Избавление - Дики Джеймс (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
– Нет, сейчас это было бы не то. Как ты не понимаешь! Это было бы просто эксцентричной выходкой. Выживание зависит... оно зависит от того, что необходимовыжить, когда нет другого выхода. Только тогда, когда это твой последний шанс, та жизнь, о которой я говорю, имеет смысл. Самый последний шанс.
– Надеюсь, что до этого не дойдет. За получение такого шанса пришлось бы заплатить слишком дорого.
– За выживание нельзя заплатить слишком дорого, – сказал Льюис таким тоном, что я понял – эта часть беседы окончена.
– А что там за жизнь сейчас? – спросил я. – Как там живут сейчас, пока ты не отправился туда устанавливать свое Царство Здравого Смысла?
– Наверное, такая, как и положено ей быть. Охотятся, плодятся, как кролики, немножко занимаются фермерством. Гонят виски понемножку. Много музыки. Все на чем-нибудь играют – на гитаре, банджо, гармошке, ложках, дульцимерах. Они их называют «далсимор». Музыка кругом. Будет жаль, если Дрю не послушает, что и как там играют. Там живут хорошие люди, Эд. Но они замкнуты в своем кругу, у них своя, особая жизнь. Они делают то, что им хочется делать, и если им уж чего-то захотелось, их не остановишь. У всех, кого я там встречал, в каждом семействе есть кто-нибудь, кто сидит в тюряге. Некоторых посадили за незаконное изготовление виски, или незаконную его продажу, но большинство сидит за убийство. В тех местах убийство не считают чем-то особенным. Убивают запросто. Но тебя не тронут, если будешь вести себя так, как ведут себя они. А если ты кому-нибудь понравишься, то для тебя сделают все. И все семейство такого человека для тебя сделает все. Вот давай я тебе расскажу одну историю. Это произошло два года назад.
– Расскажи.
– Мы с Шэдом Маккеем ходили на байдарках по речке Блэквелл-Крик. Речка в ту пору года была мелковата, и нам стало немножко скучно. Мы занимались только тем, что гребли, а жарко было адски, Вот Шэд и говорит: возьму-ка я для разнообразия лук и отправлюсь в лес поохотиться на кроликов. Он вылез из байдарки, и мы договорились, что он будет двигаться вдоль речки, а я буду плыть вниз по течению, и встретимся там, где наша речка впадает в реку Кагула.
Он ушел себе в лес, а я поплыл по реке. В тот день, помню, видел дикую кошку на водопое. Ну вот, добрался я до того места, где мы условились встретиться. Вытащил байдарку на берег, улегся на большом камне и стал его ждать. Жду, жду, а его все нет. Стал прислушиваться. Ничего, кроме обычных лесных звуков, не слышу. Стало темнеть, я начал уже волноваться. Болтаться одному по лесу в темноте – совсем неподходящее занятие, да и мне там торчать ночью совсем не хотелось. Я к такому не был готов. Понимаешь, я был еще не готов.У меня с собой не было никакой еды. У меня не было лука. Сижу я как дурак на этом камне, а в кармане у меня только складной нож, моток веревки в лодке – и все.
– Тебе нужно было это воспринимать как проверку того, что ты можешь, проверку на выживание, – не удержавшись, подколол я Льюиса.
Но его было трудно задеть такими замечаниями. Он твердо стоял на своем.
– Неподходящая ситуация была для проверки, – сказал Льюис и продолжил свой рассказ. – Ну, сижу я там у реки, становится все прохладнее, чувствую – продрог до костей. Оглядываюсь – смотрю, невдалеке кто-то стоит, смотрит на меня. «Чего ты тут делаешь, парень?» – спрашивает. Тощий такой, комбинезон на нем, в белой рубашке, рукава закатаны. Я ему рассказал, что, вот, плыл на байдарке по реке с приятелем. Приятель отошел, сейчас вернется. Поначалу он слушал очень недоверчиво, но потом мы понемногу разговорились. Он сказал, что у него недалеко стоит его перегонный куб, о чем я и так уже догадывался. Он и его сын гнали виски. Ну, привел он меня к этому своему перегонному устройству. Действительно недалеко, где-то с четверть мили от реки. Его пацан как раз разводил огонь. Сели, стали беседовать. «Ты вот говоришь, что где-то по лесу ходит человек с луком и охотится. А он знает эти места?» – спрашивает меня этот мужик. «Нет, – говорю, – не знает». «А тут, чтоб ты знал, покруче, чем в каталажке, в южной Джорджии, – говорит. – Можешь мне поверить, я знаю, что говорю. А ты хоть представляешь, где этот парень может быть?» Отвечаю, что нет, не представляю. Где-то поблизости, наверное...
