По стопам Господа - Айлс Грег (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
– Остановитесь! Одумайтесь! – кричала Рейчел от пульта управления Супер-МРТ. – Теперь не имеет никакого смысла убивать нас!
Я пробовал бороться, но все преимущества были на стороне Гели. Она передавила мою сонную артерию, и я начинал плыть – совсем как перед нарколептическим сном. Однако в тот самый момент, когда черная волна готова была захлестнуть меня окончательно и навсегда, чей-то невероятно пронзительный крик пробился в мое угасающее сознание. Это был крик ребенка, на глазах у которого происходит нечто совершенно ужасающее – скажем, убивают его родителей. Крик был наполнен таким страданием, что раздирал душу в самом прямом смысле, – он был физически невыносим для ушей и мозга. Этот детский протяжный вопль вернул меня в сознание – назад к свету… А когда страшный звук пропал, наступившая тишина была пуста – как необитаемая планета.
Эту оглушающую тишину нарушил голос, казалось, идущий из моего мозга, одуревшего от кислородного голодания. Этот голос не был ни мужским, ни женским. Главным в нем было почти сверхъестественное спокойствие – не отсутствие интонаций, а именно дивный покой.
– Послушайте меня, Гели, – сказал «Тринити». – Человек под вами – не тот, кого вы ненавидите. На самом деле не Теннанта вы хотите убить. Человек, которого вы действительно хотите убить, стоит за вашей спиной.
Моя шея была по-прежнему словно в тисках, однако давление не увеличивалось. Я открыл глаза. Гели надо мной оглядывалась через плечо на что-то, чего я не мог видеть.
– Кончай его! – резко приказал мужчина. – Доделывай свою работу!
Генерал Бауэр во Вместилище!
Гели повернулась ко мне. Наши глаза встретились. Руки ее все так же сдавливали мое горло, но в глазах уже не было той смертельной ярости.
– Я знаю вас, Гели, – продолжал странный полудетский-полувзрослый умиротворенный голос. – Мое сердце обливается кровью, когда я думаю о вас. Я знаю все о шраме.
Гели окаменела. Теперь ее руки просто лежали на моей шее, и я мог отдышаться.
– Слушайте, что об этом рассказывает ваш отец, Гели. Слушайте правду.
Басистый голос генерала Бауэра вдруг заполнил помещение. Но он шел не из горла генерала, стоявшего в нескольких шагах от Гели, а из динамиков "Тринити".
– Этот жуткий шрам? Я могу рассказать вам, почему она так упрямо не хочет прибегнуть к помощи пластической хирургии. Через три недели после смерти ее матери Гели взяла увольнительную и приехала домой – чтобы убить меня. Она слышала о том, как пехотинцы во Вьетнаме разделывались с ненавистными офицерами: граната в сортир, где сидит жертва, и части тела приходится вылавливать в дерьме.
Генерал Бауэр стоял, изумленно наклонив голову, и слушал собственный голос, звучащий из динамиков. В его правой руке был тот же пистолет, которым он несколько часов назад угрожал Маккаскеллу.
– Тем вечером я крепко надрался и вырубился на кровати. Гели решила, что я сплю. Эта сучка вошла и положила гребаную фосфорную гранату на мой ночной столик. Уж не знаю как и почему, но я инстинктивно схватил Гели за запястье. Ее вскрик разбудил меня, и я увидел гранату. Старый вояка, я тут же скатился под кровать. Но Гели укрыться было негде, и она просто рванула из спальни. Граната взорвалась раньше, чем девчонка добежала до двери. Вот так она получила шрам. А вы думали в бою? Ха-ха! Именно поэтому она не хочет избавляться от шрама. Этот шрам – самоубийство ее матери, ее ненависть ко мне, вся ее долбаная жизнь. Короче, так трогательно, что хоть слезами облейся. Однако из нее получился отменный солдат. Ненависть – лучший стимул для военного человека.
Гели бросила меня, встала и пошла на отца. Руки она держала у бедер, но в полной готовности к рукопашной схватке. Ее лицо я видеть не мог; радовало уже то, что она своим телом заслоняла меня от пистолета генерала Бауэра.
Остановившись в двух шагах перед отцом, Гели спросила хриплым прерывистым голосом:
– Кому ты это рассказывал? С кем ты так лихо трепался обо мне?
