Посредник жестокости или сквозь чужие души (СИ) - Каретникова Ксения (читаемые книги читать .TXT) 📗
Александр Семенович как обычно сидел в своем кресле. Встретивший меня у кабинета начальника капитан Смирнов устроился на кожанном диване, а я на стуле, напротив майора. Между нами на столе стоял стеклянный шар, который почему-то вызывал у Александра Семеновича неподдельный восторг. Он с любопытством всматривался в шар, наверно всерьез веря, что он магический, а не бутофорский.
— Где личные вещи? — спросила я.
Майор кивнул Косте, тот поднялся и достал откуда-то сзади коробку. Поставил ее на стол, рядом со мной.
— Чью вещь тебе лучше дать? — поинтересовался капитан.
— Наверно лучше первой жертвы. — ответила я. — Посмотрим с чего все начиналось.
Костя кивнул и полез в коробку:
— Серьги, цепочка, браслет. — сказал он, рассматривая содержимое небольшого пакетика.
— На вряд ли убийца трогал серьги, — подал голос майор. — Дай Йоланте и цепочку и браслет. К чему-то из этого убийца мог прикоснуться.
Капитан Смирнов кивнул и высыпал из пакетика на стол украшения: золотую цепочку с резным крестиком и, тоже золотой, штампованный браслет. Сначала я взяла в руки цепочку. Закрыла глаза, пытаясь настроиться, но… Цепочки рука маньяка, скорее всего, не касалась. Ее я отложила в сторону, взяла браслет… И тут..
Громкий звук проезжающего поезда…
Вспышка…
И боль. Нарастающая… Сначала терпимо, потом сильнее… Еще сильнее… Импульсивно… Хватаюсь руками за голову… Как больно… Как невыносимо больно! Нет больше сил терпеть… Нет сил… За что? Опять.
А еще — холодно, очень холодно… Коснувшись плеча, почувствовал покрытую мурашками кожу… Удивился. Опустил лицо… Так я же голый! Как? Почему? Оглядываюсь… Где я?… У папы… Папочки. Родной мой, хороший…
Снова звук поезда, и снова — вспышка…
Боль отпускает. Обратнопропорционально… Как хорошо. Лучше… Мне лучше…
Все-все, я здесь. Я готов… Я иду моя хорошая… Ты же меня ждешь?
— Ждешь?
Делаю шаг, один-другой. Вижу слева яркий свет… Дождалась. Пришел я… Захожу… Вот она, на полу сидит. Пристегнутая наручниками к батареи. Обнаженная, в одних чулках в крупную сетку… Увидела меня, дернулась всем телом и вжалась под окно… Боится. Правильно делает. Всхлипывает. А сказать не может — черный гладкий шарик кляпа на ремнях, застегнутых на затылке, не позволяет… Вот и всхлипывает… Так жалобно.
— Извини. Задержался.
Подхожу. Одним рывком вытаскиваю девушку из под окна и бросаю себе под ноги. Она не сопротивляется. Лишь пытается свободной рукой прикрыть лицо… А я любуюсь этой картинкой. Я, мужчина, сверху, она, грязная сучка, валяется в моих ногах и умоляюще смотрит… Да, порой взгляд красноречивей слов…
Присаживаюсь рядом на корточки и беру ее за подбородок… Красивая какая. Блондинка… Как похожа… Как она на нее похожа! Перебираю пальцами длинные локоны. Гладкие. Шелковистые… Снова беру за лицо, хочу посмотреть в глаза. Дергается, сучка… Сжимаю подбородок сильнее. Еще сильней… Стонет. Ох как стонет… Так… Зазывно. Рассматриваю ее внимательно — чистая, загорелая кожа, пышная грудь с яркими ореолами сосков, изящняя талия, упругие ягодицы… Хороша, паршивка. Могла бы сделать кого-то очень-очень счастливым… Но сучка решила иначе — выбрала себе другую, грязную и низменную судьбу. Что ж, таков ее выбор. У каждого — свой… Я свой тоже сделал…
Встаю с корточек, подхожу к стене. На полке лежит один интересный девайс. Секс-девайс, ярко-розового цвета.
