Забавы Палача - О'Рейли Виктор (электронная книга TXT) 📗
Уна поцеловала его в лоб:
— Хьюго, — сказала она, — все мы рано или поздно умрем, а Марроу погиб как герой, спасая других людей, тем более, детей. Он погиб в бою, и, упокой Господи его душу, он любил воевать.
Фицдуэйн обнял ее, она всхлипывала, а он слышал, как Марроу обращается к нему, видел его живого и понимал: что бы Палач ни предпринял на этот раз, они должны остановить его любой ценой.
Уна осторожно высвободилась из его объятий и вытерла слезы.
— Ешь и не беспокойся об Итен, — сказала она, — а потом останови Палача раз и навсегда. Фицдуэйн улыбнулся с усилием:
— Нет проблем.
Уна еще раз обняла его и опять принялась помогать остальным.
В комнату вошел Медведь и пыхтя уселся на мешок с песком напротив Фицдуэйна.
— Замки строились без учета того, — отдышавшись, заметил он, — что существуют люди моей комплекции.
— Если бы ты ходил в латах и панцире, — ответил Фицдуэйн, — то быстро сбросил бы вес. Кроме того, очень помогает бег вверх-вниз по лестнице, а вообще-то в те времена народ был мельче.
— Гмм, — пробормотал Медведь, доедая остатки сэндвича Фицдуэйна.
— Ты проверил наличие боеприпасов? — спросил Фицдуэйн.
— Угу, — кивнул Медведь, — еще раз проверил. Я думаю, тебя не удивит то, что положение ухудшилось. Интенсивность нашей стрельбы впечатляет: менее чем за три секунды трехобоймовый магазин успевает опустеть.
— И что же мы имеем в расчете на одного человека? — спросил Фицдуэйн с усталой улыбкой.
— Что касается автоматов, то меньше чем по пять обойм на человека. Лучше обстоит дело с дробовиками и пистолетами, хотя и туг нельзя сказать, что все благополучно. У нас закончились гранаты и “коктейли Молотова” и осталось два “клеймора”. У нас уйма средневекового оружия и полно еды.
— Еды?
— Да, если солдат крепок желудком — а как можно не верить Наполеону, — то мы победим.
— Рад это слышать, — ответил Фицдуэйн.
Если и было что-то в этом мире, — если не брать в расчет спиртное и женщин — что сержант рейнджеров Джеронимо Грейди любил больше быстрой езды на чужом автомобиле, так это запуск ракеты класса “Милан”, изготовленной за правительственный счет.
Во всяком случае, он был именно тем налогоплательщиком, который точно знал, куда идут его денежки, так как одна ракета стоила ровно столько, сколько он заработал бы, как минимум, за два года, а на сопутствующее оборудование, например, компьютерную моделирующую установку, ему не хватило бы всей жизни. Подобные подсчеты доставляли особое удовольствие от запуска ракеты.
Может показаться странным, но он никогда не предполагал, что придется нацеливать “Милан” на живые мишени. До сих пор все это походило на гигантскую видеоигру, даже когда он занимался запуском настоящих ракет на полигоне. Интересно, подумал он, что он будет чувствовать, когда будет нажимать на пусковую кнопку и при этом знать, что от его действий могут пострадать другие живые существа. Пройдя жесткий курс обучения рейнджеров, зная в общих чертах, что из себя представляет Палач и сознавая, что, если он не уничтожит противника первым, то тот с удовольствием проделает то же самое с ним, он полагал что не будет колебаться. Но это, оказывается не так. Пока он не выполнит свой долг, он не будет знать, как он сам себя поведет — а выяснит он это через считанные минуты. Ладони его стали липкими, но он не мог шевельнуться, чтобы вытереть их.
В двадцати метрах впереди него лейтенант Харти готовился уничтожить двух выставленных Палачом террористов, уцелевших после встречи с советской “Стрелой”. Грейди и сам бы без труда справился с этим заданием, — оба террориста были хорошо видны в серо-зеленом зрачке его прибора ночного видения с четырехкратным увеличением — но эта операция должна была пройти без шума.