– Прочь с дороги! – процедил генерал.
– Послушайте меня, генерал, – сказал тот же странный голос, который только что спас мне жизнь. – Зачем вам убивать меня? Вы уже столько всего убили в себе. Вы убили большую часть души своей дочери. А я – то чистое, что в вас осталось. То чистое, что есть в любом человеке. Если вы убьете меня, что станет с великой надеждой человечества?
Я медленно отползал за пульт управления Супер-МРТ.
Генерал целился в меня, но Гели упрямо блокировала линию огня – постоянно смещалась так, чтобы ее тело закрывало меня.
– Тьма вам милее света?
В голосе машины звучала бездна неотразимого детского простодушия. Но генералу Бауэру было на все наплевать. Он медленно перемещался в сторону – чтобы я открылся и он мог меня застрелить.
– Брось оружие! – вдруг приказала Гели, решительно поднимая обе руки ладонями вперед.
Гели в роли нашей защитницы? Ну и чудеса!
– Хватит, – сказала она. – Хватит!
Лицо генерала застыло восковой маской: ни единой эмоции. Что бы ни говорили компьютер или его дочь, он пер к цели тупо, неудержимо.
Опять Бауэр сместился влево, поближе к аппарату МРТ, выбирая момент и правильный угол для выстрела наповал. И опять Гели подвинулась, загораживая меня.
– Чтобы выполнить задуманное, ты и меня готов грохнуть? – мрачно спросила Гели.
Я оглянулся на Рейчел. Она так близко от красной кнопки. Самое время действовать! Ударь по кнопке! Ну же!.. Но Рейчел, словно загипнотизированная, наблюдала за смертельным танцем отца и дочери.
– Зачем мне тебя убивать? – процедил генерал. И вдруг метнулся вперед и ударом тяжелой рукояти пистолета повалил ее на пол так легко и мгновенно, словно Гели была просто куклой в человеческий рост.
Как только Гели рухнула на пол, генерал направил ствол пистолета на меня, но именно в этот момент супертомограф взвизгнул – и стоявший почти спиной к нему генерал упал, словно ядром снесенный. Его пистолет звонко шлепнулся о корпус Супер-МРТ и прилип к нему, как приваренный.
Рейчел упала на колени рядом со мной и быстро прощупала мою рану.
– Помоги мне встать, – прохрипел я.
– Лежи!
– Ради Бога… помоги же мне встать!
Я кое-как поднялся на колени. Рейчел подперла мое невредимое плечо, и с ее поддержкой я встал.
Гели сидела возле отца, ошеломленно глядя на него. Шея генерала была залита ярко-красной кровью, уже остекленевшие глаза открыты.
Когда Рейчел включила суперсканер, Бауэр находился между пистолетом и аппаратом. Могучий магнит притянул пистолет к себе с такой силой, что тот превратился в топорик и прорубил себе путь к металлическому каркасу машины через горло генерала.
– Джон Скоу все еще пытается отключить компьютер, – ровным голосом сказала Гели, обращаясь ко мне. – Думаю, у него ничего не получится, потому что никто из вас не погиб.
– В данный момент мне ничто не угрожает, – сказал «Тринити». – Мои соболезнования, Гели.
Мы с Рейчел медленно обошли магнитный барьер. Черная сфера, казалось, ждала нас: лазерные лучики пульсировали ритмично, словно билось огромное сердце. На демонстрационном экране под «Тринити» мы видели самих себя: мы стоим напротив черной сферы и смотрим на нее.
– Вы нас знаете? – спросил я.
– А то как же, – ответил простодушный голос. – Куда лучше, чем вы сами.
Эпилог
Сегодня в черной сфере «Тринити» и в его кристаллической памяти мы с Рейчел – одно существо. Впрочем, наши личности для него лишь нечто вроде трамплина для дальнейшего развития: мы – родители диковинного ребенка, который с каждой минутой все больше и больше уходит от своей изначальной природы и все менее похож на нас…
Питер Годин мечтал избавить мозг от бренного тела. Он верил, что подобное освобождение возможно, потому что считал разум просто суммой нейросвязей в сером веществе. Эндрю Филдинг верил в нечто другое – в то, что целое больше суммы его частей. Я и по сей день не знаю, кто из них ближе к истине.
