Красный кролик - Клэнси Том (библиотека книг .TXT) 📗
— Все указывает на это, — подтвердил патологоанатом. — Содержание окиси углерода в крови зашкаливает за смертельное значение. Полагаю, бедолага так ничего и не почувствовал.
С этими словами он уничтожил папиллярные узоры на кончиках пальцев, задержав пламя горелки на кистях, чтобы ожоги не казались умышленным уродованием трупа.
— Ну вот, — наконец удовлетворенно произнес патологоанатом. — Если и существуют какие-то методы идентификации этого трупа, мне они неизвестны.
— Теперь уберем тело в морозилку? — предложил сотрудник морга.
— Нет, думаю, не стоит. Если просто охладить его до, скажем, двух — трех градусов по Цельсию, процесс разложения тканей будет идти крайне медленно.
— Значит, сухой лед?
— Да. Металлический гроб обладает неплохой термоизоляцией и запаян герметически. Сухой лед, как известно, не тает. Он превращается из твердой формы сразу в газообразную. Ну а теперь нам нужно будет одеть тело.
Патологоанатом принес с собой нижнее белье, все неанглийского происхождения, все сильно поврежденное огнем. Работа предстояла очень неприятная, но патологоанатомам и сотрудникам моргов к ней не привыкать. Просто каждое ремесло вырабатывает свой собственный взгляд на жизнь. Однако в данном случае работа оказалась на редкость жуткой даже для этих двух видавших виды специалистов. Оба не сговариваясь решили, что сегодня перед сном надо будет пропустить стаканчик чего-нибудь крепкого.
Когда работа была закончена, запаянный алюминиевый гроб снова уложили в машину и отвезли в Сенчури-Хауз. Завтра утром на столе у сэра Бейзила будет лежать записка, сообщающая о том, что «Кролик А» готов к своему последнему перелету.
Той же самой ночью, чуть позже и на удалении трех тысяч миль, в Бостоне, штат Массачусетс, на втором этаже деревянного жилого здания, выходящего на причал, произошел взрыв бытового газа. В этот момент в здании находилось три человека. Двое взрослых, мужчина и женщина, не состоявшие в браке, были мертвецки пьяны, а четырехлетняя дочь женщины — которой мужчина приходился совершенно посторонним человеком — уже спала. Пожар распространился быстро, слишком быстро для того, чтобы двое взрослых, оба в пьяном угаре, успели как-то среагировать. Все трое умерли быстро, от отравления угарным газом, а не от огня. Пожарная охрана Бостона откликнулась на вызов через десять минут. Поисково-спасательная партия смело ринулась прямо в пламя под прикрытием двух струй из брандспойтов. Обнаружив тела, пожарные вытащили их из огня, однако сразу же стало понятно, что помощь снова опоздала. Капитан пожарной команды тотчас же определил, что явилось причиной трагедии. На кухне произошла утечка газа из старой плиты, которую никак не хотел заменять владелец дома, и три человека стали жертвами его скупости. (Разумеется, он с радостью получит страховку и скажет, что сожалеет по поводу несчастного случая.) Такой случай был не первым. Не будет он и последним. А пожарным еще долго будут сниться в кошмарных снах три обгоревших тела, особенно тельце маленькой девочки. Впрочем, такова у них работа.
Пожар произошел достаточно рано и попал в одиннадцатичасовой выпуск новостей, поскольку телевизионщики никогда не обходят вниманием кровь и трагедию. Специальный агент ФБР, возглавляющий бостонское отделение Бюро, не спал и смотрел телевизор, на самом деле в ожидании репортажа о финальном матче бейсбола — он был вынужден присутствовать на официальном ужине и пропустил прямую трансляцию по каналу Эн-би-си. Увидев сообщение о пожаре, специальный агент сразу же вспомнил бредовое распоряжение, поступившее утром по телексу. Пробормотав ругательство, он схватил телефон.
— Федеральное бюро расследований, — ответил дежурный агент, снявший трубку.
— Поднимай Джонни, — приказал специальный агент. — На Хестер-стрит при пожаре погибла семья. Джонни знает, что делать. Скажи, что если у него возникнут какие-то вопросы, пусть звонит мне домой.
— Слушаюсь, сэр.
