Стилет (другой перевод) - Роббинс Гарольд "Френсис Кейн" (читать книги полностью .TXT) 📗
Глава девятая
Освещенное ярким солнцем федеральное шоссе, соединяющее Майами с Форт-Плерком, пролегало среди болотистых равнин и цитрусовых рощ атлантического побережья Флориды. По ночам здесь ложились густые туманы, поднимающиеся от остывающих озерных вод. К ним примешивались дымы костров многочисленных контрабандистов, и тогда дорогу покрывала непроглядная мгла.
Мощный мотор послушно отозвался, когда Барбара сбавила газ. Она нажала кнопку приемника, и в шум двигателя ворвалась громкая музыка. Наклонившись к рулевому колесу, включила дальний свет.
— Туман сгущается…
— Давай, я сяду за руль, — предложил Чезарио.
— Ничего, я поведу еще немного. Пока еще не очень темно.
Какое-то время молчали. Музыка по радио прервалась, и диктор бойко объявил:
— Сейчас одиннадцать часов. Передаем последние новости из Майами.
Чезарио покосился на Барбару: та внимательно смотрела на дорогу. Голос в приемнике продолжал:
— Убийство Сэма Ваниколы, происшедшее сегодня в плавательном бассейне отеля «Сент-Тропес» около четырех часов дня, ставит правительство в затруднительное положение. Оно полностью лишает окружной суд Нью-Йорка возможности вынести обвинительный приговор четырем лидерам преступного синдиката. Установлено, что во всех случаях убийства свидетелей использовалось одно и то же оружие — стилет. Этот род кинжала — излюбленное орудие мести в средневековой Италии. Особенно часто им пользовались убийцы во времена правления Борджиа. Лезвие стилета устроено таким образом, что, произведя внутреннее кровотечение, оно заставляет рану закрыться, когда оружие вынуто из жертвы. Полиция и ФБР придают этому факту большое значение, полагая именно в нем найти ключ к установлению личности убийцы. Или группы убийц. Тем временем в Вашингтоне…
Чезарио потянулся и выключил радио.
— Только тоску наводит, — проговорил он со смешком. — Все преступления да убийства. Будто больше и новостей никаких…
Барбара молча вела машину. Он снова засмеялся.
— Ты не спишь? Очнись! Ты же за рулем!
— Я не сплю.
— Это хорошо. Так мне спокойней.
— Просто я думала…
— О чем?
— О человеке, который умер в бассейне… Почемуто мне захотелось представить себе, каким он был. Быть может, я видела его, а он — меня…
— Странная ты. Что это тебе вздумалось? Она по-прежнему смотрела на дорогу.
— Как знать, если бы мы заговорили друг с другом, я, может быть, могла бы его предупредить… предостеречь…
Он снова засмеялся:
— О чем?! Ты же не знала, что произойдет?
Она коротко взглянула на него и снова уставилась на дорогу.
— Я могла бы рассказать ему про Ангела Смерти, про то, как он преследовал нас в Нью-Йорке, в Лас-Вегасе, потом — в Майами… — Она зябко передернула плечами. — Тебе не кажется, Чезарио, он попрежнему с нами?
— Мне кажется, ты бредишь, — хохотнул он, — лучше давай-ка поменяемся местами, и я поведу машину, а то ты чересчур разволновалась из-за пустяков.
Барбара молча включила указатель поворота и стала тормозить. Машина выехала на обочину и остановилась.
— Вот умница. Я лучше знаю эту дорогу. Впереди узкий мост. Да и туман сгустился.
— Пожалуйста, веди сам. Только осторожней.
— Я буду крайне осторожен! — он привлек ее к себе и поцеловал. Ее губы были холодны, как лед.
— Будь ты и вправду Ангел Смерти, мне не страшно, — выдохнула она. — С тобой я испытала такое счастье…
Теперь он не смог удержаться от вопроса:
— А как бы ты поступила, будь я им на самом деле?
Смятение пронеслось в ее глазах.
