Полночь - Кунц Дин Рей (читать хорошую книгу TXT) 📗
Армейские подразделения, обеспечивающие карантин, продолжали охранять город от нашествия журналистов и любопытных, но уже могли не надевать специальное обмундирование, чему и были несказанно рады. Не меньше радовались этому и те специалисты ФБР и ученые, которые работали в самом городе.
Хотя Сэм еще не закончил всех своих дел в городе, он, Тесса и Крисси собирались покинуть Мунлайт-Ков в пятницу утром. По ходатайству властей штата симпатичный судья любезно и без проволочек предоставил Тессе права временного опекунства над Крисси. Все трое зашли попрощаться к Гарри, и вскоре вертолет ФБР унес их из города.
Для того чтобы данные исследователей феномена были объективными, в городе была установлена информационная блокада. Сэм осознал, насколько велик интерес прессы к городу, только тогда, когда они пролетали над автомагистралью. Вдоль нее были припаркованы сотни машин, десятки камер устремили свои объективы в небо, когда их вертолет пролетал над дорогой.
— На других дорогах вокруг города творится то же самое, — объяснил пилот вертолета, — репортеры спят прямо на земле, чтобы, как они говорят, не прозевать тот момент, когда откроют доступ в город.
— Им незачем волноваться, — прокомментировал Сэм. — Для посторонних, в том числе для прессы, город откроют не раньше, чем через несколько недель.
Вертолет доставил их в международный аэропорт Сан-Франциско, где их уже ждали билеты на самолет до Лос-Анджелеса. В аэропорту Сэм успел заметить несколько броских заголовков на газетных стендах:
ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ — ПРИЧИНА ТРАГЕДИИ НА ПОБЕРЕЖЬЕ. СУПЕРКОМПЬЮТЕР СОШЕЛ С УМА.
Все это было, конечно, полной чепухой. Суперкомпьютер «Новой волны» вовсе не был системой искусственного интеллекта. Пока такой системы не было создано нигде на земле, несмотря на то, что тысячи ученых боролись за право первыми создать искусственный, думающий мозг. Суперкомпьютер вовсе не сошел с ума, он просто обслуживал определенные программы, как и всякий обычный компьютер.
Перефразируя Шекспира, Сэм подумал: «Ошибки кроются не в технологиях, а в нас самих».
В эти дни, однако, многие проклинали творцов новой компьютерной техники — точно так же, как столетия назад представители менее развитых культур проклинали пророков новых религий.
Тесса обратила внимание Сэма на другой заголовок:
СЕКРЕТНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ ПЕНТАГОНА — ПРИЧИНА ТАИНСТВЕННОЙ ТРАГЕДИИ.
Пентагон был излюбленным «козлом отпущения» в некоторых кругах, его почти обожали за возможность приписать ему все мыслимые и немыслимые грехи, так как точное наименование источника всех зол всегда делало жизнь более простой и легкой для понимания. Для тех, кто предпочитал такой образ мыслей, Пентагон был просто находкой, он был как старый добрый Франкенштейн, пугавший, но зато очень удобный для понимания.
Крисси вытащила из кучи газет специальный выпуск самой крупной иллюстрированной газеты, с первой до последней страницы заполненный комиксами о событиях в Мунлайт-Кове. Она показала Тессе и Сэму на центральный заголовок:
ИНОПЛАНЕТЯНЕ ПРИЗЕМЛИЛИСЬ НА ПОБЕРЕЖЬЕ КАЛИФОРНИИ. ЧУДОВИЩНЫЕ ЛЮДОЕДЫ НАВОДНИЛИ ГОРОД
Все трое посмотрели друг на друга, а потом дружно рассмеялись. Крисси смеялась впервые после многих мрачных дней. Это был, конечно, смех сквозь слезы, и в нем чувствовалась слишком большая доля иронии для девочки одиннадцати лет, это был, пожалуй, даже меланхолический смех, но главное, что она все же наконец рассмеялась. Услышав этот смех, Сэм почувствовал себя гораздо лучше.
