Способный ученик - Кинг Стивен (онлайн книги бесплатно полные .TXT) 📗
— Грустная история, — заметил Фрэнч, хотя ему доводилось выслушивать истории и погрустнее: про матерей, пристрастившихся к героину... про отцов, избивающих своих детей смертным боем. — А что, миссис Боуден не подумывала обратиться к врачу?
— Мальчик ее уговаривал, но... Мне кажется, она стыдится. Ей бы дать немного времени на разбег... — Он обозначил в воздухе необходимый временной отрезок, прочертив его курящейся сигаретой. — Вы, надеюсь, меня понимаете.
— Да-да, — кивнул Эдвард Фрэнч, втайне восхитившись замысловатым росчерком дыма. — А ваш сын... отец Тодда...
— Тоже хорош, — резко сказал Боуден. — Домой приходит поздно, обедают без него, даже вечером вдруг может куда-то сорваться... На все это посмотреть, так он женат не на Монике, а на своей работе. Я же вырос в твердом убеждении, что на первом месте для мужчины должна быть семья. А вы, мистер Фрэнч, что думаете?
— Совершенно с вами согласен, — с горячностью поддержал его Калоша Эд. Своего отца, ночного сторожа в лос-анджелесском универмаге, он видел в детстве лишь по праздникам и воскресеньям.
— Вот вам другая сторона проблемы, — сказал Боуден.
Фрэнч глубокомысленно покивал.
— Ну а второй ваш сын? Э-э... — Он заглянул в папку. — Хэролд. Дядя Тодда.
— Хэрри и Дебору совсем недавно перебрались в Миннесоту, — сказал Боуден и не соврал. — Он получил место в медицинской школе при университете. Не так-то просто вдруг все бросить. Да и, признаться, было бы несправедливо просить вернуться. — На лице старика появилось выражение праведной убежденности. — У Хэрри замечательная семья.
— Понимаю. — Эдвард Фрэнч еще раз заглянул в свою папку, потом закрыл ее. — Мистер Боуден, спасибо вам за откровенность. Я тоже буду с вами откровенен.
— Благодарю, — сказал Боуден, весь сразу подбираясь.
— К сожалению, от нас не все зависит. В школе всего шесть наставников, и на каждого приходится по сто и более учеников. У моего нового коллеги Хэпберна — сто пятнадцать. А ведь они сейчас в том возрасте, когда так важно протянуть вовремя руку помощи.
— Золотые слова. — Боуден буквально расплющил в пепельнице сигарету.
— Проблем у нас хватает. Самые распространенные — наркотики и нелады в семье. По крайней мере, Тодд не балуется «травкой» или мескалином.
— Избави бог.
— Бывают случаи, — продолжал Эдвард Фрэнч, — когда мы просто бессильны. Ужасно, но факт. Как правило, из работы тяжелых жерновов, которые мы крутим, выгоду для себя извлекают как раз худшие из худших — хулиганы, лодыри, отсидчики. Увы, система дает сбой.
— Я ценю вашу откровенность.
— Но больно смотреть, когда жернова начинают перемалывать такого, как Тодд. Еще недавно он был в числе первых. Прекрасные отметки по языку. Явные литературные задатки, особенно удивительные в этом возрасте, когда для его сверстников культура начинается с «ящика» и кончается соседней киношкой. Я разговаривал с учительницей, у которой он в прошлом году писал сочинения. За двадцать лет, сказала она, ей не приходилось читать ничего подобного. Речь шла о контрольном сочинении за четверть — про немецкие концлагеря во время второй мировой войны. Она впервые тогда поставила пятерку с плюсом.
— Да, — сказал Боуден. — Очень хорошее сочинение.
— Ему, безусловно, даются природоведение, общественные дисциплины. Скорее всего, Тодд не поразит мир математическим открытием, но и тут дела у него обстояли вполне прилично... до этого года. До этого года. Вот так... в двух словах.
— Да.
— Мне крайне неприятно, мистер Боуден, что Тодд так резко покатил вниз. Что касается летней школы... что ж, я обещал говорить начистоту. Таким, как Тодд, она может принести больше вреда, чем пользы. Младшие классы в летней школе — это зверинец. Все виды обезьян, гиены, хохочущие с утра до вечера, ну и, для полного комплекта, несколько дятлов. Я думаю, не самая подходящая компания для вашего внука.
— Еще бы.
— Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. Почему бы мистеру и миссис Боуден не обратиться в службу доверия? Разумеется, никто ничего не узнает. Там директором Гарри Акерман, мой старый друг. Только не надо, чтобы эту идею им подал Тодд. Я думаю, предложение должно исходить от вас. — Эдвард Фрэнч широко улыбнулся. — Кто знает, может быть, к июню все постепенно войдет в колею. Всякое бывает.
Мистера Боудена явно встревожил такой поворот.
— Предложить я, конечно, могу, но, боюсь, они мальчику это потом припомнят. Положение сейчас весьма шаткое. Возможен любой исход. А мальчик... он мне обещал всерьез налечь на предметы. Он сильно напуган плохим табелем. — Боуден как-то криво усмехнулся, и эта усмешка была Эдварду Фрэнчу непонятна. — Сильнее, чем вы думаете.
— Но...
— И мне они потом припомнят, — продолжал Боуден, не давая ему опомниться. — Еще как припомнят. Моника давно считает, что я сую свой нос куда не следует. Неужели бы я совал, посудите сами, когда бы не такая ситуация. Лучше всего, я думаю, оставить все как есть... до поры до времени.
— У меня в этих вопросах большой опыт, — сказал Фрэнч, кладя руки на папку с личным делом Тодда и глядя на Боудена более чем серьезно. — По-моему, им не обойтись без квалифицированного совета. Как вы понимаете, их семейные проблемы интересуют меня постольку, поскольку это влияет на успеваемость Тодда. А сейчас влияние налицо.
— А что если я выдвину контрпредложение? — сказал Боуден. — Если не ошибаюсь, у вас существует система оповещения родителей о плохих оценках их ребенка?
— Да, — осторожно подтвердил Калоша Эд. — Карточки, подытоживающие прогресс неуспевающих. Сами ребята их называют завальными карточками. Такая карточка дается в том случае, когда по какому-то предмету итоговая оценка — два Либо единица.
— Прекрасно, — сказал Боуден. — А теперь мое предложение: если мальчик получит одну такую карточку... хотя бы одну, — он поднял вверх скрюченный палец, — я выйду с вашим предложением. Более того. Если мальчик получит такую завальную карточку в апреле...
— Вообще-то, мы их даем в мае.
— ... в этом случае я гарантирую, что они примут ваше предложение. Их, право же, волнует судьба сына, мистер Фрэнч. Но в настоящий момент они так увязли в собственных делах, что... — Он только рукой махнул.
— Понимаю.
— Давайте же дадим им срок во всем разобраться. Пусть сами вытащат себя из болота... это будет по-нашему, по-американски, не правда ли?
— Пожалуй, — после секундного раздумья сказал Эдвард Фрэнч. И, посмотрев на стенные часы, которые напомнили ему о предстоящем через пять минут свидании с очередным родителем, он поспешил добавить: — Что ж, договорились.
Он и Боуден встали почти одновременно. Пожимая старику руку, Фрэнч не забыл про его артрит.
— Но должен вас предупредить, мистер Боуден, шансы наверстать за какой-нибудь месяц то, что было упущено почти за полгода, прямо скажем, невелики. Тут нужно горы своротить. Так что от данного сегодня обещания вам все равно не уйти.
— Да? — только и сказал Боуден, сопровождая вопрос загадочной усмешкой.
В продолжение всего разговора что-то все время смущало Эдварда Фрэнча, но что именно, он понял только за завтраком, в школьном буфете, через час с лишним после того, как «лорд Питер» покинул его кабинет, элегантно зажав под мышкой свой черный зонт.
Калоша Эд беседовал с дедушкой Тодда минут пятнадцать, а то и двадцать, и, кажется, ни разу за все это время старик не назвал своего внука по имени.
Через пятнадцать минут после конца занятий Тодд, бросив велосипед у дома, одним махом взбежал по ступенькам знакомого крыльца. Он отпер дверь своим ключом и сразу направился в залитую солнцем кухню. Лицо Тодда как будто тоже озарял свет надежды, но свет этот пробивался сквозь мрак отчаяния. Он остановился на пороге, с трудом переводя дыхание, в горле ком, живот свело... а Дюссандер — этот как ни в чем не бывало раскачивался в своем кресле, потягивая доброе старое виски. Он был все еще в костюме-тройке, разве только чуть расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Его глаза, глаза ящерицы, смотрели на мальчика, ничего не выражая.