— Похоже, теперь бредишь ты…
Ему не удавалось избавиться от подозрений. Могло ли это быть пустой болтовней? Вдруг она догадывается? Или может — знает?
— А ведь я действительно мог совершить все эти убийства, — задумчиво проговорил он. — Они случались всюду, где мы появлялись.
Она посмотрела на него долгим взглядом и нерешительно улыбнулась.
— Так же, как и многие другие. Ей-богу, Чезарио, я начинаю думать, что ты не менее сумасшедший, чем я!
Он засмеялся и стал выбираться из машины. Обойдя вокруг, подошел к левой дверце и нагнулся к Барбаре.
Та вынула губную помаду и повернула к себе зеркальце.
— Пожалуйста, посвети мне, а то я неровно накрашу. Он щелкнул зажигалкой. Неровное пламя выхватило из темноты се лицо. Будто что-то почувствовав, она подняла глаза.
— Чезарио, ты что так смотришь?
— Ты страшно красива, — осевшим голосом проговорил он.
— Тогда поцелуй меня, пока я не накрасила губы, — улыбнулась она. Он потянулся к ней — теперь ее губы были теплы и нежно отвечали ему.
— Мне страшно, Чезарио, — выдохнула она, — кажется, я люблю тебя сильнее, чем мне бы хотелось… И мне все равно, кто убил тех людей — ты или кто-то другой.
Он распрямился. Барбара повернулась к зеркалу, поднося к губам помаду. На шее, там, где легкие локоны свивались в кольца, виднелась белая полоска от купальника. Он занес правую руку, держа ладонь твердой и плоской, как доска. У него не было выбора. Она слишком много знает. Рука пошла вниз, и он нанес точный, сокрушительный удар ребром ладони.
Пенальчик с помадой пулей вылетел из ее руки, стукнулся о приборную доску, покатился по полу кабины и замер…
Несколько мгновений он стоял, слушая, как бешено грохочет в груди сердце и глядя на недвижное тело. Барбара лежала, навалившись грудью на рулевое колесо, все еще держась рукой за баранку и неестественно повернул голову. Теперь он был рад, что не видит ее лица.
Он быстро огляделся. Убедившись, что шоссе пустынно, обошел автомобиль и сел на прежнее место. Потянувшись, повернул ключ. Мотор отозвался глухим ворчанием. Еще раз оглянулся на дорогу и вынул из рукава стилет и пружинку, на которой он был прикреплен. Сильным движением отбросил оружие подальше от дороги. Из болота, вплотную подступавшего к шоссе, донесся короткий всплеск.
Чезарио включил двигатель и, управляя машиной со своего сидения, вывел ее на середину дороги. Вытянув ногу, он жал на акселератор. Автомобиль разогнался до восьмидесяти миль в час. Неподалеку Должен быть мост.
Едва в тумане показались его контуры, Чезарио столкнул Барбару на пол и подобрал под себя обе ноги. Машина с бешеной скоростью неслась прямо на бетонное ограждение моста.
В тот миг, когда машина с грохотом врезалась в парапет, Чезарио, изогнувшись, прыгнул вперед и, описав в воздухе дугу, упал в реку. Ледяная черная вода сомкнулась над его головой.
Дыхание перехватило. Он погружался все глубже и глубже, чувствуя, как разрываются легкие, неистово барахтаясь, пытаясь вынырнуть. Водоросли цеплялись, тянули вниз. В тот миг, когда уже казалось — все кончено, он вдруг увидел небо. С трудом превозмогая боль и холод, сковывавший тело, он греб к берегу. Ноги коснулись дна. Он опустился на колени и ползком стал выбираться из воды. Рот был полон жидкой грязи, расцарапанное лицо жгло, будто огнем. Выбиваясь из сил, добрался до берега. Судорожно цепляясь за землю, прополз еще пару шагов и наконец упал, ткнувшись лицом в мокрую глину. Равнодушная ночь сомкнулась над ним.
