Радио Судьбы - Сафонов Дмитрий Геннадьевич (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

Генерал криво усмехнулся:

– И что же во мне такого? Необычного?

– Вы – человек жесткий, решительный, вы практически не поддаетесь внушению...

– Ну да, особенно – вашему, – съязвил Севастьянов.

– Нет. Если бы наши представления о происходящем резко отличались, думаю, вы бы даже не стали меня слушать. Генерал покачал головой.

– В общем... так и есть.

– У вас есть еще одно замечательное качество. При такой ярко выраженной самостоятельности мышления вы можете поставить ПРИКАЗ над выгодой. Я говорю не о личной выгоде... Даже, скорее, речь идет не о выгоде, а о... целесообразности. Поймите, в условиях контакта с инопланетным разумом это очень важно – чтобы человек помнил о приказе. Только так можно держать ситуацию под контролем, одновременно наблюдая ее со стороны.

– Из-за стен Кремля? – уточнил Севастьянов.

– Ну... Откуда-нибудь оттуда. Понимаете, контакт – это глобальное событие, тут надо мыслить более широкими категориями. То, что кажется вам правильным здесь, может быть абсолютно неприемлемо в условиях всей страны.

– Это я как раз понимаю... Плиева не дала ему договорить.

– Я не обвиняю вас в узости мышления, упаси бог! Просто вы – идеальный передаточный механизм, сопрягающий стратегию и тактику. Стратег может быть абсолютно уверен, что вы решите тактическую задачу и выполните любой приказ, каким бы странным и неестественным он вам ни показался. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Кажется, начинаю «въезжать», как говорят мои внуки.

– В вас сидит что-то неистребимое... Что-то, не дающее ослушаться. Для вас четкое выполнение приказа – это и есть исполнение БОЕВОЙ ЗАДАЧИ. Назовите это честью, если угодно...

– Залина Александровна, – генерал пристально посмотрел на нее, – вы отдаете себе отчет, как это выглядит со стороны? Вы что, заранее подводите меня к тому, что я должен буду ослушаться приказа? Это... Провокация?

Севастьянов внезапно увидел все в другом свете. «Вот она, та самая фигушка, которую рыцари плаща и кинжала до поры до времени носят в кармане. Эта женщина втерлась ко мне в доверие, говорила правильные, умные вещи, и я со всем соглашался, потому что трудно не согласиться с такими убедительными доводами... Да. Это был единственно правильный подход. Она все разыграла четко, как по нотам. Но зачем? Зачем она вдруг стала меня провоцировать? И почему именно сейчас, когда еще ничего не известно? Не рано ли?»

Он смотрел на нее, не отрываясь, но Плиева легко выдержала этот взгляд – знаменитый взгляд самурая.

«Да, видимо, не рано. Потому что потом может оказаться поздно. И... Черт возьми, но я и сейчас согласен со всем, что она говорила! За исключением...»

– Будь вы мужчиной, – медленно проговорил генерал, – я бы приставил вам пистолет ко лбу и заставил раздеться – чтобы посмотреть, нет ли на вас какого-нибудь хитрого передатчика.

Плиева пожала плечами.

– Генерал, в нашей ситуации обвешиваться передатчиками по меньшей мере глупо. Вы знаете почему. Но если вам так хочется взглянуть на мое белье... – Она потянулась к пуговицам жакета.

– Совсем не хочется, – остановил ее Севастьянов. – Это похоже на использование служебного положения в личных целях. Загляните в мое досье и убедитесь, что я никогда ничего подобного себе не позволял.

– Ну... – Ее улыбка стала обольстительной. Одна пуговица расстегнулась. Еще одна. – Не будем столь категоричными. Вы же не оказываете на меня давления. Считайте, что я делаю это сама – ради вашего спокойствия.

Севастьянов кивнул:

– Это меняет дело. В таком случае продолжайте. Я только позову капитана... Плиева вспыхнула:

– Зачем?

– Не думаете же вы, что я сам буду перетряхивать ваши... вещи. – Он поморщился.

– Хорошо. – Она резко одернула полы жакета и застегнулась. – Это глупо. Я знаю. Мне очень жаль, что наши отношения вдруг так резко...

– Они останутся по-прежнему деловыми, – успокоил ее Севастьянов.