— Нравится? — спрашиваю я у девушки, опять приближаясь, и демонстрирую игрушку для взлослых, размахивая упругим силиконов перед ее лицом. Она качает головой. — Обманываешь… Сколько таких вот, но только настоящих, ты видела? Трогала? Ощущала в себе? Готов поспорить, что много… — опять качает головой. — Не ври… Делая мужчинам хорошо ты брала после этого деньги… Как можно брать деньги за любовь?… Хотя, у кого я спрашиваю… У дешевой шалавы. И дешевой не из-за твоей цены, а из-за твоего же обесценивания вечных ценностей… Тварь! — рявкую я и даю блондинке пощечину. Сильную, на лице остается красный след… — Ты это заслужила. И я только начал… Буду тебя наказывать. Таких надо наказывать, — усмехаюсь я. Опять отхожу к полке, беру стек — длинный хлыст с кисточкой на конце, из нарезанных кусочков ткани, похожей на кожу. Стек рукояткой приятно лег в руку, а увидев его, глаза девушки наполнились страхом… Возвращаюсь, смакуя ее страх, и тут же замахиваясь, ударяю кожанным хлыстом обнаженное женское тело: грудь, живот, ляшки… Она пытается увернуться, но тщетно, я всегда попадаю точно туда, куда собираюсь… И наблюдая за тем как содрагается тело я… Нет, не возбуждаюсь. Возмущаюсь… Головой понимаю, что все происходящее мне нравится… А вот тело никак не реагирует. Кипящая кровь просто не приливает к особенному, мужскому органу… Возмущаюсь и злюсь еще сильней. И бью, бью сучку стеком… Шикарная вещь — бьет сильно, но следов не оставляет. Наказать! Изнасиловать! А потом отнести сучку в душ, чтобы смыть водой хотя бы визуальную грязь…
Открывая глаза, я тут же потерла виски. Головную боль злодея я ощущала очень явно. А так же его злость. На самого себя.
— Нормально себя чувствуешь? — спросил Александр Семенович. — Ты вся бледная…
— Нормально. Сейчас попустит. — кивнула я. — Все слышали?
— Да, — кивнул в ответ майор. — Получается — мы нарвались на маньяка-импотента? И женщин он носилует этими, девайсами, так как сам не может.
— Получается так, — кивнула я и оглядевшись, заметила что в кабинете мы одни.
— А где капитан Смирнов? — спросила я.
— Ему стало не хорошо и он попросился выйти… Слабенькие нынче пошли капитаны. — хохотнул майор. — А вот ты молодец, Лана… Появилась зацепка — дом, как я понял — у железной дороги. Описать сможешь?
— На вряд ли это поможет. Я видела его только изнутри.
— Может тогда — еще попробуешь? — заискивающе предложил он. — С вещью другой жертвы?
Я прислушалась к себе. Мне очень хотелось в очередной раз помочь майору, но два таких тяжелых видения за один день — это моя планка. Больше не выдержу.
— Александр Семенович, давайте завтра… Сегодня итак уже слишком много эмоций для моей неустойчивой психики. — сказала я. Майор печально вздохнул, взял со стола свой телефон.
— Тогда я позвоню Смирному, чтоб он тебя проводил… — Александр Семенович прижал трубку к уху и прождал так несколько секунд. — Чего-то трубку не берет…
— Ну и ладно, — отмахнулась я. — Что я, сама до дома не дотопаю?
Покинув отделение в гордом одиночестве, я направилась все таки не домой, а в сторону парка. Прогуливаясь вдоль оживленной дороги, я почувствовала такую угнетающую тоску… Мне сейчас очень хотелось увидеться с Захаром. Прижаться к нему, обнимать, целовать, шептать по литовски признания в своей любви и желании… А потом закрыться в спальне на несколько дней и с лихвой восполнить наш пробел за эти два года. Он меня любит, я знаю. Ведь бабушка никогда не ошибалась. Судьба — значит судьба…
Но номера Захара в моем не телефоне не было. Я вообще не помню куда дела ту записку, оставленную мне Захаром на холодильнике… Так что, судьба, но не сейчас. Мы увидимся вечером, Захар обещал.
Второй, про кого я подумала, был Миколас. Заботливый старший брат… Странно, но я на него совсем не злилась. Даже понимала. Он беспокоился за меня, вот и предложил Захару такую сделку. И поступил правильно. Разумно. И на вряд ли теперь будет препятствовать нашим отношениям. Он и раньше не особо и препятствовал.
Я улыбнулась, глядя на солнечное небо и тут же достала телефон из сумки. Набрала брата. Трубку он снял почти сразу:
— Привет, Йолька.
— Привет, ты где?
— Еду со встречи. А ты?
— Иду в сторону нашего парка. Не хочешь присоединиться и немного прогуляться?
— Буду через пять минут. Я как раз поблизости.
— Тогда жду тебя у главного входа.
Мы распрощались и я ускорила шаг, чтобы оказаться у входа раньше Микаса. Только я замерла у большой клумбы рядом с воротами, как увидела желтую BMW — яркую и запоминающуюся машину брата. Сам Миколас называл свое средство передвижения "немецкой красавицей". И был прав — его немка была именно такой.
