Коко - Страуб Питер (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Убийца! – кричала она. – Остановите его.
Через несколько секунд Мэгги уже летела над ступеньками станции, как будто гравитация существовала не для нее. Сверху слышны были крики и что-то похожее на звук падающего тела. Не добежав немного до конца ступенек, Мэгги услышала звук приближающегося поезда. На станции было примерно человек пятнадцать и столько же на самой платформе. Сверху все еще слышались голоса. Поезд остановился справа от Мэгги, двери открылись. Сверху все еще слышались голоса. Мэгги продолжала протискиваться сквозь толпу и, когда оказалась у турникета, сделала вид, что опускает жетон, и быстро поднырнула под загородки. Никто ничего не заметил. Оказавшись за турникетом, она рискнула еще раз обернуться и увидела лишь толпу людей, спешащих на поезд. Затем за спиной одного из мужчин возникла серая тень, и Мэгги показалось, что преследователь улыбается, устремляясь к ней. Убийца приближался, и Мэгги вновь стремглав кинулась к поезду. Она вбежала в вагон, и как только двери закрылись, кинулась к ближайшему окну. Мужчина в черном пальто приближался к турникету, от него отделилось что-то серое, неопределенных очертаний, протиснулось между ним и идущей впереди женщиной, ухмыльнулось, исполняя какой-то свой невидимый танец, и поезд тронулся.
Мэгги без сил опустилась на сиденье. Ее всю трясло. – Он убил его, – вслух произнесла Мэгги. Когда она повторила эту фразу, несколько человек, сидевших рядом, встали и перешли в другой конец вагона. Мэгги казалось, что то, что убило ее любовника и преследовало ее до станции, было не человеком, а какой-то сверхъестественной силой, ухмыляющимся злом, которое может изменять очертания и становиться невидимым. Единственным доказательством его телесной сущности был звук от удара горшка о голову убийцы и то, как он повалился на кофейный столик. Мэгги затошнило. Она отказывалась верить в то, что произошло. Теперь Мэгги плакала, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Она нагнулась и посмотрела на ноги. Туфли не были испачканы кровью, даже подошвы остались чистыми. Мэгги снова передернуло. Она так и проревела всю дорогу. Слезы катились по лицу Мэгги, когда она пересаживалась с поезда на поезд. Она чувствовала себя, как побитая собака, возвращающаяся домой. Иногда она принималась рыдать в голос: ей казалось, что она заметила вновь тень сумасшедшего убийцы, молча двигающуюся между людьми, стоящими на эскалаторе, но затем люди расступались и тень таяла.
На Сто двадцать пятой улице она сбежала вниз по ступенькам, обняв себя руками за плечи, чтобы было теплей. Ей казалось, что слезы замерзают на щеках и лицо постепенно превращается в ледяную маску.
Она распахнула двери церкви Генерала и вошла внутрь, стараясь ступать как можно тише. Ее окутало тепло и запах горящих свечей. Мэгги чуть не упала в обморок. Паства Генерала чинно сидела на своих местах. Мэгги стояла в задней части церкви, дрожа и не зная, что делать дальше. Теперь, когда она была уже здесь, Мэгги уже ничего не понимала, она даже не была уверена в том, что заставило ее вновь вернуться в церковь. Слезы катились по лицу девушки. Генерал наконец увидел ее и приподнял одну бровь с добродушно-вопросительным выражением лица. Во взгляде его однако промелькнула тревога. “Он ведь не знает, – подумала Мэгги, трясясь и продолжая молча плакать. – Как он может не знать?” Затем Мэгги поняла, что Тино Пумо так и сидит до сих пор мертвый в своей квартире, и никто, кроме нее и убийцы, об этом не знает. Ей придется позвонить в полицию.
9
Ничего не зная об этих событиях, которые в скором времени заставят его вернуться в Нью-Йорк, Майкл Пул уже второй раз за сегодняшний день свернул на Бэнг Люк, улицу, на которой находился цветочный рынок и жилище Тима Андерхилла, к северу, в сторону Чероен Кранг-роуд. Было примерно полпервого ночи, но улица была заполнена еще больше, чем обычно, и в любых других обстоятельствах любой нормальный пешеход предпочел бы подойти к обочине и остановить такси, даже такой неутомимый пешеход, как Майкл Пул. Было все еще очень жарко, до отеля – не меньше двух-трех миль, да и вообще Бангкок не был городом для прогулок пешком. Но обстоятельства никак нельзя было считать обычными, к тому же доктор Пул не имел привычки пользоваться машиной по пути домой, в постель. Сейчас он торопился оказаться в постели меньше, чем когда-либо: Майкл знал, что не заснет. Он провел больше семи часов с Тимоти Андерхиллом, и теперь ему требовалось время, чтобы подумать, и ничуть не меньше требовалось просто пройтись, стараясь не думать ни о чем. По обычной системе отчета ничего особенного за последние семь часов не произошло: двое мужчин разговаривали за выпивкой на террасе, затем, не прерывая разговора, они воспользовались рак-таком и перебрались в ресторан “Золотой Дракон” на Сакхумвит-роуд, где насладились превосходной китайской пищей. Затем добрались в другом рак-таке до меблированных комнат над “Джимми Сиамом”, и все это время разговаривали, разговаривали, разговаривали.
Голос Тима Андерхилла до сих пор звучал в ушах Майкла. Ему казалось, что он шагает в такт предложениям, которые произносит этот голос.
Андерхилл был удивительным человеком. Он был удивительным человеком с ужасной жизнью, удивительным человеком с ужасными привычками. Он был ужасен и он был удивителен (Майкл выпил за последние семь часов гораздо больше, чем обычно позволял себе, но алкоголь только согрел и расслабил его). Пул понимал, что он тронут, потрясен и в каком-то смысле испуган своим старым товарищем, точнее, тем, что пришлось пережить Андерхиллу, чем он рискнул и что преодолел. Но больше того, Андерхилл убедил его. Было ясно как Божий день, что Тим не мог быть Коко. Весь их разговор подтвердил то, что почувствовал Пул при первых же словах Андерхилла на террасе.
Куда бы не забросила его жизнь, Тим никогда не забывал о Коко. Размышляя над тем всплеском ненависти и мести, он не просто сделал Гарри Биверса героем одного из своих романов, он постарался показать всю мелочность и убогость методов Биверса. Пул брел на север по улицам, полным спешащих куда-то равнодушных друг к другу людей, и чувствовал, как сильно подействовал на него разговор с Андерхиллом. Восемь часов назад доктор Пул пересек шаткий мостик и почувствовал себя на грани новой жизни, нового отношения к своей работе, к браку, даже к смерти. Как будто он впервые взглянул на смерть с должным уважением, достаточным для того, чтобы постичь ее. Он стоял и смотрел на смерть, и все чувства его были обострены, совсем не как у врача. Страх, ужас – они были совершенно необходимыми, моменты просветления, понимания неизменно проходили оставляя после себя лишь воспоминания, но Пул помнил резкий соленый привкус соприкосновения с реальностью и то унижение которое испытывал перед этим. Что убедило его в невиновности Андерхилла, так это то, что тот в каком-то смысле, в течение многих лет, от книги к книге пытался перейти точно такой же ручей судорожно цепляясь за перила. И чувства его все время были обострены. Он приложил все силы, чтобы взлететь, подняться над всем этим. И Коко дал ему крылья.