– Вы должны доверять мне, генерал. Я ваш союзник.

– Разумеется. – Ему вдруг подумалось, сколько из тех пятерых, которые знали, куда командир полковой разведки Александр Николаевич Севастьянов поведет свою группу, говорили то же самое. «Наверняка все».

– У меня и в мыслях не было вас провоцировать. Если мое начальство узнает о нашем разговоре, то... – Она цыкнула.

Севастьянов давно заметил, что у кавказцев это цыканье всегда носит какой-то смысловой оттенок.

– Вы поставили меня в сложное положение, Залина Александровна. Я буду обязан доложить о попытке оказать на меня давление, хотя и ненавижу кляузничать. Если ваши слова – не более чем проверка на лояльность, санкционированная свыше, вам ничего не грозит. Если же вы доверились мне и хотели высказать свои соображения, которые считаете нужным скрывать от начальства... – Он не договорил. И так все было понятно.

– Я вижу, что не могу просить вас об этом, – сокрушенно вздохнула Плиева. – И все-таки попробуйте мне поверить. Я не играю. Я действительно думаю, что может сложиться ситуация, когда приказ...

– Довольно об этом, – перебил Севастьянов. – Я выполню любой приказ. И вы это знаете. Считайте, что проверка дала положительные результаты. А сейчас – если ваши предположения верны... а я почему-то думаю, что они верны и поле скоро исчезнет... мне бы хотелось оказаться ближе к месту событий. Войти в ЗОНУ первым. Вы поедете со мной?

Утвердительный кивок. Генерал продолжал:

– Обещаю, что этот досадный эпизод никак не повлияет на наши служебные отношения. Я буду по-прежнему прислушиваться к вашим советам: настолько, насколько сочту их разумными. Но в скобках замечу: мне противно, когда меня контролируют, как неуравновешенного мальчика. Ну ладно. Оставим разбор полетов на потом. Сейчас мне трудно сориентироваться с ходу, искренни вы со мной или нет. Поэтому будем считать, что этого разговора просто не было. Согласны?

Еще один кивок.

– А теперь вернемся немножко назад. К тому месту, когда вы сказали, что нам надо вести себя естественно. Вы считаете, что ОНИ чего-то от нас ожидают? То есть, поступая правильно (исходя из наших соображений о правильности и целесообразности), мы тем самым сыграем им на руку?

– Боюсь, что это может оказаться именно так.

– Стало быть, в какой-то момент мы должны поступить неправильно? Но в какой?

– Теперь это не имеет значения, – с напускным равнодушием сказала Залина.

«О-о-о, эта тонкая хитрость восточных женщин! Поди разбери, чего она добивается на самом деле!» Теперь Севастьянов и сам не знал, чего хочет Плиева. Играет она по-честному или нет? А может, и вовсе не играет? «Но чего-то она от меня добивается, это точно!»

– Ведь вы, генерал, будете исполнять любой приказ. И не забывайте, что я тоже – человек подневольный.

«Может, в этом весь смысл? Она чего-то хочет, но боится ослушаться. Значит, она собирается сделать что-то моими руками? И в то же время – теперь уже не знает, можно ли мне доверять? Головоломка! Только этого мне сейчас не хватало – сидеть и думать, что она прячет в рукаве! А! Ерунда! Будем действовать по плану. Пока вроде бы все ясно».

– Некрасов! – крикнул Севастьянов, и в следующую секунду капитан материализовался на пороге. – Собирай своих людей, мы едем к сгоревшему бензовозу. Поговори со связистами, нам нужен какой-нибудь прибор, регистрирующий электромагнитное излучение. Выдвигаемся через пятнадцать... Отставить! Десять минут.

Рука капитана снова загадочным образом преодолела пространство, по шву – у козырька – опять по шву, он развернулся и исчез за дверью.

– Вы зачем-то все усложнили, Залина Александровна, – укоризненно сказал генерал. – Я не понимаю, зачем вам это было нужно.

В ответ – легкая улыбка. Казалось, она говорила: «Значит, зачем-то нужно. Но зачем? Позвольте мне промолчать».

Двенадцать часов сорок пять минут. Шоссе Таруса – Калуга. Деревня Черкасова.