Харти специализировался на выполнении именно таких заданий и был экипирован соответствующим образом. Двойной щелчок специальной конструкции был практически неслышным в шуме порывистого ветра. Грейди сначала увидел через свой оптический прибор, что произошло, а затем ветер донес до него звук выстрела. Голову первого террориста как будто срезал невидимый нож. Второй террорист успел повернуть голову и взглянуть на своего мертвого товарища, но тут ему в скулу вошла пуля “глейзер” и снесла верхнюю часть черепа.
Грейди и его напарник рванули вперед и заняли отбитую у неприятеля позицию. В регулярной армии расчет ракеты “Милан” состоит из четырех человек, между ними распределены обязанности по нацеливанию, загрузке и запуску. Но здесь, как это часто бывает у рейнджеров, каждый должен был вкалывать за двоих, причем делать это быстрее и качественнее. Если тебе это не под силу, то ты обречен на верную смерть.
Позиция представляла собой естественное, природное углубление, подходившее для запуска “Милана”, хотя оно и было лишено укрытия сверху. А это основное требование, когда заданная цель — танк. На расстоянии пяти метров можно было заживо сгореть в пламени ракеты во время ее запуска.
Восемнадцатикилограммовая ракетная установка — дорогостоящее устройство, состоящее из треноги, прицела, электронного оптического устройства и пусковой кнопки, была установлена на линии огня и полностью приготовлена к бою. Грейди пристроился за установкой, на которую поместил новенькую двенадцатикилограммовую ракету.
Впереди него, чуть правее, на расстоянии примерно в тысячу метров, находились пулеметные орудия, о местонахождении которых ему сообщил полковник, совершающий облет на “Оптике”. Такое удаление до цели нельзя было считать идеальным для прямой наводки, но все-таки оно было приемлемым. Грейди мог добиться практически стопроцентной точности при наведении ракеты на бронированные, движущиеся мишени. Так, во всяком случае, было на тренировках. Поэтому поражение первой огневой позиции противника не составит труда.
Со второй позицией посложнее, так как у них будет время, чтобы определить местонахождение рейнджеров и открыть огонь до того, как он успеет перезарядить ракету. А если у них есть приборы с инфракрасным излучением, то им потребуются всего доли секунды, чтобы вычислить его позицию по обратному пламени. Теоретически, с учетом того, что время полного полета ракеты составляет двенадцать секунд, обе огневые позиции могут успеть выстрелить в этот жизненно важный промежуток. С другой стороны, если они нацелены на замок и не оснащены необходимым оборудованием, он успеет произвести запуск второй ракеты. При определенных условиях было возможно произвести запуск пяти ракет в течение одной минуты, но в данном случае с учетом времени, необходимого для перезарядки и изменения точки прицела — не говоря уже о том, что действовать приходится в темноте и в боевой обстановке — минимальный промежуток времени между выстрелами составит не менее тридцати секунд.
Он вычислил, что в течение этих тридцати секунд советский пулемет калибра 12,7 успеет всадить в него, Джеронимо Грейди, не менее шестисот пуль. Значит, придется стрелять точно.
Грейди подумалось, что он занимается тем же, что и Харти, только в больших масштабах. Он постарался заставить себя забыть о двух человеческих существах, с такой легкостью отправившихся в мир иной, и не думать, как он будет выглядеть, когда шестьсот пуль сделают с ним свое дело. Выучка, дисциплина и страх взяли верх.
Харти похлопал его по плечу и сказал:
— Приступай.
Из первого десанта рейнджеров, пораженного SAM-7, уцелело пятеро.
Пока Харти, Грейди и Рох, который выполнял роль загружающего, занимались ракетной установкой “Милан”, оставшиеся двое — сержанты Квинлан и Ханниган — просочились через оборонительный периметр террористов и заняли боевую позицию в ста метрах от пулеметных орудий, но достаточно в стороне от проектируемой линии полета “Милана”.
Обоим рейнджерам неоднократно приходилось наблюдать результаты работы “Милана”, и у них не было ни малейшего желания испытать это на собственной шкуре. Они утешали себя тем, что во-первых, Грейди очень меткий стрелок, к тому же ракета запрограммирована таким образом, что если Грейди вдруг ранят и он потеряет управление ею, то “Милан” войдет в землю и саморазрушится. Во всяком случае, так должно быть.