На этом дело и закончилось. Для всех, кроме заместителя специального агента Джона Тайлера, который читал книгу, лежа в кровати, — уроженец Южной Каролины, он предпочитал любительский футбол профессиональному бейсболу. Поднятый телефонным звонком, Тайлер успел проворчать ругательство по пути в душ, после чего, захватив оружие и ключи от машины, поехал на юг. Он тоже ознакомился с телексом из Вашингтона. Всю дорогу Тайлер гадал, каких наркотиков обглотался Эмил Джекобс, но в конце концов пришел к выводу, что его это не касается.
Вскоре после этого, но только пятью часовыми поясами восточнее, Джек Райан встал с кровати, взял газету и включил телевизор. Канал Си-эн-эн также упомянул о пожаре в Бостоне — в Америке прошедшая ночь была бедна на происшествия. Выдохнув безмолвную молитву о жертвах огня, Райан с тревогой задумался о подводке газа к своей собственной плите. Однако его дом был гораздо моложе той полуразвалившейся лачуги из южного Бостона, которая также горделиво величалась «жилым зданием». Такие старые деревянные постройки, вспыхнув ярким пламенем, быстро сгорали дотла. Очевидно, в данном случае пожар распространился слишком быстро, чтобы несчастные обитатели дома успели спастись. Райан вспомнил слова своего отца, не перестававшего повторять, с каким большим уважением он относится к пожарным, людям, которые торопятся внутрь пылающих зданий, в то время как все остальные бегут из них. Самым страшным в их работе были застывшие без движения тела, которые они находили в объятых пожаром домах. Тряхнув головой, Райан развернул утреннюю газету и налил кофе, а тем временем его жена-врач, успевшая захватить конец репортажа о пожаре, думала свои мысли. Кэти вспомнила, как на третьем курсе медицинского факультета университета ей приходилось заниматься пострадавшими от огня. У нее в ушах снова зазвучали жуткие крики, которыми сопровождалось отделение обгоревших тканей от находящихся ниже ран. Больше всего ее тогда мучило сознание своего полного бессилия хоть как-то облегчить страдания раненых. Однако те бедняги из Бостона погибли, и тут уж ничего не попишешь. Кэти расстроилась, но ей пришлось достаточно насмотреться на смерть, потому что иногда Старуха с косой все же одерживает верх — так устроен мир. Особенно тягостной это сознание было для родителя маленького ребенка: девочка из Бостона была одних лет с Салли, и старше она уже никогда не станет. Кэти вздохнула. Хорошо хоть сегодня утром ей предстоят настоящие хирургические операции, что-то действительно радикально улучшающее здоровье человека.
Сэр Бейзил Чарльстон жил в дорогом особняке в фешенебельном лондонском квартале Бельгравия, расположенном к югу от Найтсбриджа. Вдовец, чьи взрослые дети давно жили собственными семьями, сэр Бейзил привык к одиночеству, хотя, разумеется, где-то поблизости постоянно присутствовала незримая охрана. Кроме того, трижды в неделю к нему приходила горничная, наводившая в доме порядок. Сэр Бейзил не потрудился обзавестись кухаркой, предпочитая питаться вне дома или даже самому стряпать что-нибудь простенькое. Естественно, его дом был оснащен всем тем, чем должен был обладать главный разведчик страны: три линии защищенной телефонной связи и один защищенный телекс, к которым недавно добавился защищенный факс. Надомного секретаря у него не было, но если на работе в его отсутствие происходило что-то важное, курьерская служба немедленно доставляла ему копии всех документов, приходящих в Сенчури-Хауз. Больше того, вынужденный исходить из предположения, что противник ведет постоянное наблюдение за его особняком, сэр Бейзил предпочитал в самые напряженные моменты оставаться дома, тем самым укрепляя внешнее ощущение спокойствия. Хотя на самом деле это не имело практически никакого значения. Он был связан с СВР настоящей электронной пуповиной.
Именно это и произошло сегодня утром. Кто-то в Сенчури-Хаузе решил довести до сведения директора Службы внешней разведки, что британские спецслужбы получили тело взрослого мужчины, пригодное для использования в операции «Беатрикс»: та самая новость, которую нужно сообщать за завтраком, поморщившись, подумал сэр Бейзил. Однако, всего для операции нужно три тела, в том числе, труп маленькой девочки, а вот эта мысль уже совсем не подходила для того, чтобы обдумывать ее за утренним чаем и овсянкой по-шотландски.