Глава 40
Джоэл Ганович, репортер информационного агентства ЮПИ, вот уже несколько дней кочевал по периметру Мунлайт-Кова, перебираясь от одного дорожного поста к другому. Он приехал сюда уже в среду утром. Ночи он проводил прямо на земле, забираясь в теплый спальный мешок, в качестве туалета использовал окрестные леса, а еду ему приносил безработный столяр из Абердин-Уэлса. Никогда еще ему не доводилось так сильно привязываться к сюжету, о котором нужно было делать репортаж. И непонятно, почему так произошло. Да, конечно, это самое необычайное событие за последнее десятилетие, возможно даже, ничего подобного вообще никогда раньше не случалось, но почему он так глубоко влез в это дело? Он был буквально одержим желанием докопаться до истины. Его собственное поведение было для него загадкой.
И он был не единственным журналистом, потерявшим сон из-за событий в этом крохотном городишке.
Хотя вся история трагедии в Мунлайт-Кове была подробно изложена для журналистов в ходе четырехчасовой пресс-конференции еще в четверг вечером, хотя репортеры уже не по одному разу опросили те двести человек, которым удалось выжить, им все казалось мало, хотелось еще и еще большего.
Ужасная смерть всех жертв эксперимента — а их насчитывалось около трех тысяч, гораздо больше, чем в Джонстауне, — произвела на читателей газет и зрителей телепрограмм такое сильное впечатление, что они были готовы слушать и читать про подробности трагедии бесконечное число раз. К пятнице интерес к теме не только не ослаб, а, наоборот, усилился.
Но Джоэл чувствовал, что публику интересует не масштаб трагедии и не ее мрачные подробности. В этой истории было еще нечто, хватающее за душу.
Итак, в десять часов утра в пятницу Джоэл сидел на своем скатанном спальном мешке на краю поля, тянущегося вдоль шоссе. Он находился всего в десяти ярдах от северного контрольно-пропускного пункта в Холливел. Джоэл радовался теплому октябрьскому утру и размышлял как раз об удивительной притягательности для людей той истории, которая совсем недавно потрясла этот городок. Он начинал думать, что причина тут скорее не в относительно современной проблеме конфликта человека и машины, а в вечных вопросах о долге и праве, о прогрессе и варварстве, о вере и неверии, разрывающих душу каждого человека.
Джоэл продолжал об этом думать и тогда, когда встал и пошел вдоль края поля. Все эти глубокие мысли как-то разом улетучились при ходьбе, и он пошел вперед еще более решительным шагом.
Он шел не один. Около сотни других журналистов все, как один, бросили свои занятия и пошли на восток с необычайной решимостью. Не обращая никакого внимания на пересеченную местность, они стали подниматься по холмам к небольшой роще.
Те, кто остался на месте и не отправился на неожиданную прогулку, смотрели на уходящих во все глаза, а затем начали окликать их, задавать друг другу недоуменные вопросы. Никто из ушедших и не подумал отозваться на крики.
Джоэлом овладело необъяснимое и неодолимое желание пойти в определенном направлении. Там, подсказывал ему внутренний голос, его ждет спокойствие и уверенность, там, в этом месте, не надо будет ни о чем беспокоиться, в том числе и о завтрашнем дне. Он не знал, как будет выглядеть это место, но был уверен, что сразу узнает его, как только увидит. Он стремился вперед, испытывая возбуждение, зов, тягу…
Жажда.
Белковое тело, находящееся в подвале бывшей колонии «Икар», испытывало жажду. Оно не погибло, когда скончались остальные детища проекта «Лунный ястреб», так как все микросферы внутри организма полностью растворились в кислотах еще тогда, когда существо почувствовало тягу к освобождению от какой-либо формы. Но даже если бы команда на уничтожение была принята, это ничего не изменило бы — у белкового тела отсутствовало сердце.
Жажда.
Жажда была столь сильной, что заставляла вибрировать, содрогаться все тело существа. Жажда, возведенная в абсолют, стала высшим законом существования.
Жажда. Все бесчисленные рты на поверхности аморфного тела были открыты. Существо посылало в окружающий мир сигналы, они были неуловимы для человеческого уха, а предназначены для непосредственного восприятия через мозг.
И эти сигналы были услышаны.
Скоро странная жажда будет утолена.
Полковник Левис Таркер, дежурный офицер армейского штаба, расквартированного в парке у подножия Оушн-авеню, получил срочное сообщение от сержанта Спермонта, ответственного за пропускной пункт на северной окраине города. Спермонт сообщал, что только что лишился нескольких своих людей, которые, покинув посты, ушли в восточном направлении, в одно мгновение превратившись в подобие зомби. С ними вместе на восток подались около сотни журналистов, располагавшихся лагерем рядом с пропускным пунктом.