Тут мне захотелось рассмеяться. Несмотря на всю свою маниакальную приверженность «готовности», Льюис постоянно попадает сам в такие ситуации и других втягивает. И я мог только надеяться, что в этот раз ничего такого не случится.
– Ну и что было дальше? – спросил я.
– Горит костер, тени прыгают. Мужик этот встает, подходит к своему пацану – тому лет пятнадцать было, – и о чем-то там они шушукаются. Потом вроде идет назад ко мне, но останавливается, поворачивается к своему сыну и говорит: «Сынок, пойди, найди того человека». У меня аж внутри все похолодело. А мальчик встает, не говоря ни слова, идет, берет электрический фонарик и старое ружье, однозарядное, двадцать второго калибра. Насыпает себе в карман патронов из коробки. Потом подзывает к себе собаку – и уходит в лес.
– Вот так вот просто, поворачивается и уходит в ночной лес?
– Он пошел в ту сторону, куда я показал. Вот и все. Никаких расспросов. Он мог полагаться только на себя. И, конечно, на своего отца. Это как раз именно то, о чем я тебе толкую. В них есть что-то особенное. Можешь спорить со мной сколько тебе угодно. Я это знаю.Уверенность в себе, уверенность в своих близких. И все устраивается само собой. Этот мужик не приказывал своему сыну, не заставлял его делать что-то против воли. Парень просто знал, что ему надо делать. Он встал и ушел в темноту.
– Ну и что из этого?
– А то, что они сильнее нас, Эд. Да, как это ни печально, мы слабее. Неужто ты думаешь, что твой Дин отважился бы на такое, если б ему было сейчас пятнадцать лет? Даже если б попытался это сделать, ничего бы у него не вышло. Когда ему будет пятнадцать лет, он ни за что не уйдет вот так, в ночной лес со своей собакой.
– Но этого мальчика могли убить! И может быть, его папаша жопа, – сказал я.
– Может быть, но мальчик так не считал. Для родителей позволить своему ребенку поступать так не легче, чем для него самого. Но если и родители и сын признают это, все происходит, как надо. Понимаешь?
Я не совсем понимал, но ничего не стал выяснять.
– А у этой твоей истории есть окончание?
– Есть, – сказал Льюис. – Около двух часов ночи, когда костер уже почти догорел, а я уже дремал, прислонившись к дереву, мальчик вернулся. И привел с собой Шэда, прыгающего на одной ноге. Другая нога у него была сломана. Он сломал ногу, когда в темноте лазил по кустам. Пытался себе как-то помочь, но ничего у него не выходило. И тут его нашел этот мальчик. Бог его знает, как это ему удалось.
– А если б он не нашел Шэда?
– Для мальчика это не имело никакого значения. Он пошел на поиски, он попытался помочь. Его ж никто к этому не обязывал... Точнее – он не мог не пойти. Ну, как бы там ни было, он пошел. Шэду пришлось бы очень туго, если б его не нашли.
– Я встречался с твоим Шэдом. В прошлом месяце на собрании бизнесменов и менеджеров довольно высокого уровня. Может, он тебе и приятель, но извини, не могу сказать, что тогда в лесу стоило так сильно напрягаться, чтоб его спасти.
– Эд, нехорошо так говорить, бессердечно.
– Допустим. Но что из этого?
– Кстати, в принципе, я с тобой согласен, – сказал Льюис после краткого молчания. – Он действительно не очень хороший человек. Пьет слишком много, и пьет по-дурному. Слишком много болтает. Толку от него мало и на реке, и в бизнесе, и – я в этом почти уверен – в постели с женой или с кем бы там ни было. Но дело не в этом. Пускай он сам разбирается со своей жизнью и сам определяет для себя свои жизненные ценности и принципы. Мальчик отправился в ночной лес и приволок Шэда, потому что он действовал в соответствии со своимижизненными принципами. И они сложились благодаря его отцу. Или, если хочешь, несмотря на то, какую жизнь ведет его отец. Несмотря на их невежество, его собственное и его отца. Несмотря на их предрассудки и суеверия, несмотря на то, что они легко проливают кровь, убивают, пьют. Несмотря на всю их грязь, глисты и солитеры, несмотря на то, что они живут воспоминаниями о прошлом, несмотря на то, что живут они недолго. А может быть, все-таки, именно благодаря всему этому. Меня их образ жизни восхищает, меня восхищает то, что этот образ жизни делает из этих людей, меня восхищают эти люди, которые сами же и создают этот образ жизни, а если ты не понимаешь, почему – ну и хуй с тобой.
