Роза - Смит Мартин Круз (читаем книги онлайн .TXT) 📗

— Преподобный Чабб…

— Чабб знает, где сейчас Мэйпоул?

— Нет.

— Тогда, какой смысл с ним разговаривать?

— Это вопрос вежливости. Надо проявить внимание.

— У меня нет на это времени.

— Должен вам сказать, мы предупредили капитанов всех судов в Ливерпуле, что, если вы там объявитесь и при вас будут деньги, значит, эти деньги краденые.

— Крайне признателен за проявленное внимание. — Блэар подмигнул Леверетту. — Просто одно удовольствие работать с англичанами: бесподобно самонадеянная нация. — Говорить Блэару становилось все труднее. Он откинул голову назад, закрыл глаза. И услышал звук пера, которым водили по бумаге.

— Оставлю вам адреса, — проговорил Леверетт. — Я не хотел обидеть вас, когда упомянул о капитанах, но я твердо намерен задержать вас здесь.

— Польщен чрезвычайно. — Блэар ощущал приближение того долгожданного момента, когда он сможет наконец-то хоть на время забыться. Он услышал, что Леверетт открывает дверь. — Погодите! — На несколько мгновений Блэар вырвался из все сильнее охватывавшего его оцепенения. — Сколько ему лет?

Леверетт на секунду задумался.

— Двадцать три.

— Высокий?

— Шесть фунтов. У вас есть фотография.

— Отличная фотография. Вес, приблизительно?

— Четырнадцать стоунов [13] .

То есть по американским меркам около двухсот фунтов, прикинул Блэар.

— Волосы светлые, — припомнил он. — А глаза?

— Голубые.

— Это на случай, если я вдруг случайно столкнусь с ним на лестнице. Благодарю.

Веки у него, как свинцовые, сами мгновенно опустились вниз. Прежде чем Леверетт успел сделать шаг за дверь, Блэар уже спал.

Проснувшись, Блэар не сразу понял, где находится. Лихорадка на время отпустила его, однако в темноте непривычные ему предметы обстановки казались подозрительно одушевленными, особенно кресла, столы и стулья, накрытые чехлами и скатертями так, что производили впечатление облаченных в одежды. Встав на ноги, Блэар ощутил необыкновенную легкость в голове. Ему почудилось, что он слышит цокот лошадиных копыт, однако, добравшись до окна и глянув вниз, обнаружил, что на улице, кроме пешеходов, никого больше нет; это удивило и озадачило его, и только потом он сообразил, что половина этих людей обута в клоги. Так называли ботинки из грубой кожи на деревянной подошве, обитой по кромке железной полосой, с металлическими набойками снизу; работяге такие ботинки могли служить лет десять. Отличный звук, вполне соответствующий виду и духу Уигана: люди, подкованные как лошади.

Часы Блэара показывали восемь. Самое разумное, что, с его точки зрения, можно было бы предпринять в его теперешнем положении, это побыстрее обойти несколько местных пивных — чем меньше, тем лучше — и выматываться из этого города. В Африке ему случалось совершать переходы, когда глаза намертво слипались от какой-то заразы, а ноги были сплошь покрыты язвами; так что превозмочь легкую простуду, ради того чтобы выбраться из Уигана, он как-нибудь сумеет.

Блэар прочитал записку, оставленную Левереттом на столе. Преподобный Чабб жил в доме приходского священника при церкви, квартира Джона Мэйпоула, судя по всему, была где-то неподалеку, дом вдовы Мэри Джейксон находился на улице Шоу-корт, а Розы Мулине — на Кендл-корт. Адреса Шарлотты Хэнни в записке не было.

Лучше всего, пожалуй, было бы начать с вдовы Джейксон: она почти наверняка будет дома и охотнее согласится посплетничать. Беря со стола листок с адресами, Блэар случайно через раскрытую в спальню дверь увидел свое отражение в зеркале: на него смотрел какой-то тип в широкополой шляпе, с сильно заросшей физиономией и едва теплящимися, как две тускло горящие свечи, глазами.

Как выяснилось, Блэар сильно переоценил свою способность совершать экскурсии. Стоило ему только забраться в кеб, как он мгновенно отключился. В просветах, наступавших между приливами полной черноты, сознание его выхватывало, словно из тумана, обрывочные картины каких-то улиц с магазинами, затем их сменили фабричные здания, откуда-то несло резкий запах красильни, потом они проехали через пустырь, и снова мимо потянулись длинные ряды кирпичных домов. Блэар ожил, только когда пролетка остановилась.

— Кендл-корт, — проговорил извозчик.

— Я же просил на Шоу-корт, — ответил Блэар.

— Нет, вы мне сказали Кендл-корт.

Даже если Блэар и в самом деле допустил ошибку, у него не было сейчас сил исправлять ее. Он выбрался из кеба и попросил извозчика подождать.

— Только не здесь. Я буду с той стороны моста. — Извозчик развернулся и погнал лошадь назад, словно спасаясь бегством.

Улица напоминала канаву с вымощенным дном, прорытую между двумя рядами домов, построенных шахтовладельцами для шахтеров; двухэтажные, вплотную прилепленные друг к другу и накрытые вдоль всей улицы одной общей крышей из уэльского шифера, все они были совершенно одинаковы, и отличить один дом от другого можно было только по входным дверям. Лабиринт из кирпича и мрака. Газовые фонари стояли на большом удалении друг от друга, поэтому улица освещалась главным образом светом керосиновых ламп, падавшим из пивных, или же из окон лавок, торговавших колбасами, ветчиной и устрицами. Похоже, вся улица сидела сейчас за ужином: из раскрытых окон на Блэара выплескивался похожий на шум прибоя гул голосов.

Если верить записке Леверетта, девица Мулине должна была жить в доме номер 21. Блэар постучал, и дверь сама широко распахнулась.

— Здесь живет Роза Мулине? Мисс Мулине?

Блэар вошел, и дверь за ним сама же закрылась. В слабом, проникавшем с улицы свете он увидел маленькую комнатку, очевидно гостиную, большую часть которой занимали стол, стулья и комод. Блэар ожидал худшего. Шахтерские семьи состояли обычно не меньше чем из десяти человек, а кроме того они еще пускали жильцов, так что в доме приходилось буквально ходить по головам. А тут было тихо, как в храме. И не очень бедно: на комоде стояло несколько керамических вазочек и статуэток, среди которых Блэар сумел распознать только бюст герцога Веллингтонского с его характерным крючкообразным носом.