Демон - Олден Марк (читать книги без сокращений txt) 📗

Во рту стоял вкус крови, вокруг пахло его рвотой. Асбун ему накладывал электроды на зубы, и боль была невероятная. Как будто бомбы бесконечными сериями взрывались в голове у Пенни, и он думал: Иисусе, с этим я справлюсь. С этим. Но потом Асбун взял бусы, в действительности это была цепочка маленьких электродов, и он вместе с Клаудио, маленьким террористом из Красной Бригады, заставил его проглотить эти «бусы» — когда включили ток, Пенни будто разорвало изнутри тысячами стекляшек, все рвущих и режущих, такое было ощущение.

Боль охватила его такая всеобъемлющая, что Пенни даже кричать не мог, не мог пошевелиться. Сразу началась рвота и судороги, и если бы его не иммобилизировали на металлической кушетке, он бился бы головой о стену, пока не потерял сознание. Внутренности казались одной ужасной раной. После «бус» его мучила жестокая жажда, а страх, что судороги повторятся, был настолько силен, что он заплакал…

Допрашивать его тоже допрашивали, хотя Асбун, видимо, уже решил для себя, что случилось с Флер Очоа и почему. Он спросил Пенни — кто нанял тебя в помощь человеку, который убил дочь президента? — и Пенни ответил: никто. Асбун спросил, сколько еще наемников участвовали в заговоре, какова, конкретно, роль ЦРУ. Когда Пенни сказал, что никакого заговора не было, Асбун коснулся его пениса электробичом и не отпускал несмотря на дикие крики Пенни. Асбун заявил — мне нужны письменные показания о том, что Фабио Очоа и американские наемники виновны в смерти Флер Очоа, и что они же собираются свергнуть президента Очоа. — Тебя привез сюда Фабио, так ведь? Поэтому я и забрал тебя у солдат. Видишь ли, я не думаю, что Фабио сумеет смотреть на смерть своей сестры под должным углом, если замешан ты, друг мой. А я доберусь до сути дела и доложу президенту о результатах, когда он вернется. Я покажу, что его сын сделал ошибку, пригласив в нашу страну тебя и таких как ты.

Асбун снял свои голубоватые очки и стал протирать их платком из желтого шелка.

— Ты один, компадре. Совсем один. Твой друг, этот дикий человек Максимилиан, сидит в тюрьме вместе с остальными. Но ты герой, правильно? Вот ты и должен вести себя как герой. Надейся только на себя, компадре, ибо никого больше у тебя нет. Совершенно никого.

Асбун сказал несколько слов на испанском одному из Белых Ножей — это был высокий француз с ячменем на глазу и ушами как у Мики Мауса. Француз подошел к стереокомбайну и прибавил громкости. Пенни весь напрягся. Музыка — заглушать его крики. Опять будут пытки. Он спросил Асбуна, что же тот хочет знать. Асбун улыбнулся и не ответил. Он уже повернулся, собираясь уходить, но опять приблизился к Пенни и прошептал ему в ухо:

— Ну что ж, компадре, чего-то я хочу, конечно. Я хочу, чтобы ты задал мне один вопрос. Все, кто попадает в «Хор», мне этот вопрос задают, и я хочу услышать его от тебя. Ты должен сказать: Не могли бы вы меня убить, пожалуйста? Вот этого я от тебя и хочу…

Асбун отошел, и на край кушетки сел другой. Клаудио.

— Вы уже не супермен, мистер Эдвард Пенни, — проговорил итальянец. Из героя сразу в ноль. Слон превратился в мышь. Хелло, мистер Мышь. Кажется, вы обмочились, мистер Мышь.

Клаудио присоединил уже начавшему дрожать Пенни электроды к деснам, носу, зубам, затем к соскам и в области сердца, наконец к пенису. Иглу ввели ему в мочеиспускательный канал. Иисусе милостивый, нет.

Это не может происходить с ним. Только не с ним. Он был готов подписать заявление, любое заявление, и поспешил сказать об этом, потому что знал, что сейчас будет. Он видел, как делают такие вещи с пленными во Вьетнаме, с палестинцами в Ливане, с чернорыночниками в Нигерии. Проводки на его теле шли к телефону Такера, этот старый телефон на батарее, армии используют его в полевых условиях. Пенни прокричал:

— Напишите что угодно на листе бумаги, я подпишу.

Первый разряд электричества ударил в его тело, приподняв Пенни от кушетки. Судорожным напряжением ног натянуло веревки, и кожа на щиколотках ободралась, закапала кровь. Второй разряд, и он стал умолять их, чтобы перестали. Умолял. Асбун, стоявший спиной к Пенни, закурил черную кубинскую сигару, осмотрел наманикюренные ногти одной руки, наклонился к Клаудио.

— Еще! — бросил он.

Ники Макс задвинул за собой скользящую стеклянную дверь, убрал рукой цветастые занавеси и оказался в спальне, где темнота была почти полная. Он замер на месте. Прислушался. Сейчас он мог бы поклясться, что слышит, как из пор выступает пот, а сердце бьется, будто карнавальный барабан, но в действительности не слышал ничего. Сигнализации здесь нет, если верить Фрею. В жарком климате от сигнализаторов мало проку, потому что окна и двери почти все время открыты.

Ники Макс включил фонарь. Большая, большая комната. Красиво декорированная. Потолок с обнаженными брусьями, белые каменные стены с картинами птиц и морских видов, дорогой ковер, два больших телевизора. Огромная кровать с четырьмя стойками, сетка от москитов, на каждой стойке посеребренный лебедь. Тростниковые креслица у камина и чаши с лимонами там и сям: Асбуну нравился этот запах. Ники Макс уперся лучом фонаря в очень большой, в золоченой раме портрет госпожи Асбун, она была одета в белое платье и украшена изумрудами, сапфирами и другими дорогими камешками. Красавица. Глядя на нее, Ники подумал об Асбуне и решил, что если Эдди мертв, он обязательно убьет полковника, причем с большим удовольствием.

Он подошел к двери из спальни, выключил фонарь, подождал, когда глаза привыкнут к темноте. Потом вышел в коридор — босыми ногами было несравненно приятнее ступать по ковру, чем по камням дворика. Закрыв дверь, прислушался. Не услышал ничего, но это ничего и не значило, так что он проверит каждую комнату на этом этаже. Падерборн, Осмонд и Лайделл Колмс — все пришли к единому мнению. Живых в доме не оставлять. Ни в коем случае не нужны свидетели того, что они здесь побывали. Ники Макс вытер рукавом пот со лба. Во рту на удивление пересохло. В желудке образовался ком льда, и еще, вероятно, он наложил в штаны и сам не заметил. Старею, подумал он.

А почему он здесь оказался, кстати? Потому что он и Эдди кое-что вместе пережили во Вьетнаме, потому что там они стали как братья, потому что тогда было самое лучшее время в жизни Ники, с тех-то пор ничего подобного. Америка не очень позаботилась о людях, которых послала туда, это уж точно. У тебя были приятели, вот и все. Ты страхуешь мою спину, я твою, и если дело не сделаем мы, оно и останется несделанным. Вот почему я здесь, подумал Ники Макс. Я здесь потому, что Эдди сделал бы то же самое для меня.