущать растущего напряжения между ним и приемными детьми. Но она, похоже, предпочла не обращать внимания на определенные инциденты и сохранить в памяти то прошлое, каким желала его видеть. Если бы не ее твердая позиция, не ее безусловная поддержка Айрин, следствие могло бы растянуться на годы. Не исключено, дело дошло бы до суда даже и без наличия собственно тела.
— Но ведь за Джедом никогда не замечалось склонности к насилию, разве не так, Мэдди?
— Джед что-то знает, — упрямо покачала головой Мэдлин, — но отказывается говорить правду о событиях той ночи.
Неужели Мэдлин действительно стремится установить истину? Грейс много раз порывалась посоветовать ей забыть отца. Что случилось, то случилось, и изменить ничего нельзя, а правда, до которой она с таким упрямством пыталась докопаться, могла принести только еще больше боли и страдания. Отнять у нее мать, брата, сестер… Разве мало ей того, что она уже потеряла?
— Тебя ведь там даже не было, — напомнила Грейс.
Ту злополучную ночь Мэдлин провела у подруги, совершенно не подозревая, какие жуткие события разворачиваются дома. Впрочем, она вообще о многом не подозревала — преподобный делал все, чтобы держать дочь в неведении.
— Знаете, однажды я зашел к Джеду в мастерскую за своим джипом, и он отпустил довольно странную реплику, — сказал Кирк. — Тогда я не придал этому значения, но после разговора с Мэттом…
Грейс уперлась взглядом в свое отражение в оконном стекле.
— И что же он сказал?
— Я спросил его о той ночи. Он поначалу отмалчивался или отделывался общими фразами, что, мол, ничего не знает. Но я не отставал, и тогда Джед выразился в том смысле, что, по его мнению, Ли Баркер получил по заслугам.
Сидевшая рядом с Кирком Мэдлин вздрогнула, словно от удара электрическим током.
— Получил по заслугам? — повторила она и посмотрела на сводную сестру. — Ты слышала? Господи, мой отец был проповедником. Добрым, отзывчивым человеком. Как он мог заслужить такое?
Грейс закрыла глаза, отчасти завидуя наивности Мэдлин, умевшей не замечать очевидного.
— Не придавай этому слишком большого значения. Джед просто недолюбливал отца. Вот и все.
— Нет, тут кроется что-то другое. И я это докажу.
В ту ночь дождь лил как из ведра. Впервые с тех пор, как она переехала в дом Ивонны, Грейс чувствовала себя неуютно, сидя на кожаном диване в гостиной, глядя на потоки воды, низвергающиеся каскадом по оконным стеклам. Разговор с Мэдлин и Кирком растревожил ее, но не больше, чем затянувшийся ливень. Она ясно представляла, как там, за фермой, в рощице, ручейки размывают землю и уносят верхний слой почвы в оросительные канавы. Ямку выкопали тогда неглубокую — не хватило времени…
Но ведь за восемнадцать лет могилу Баркера так и не нашли.
Грейс налила себе еще вина. А если Мэдлин удастся убедить полицию в том, что Джед убил ее отца? Чем Джед сможет доказать свою невиновность? Что, если, защищая себя, он расскажет все, что ему известно? И как она будет смотреть в лицо Мэдлин, если та узнает правду?
Грейс отпила шардоне. Неделю назад, встретив у фермы Клэя, она сказала, что вернулась в город, чтобы решить, как быть дальше, носить правду в себе или признаться в совершенном. Но то была ложь. Они оба понимали, что у нее связаны руки. Иначе бы давно во всем призналась.
Так почему же она здесь? Наверное, чтобы найти какое-то оправдание своему затянувшемуся молчанию. Придумать, как жить с тем, что тогда случилось. Примириться с прошлым. Вот и все.
Пытаясь стряхнуть ощущение чего-то гнетущего, чего-то, что, подобно паутине, уже висело по углам, Грейс отставила бокал и потянулась за лежавшим неподалеку сотовым.
— Алло?
Ровный, глубокий голос брата подействовал успокаивающе.
— Не люблю такие вот вечера, — вместо приветствия, сказала она. — Тебя не тянет выйти с ружьем на крыльцо да посмотреть, не крадется ли кто?
Ответ пришел не сразу, и пауза получилась многозначительная.
— Никто не крадется, Грейс. И ничего не случится, пока я здесь.
Она потерла руку — на голом предплечье выступила гусиная кожа.
