Погребённые заживо - Биллингем Марк (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Хендрикс методично постукивал каблуком своего байкерского ботинка по кирпичу стены. Торн увидел, что у приятеля в глазах опять стоят слезы. Внезапно Торну подумалось: сегодня он весь день только тем и занимался, что смотрел, как люди пытаются и не могут сдержать слезы.
Когда он услышал, что на кухне зазвонил телефон, то испытал огромное облегчение, тут же сменившееся острым чувством стыда. Он раздумывал над тем, брать или не брать трубку. Что подумает Хендрикс, если он встанет и пойдет говорить по телефону? И сколько еще гудков раздастся, прежде чем звонящий повесит трубку?
Когда Хендрикс кивнул в сторону кухни, Торн пожал плечами: «Ну что тут поделаешь?» — и поспешил в кухню.
Вероятно, когда он сказал «алло», его чувства отразились в голосе.
— Я не в самый удачный момент? — спросил Бригсток.
Ответ Торна прозвучал несколько расплывчато, но он постарался быть честным:
— И да, и нет.
— Просто хотел узнать, как тебя встретили в отделе расследования похищений.
Торн понес телефон в гостиную.
— Проще говоря, ты хочешь узнать, не облажался ли я в первый день?
— Э, о том, что не облажался, я уже знаю. Я разговаривал с начальством.
— И?..
— Думаю, звезды к тебе благоволят. Судя по всему, ты произвел впечатление на инспектора Портер. Интересно, чем?
Торн упал в кресло; тут же кошка, которую он потревожил, запрыгнула к нему на колени и впилась в них когтями. Торн взял Элвис за шкирку и отшвырнул на пол.
— Кажется, она ничего, — признался он. — И уж точно она знает, что делает.
Он не смог бы объяснить, почему ему так не хочется признаваться в том, что он на самом деле о ней думает, особенно принимая во внимание ее явно лестные отзывы о нем. А правда состояла в том, что Луиза Портер произвела на него неизгладимое впечатление. Во всех смыслах.
— Она тебя взволновала?
— Не то чтобы я был без ума от нее, — ответил Торн, — но и равнодушным она меня, конечно, не оставила.
В трубке было слышно, как где-то в комнате возится один из отпрысков Бригстока. Когда на том конце провода прикрыли рукой микрофон, звук стал глуше, и Торн мог расслышать, как Бригсток обещает сыну, что через минутку он к нему вернется.
— Извини…
— Я даже не уверен, что мы расследуем именно похищение, — продолжал Торн. — Ведь существует еще эта чертова баба, с которой он якобы уехал! Если же кто-то удерживает парня, непонятно, почему они не дают о себе знать. Это же нелепо.
— А что думает Портер?
— Она тоже считает, что ситуация странная. Видишь ли, мы обсуждали возможные мотивы. Почему люди вообще берут заложников? Всегда есть конкретная причина: наркотики, деньги или какие-нибудь там политические заявления. Похитители всегда хотят чего-то конкретного.
— Думаешь, парень просто сбежал из дому?
— Кто его знает! Не исключено, что мы можем потратить кучу времени и сил впустую.
Раздался звонок в дверь. Не успел Торн встать, как Хендрикс прошагал через кухню, торопясь открыть. Торн полез было в карман своей кожаной куртки за бумажником, но Хендрикс отмахнулся.
— Что ж, я не ошибусь, если предположу, что ты не будешь в восторге, если твоя работа в данном подразделении затянется надолго?
— Наверное, это прозвучит странно, но какова бы ни была причина, парень все же пропал, и я не могу сказать, что… в восторге от этого. Да, существует вероятность, что вся наша работа будет проделана впустую. Но разве это не логично?
— Тебе больше по душе, когда есть труп, верно? — сказал Бригсток. — Ты жаждешь ловить убийц.
Торн вспомнил, что сказал ему утром в машине Холланд: «В твоих словах звучит надежда». Он удивился: «Неужели они оба в чем-то правы?» Вероятно, в нем уживается некая половинка, которую можно назвать не иначе как «дьявольской».
— Просто я считаю, нужно делать то, что умеешь, — объяснил он, сознавая, что его голос звучит мрачно и обиженно.
Бригсток фыркнул:
— Здесь я должен сказать что-нибудь глубокомысленное и многозначительное — о том, как некоторые больше пекутся о мертвых, чем о живых. Но я не уверен, что в этом случае не сваляю дурака.
— Думаю, ты сделаешь огромное одолжение для нас обоих, если не будешь этого произносить, — заметил Торн.
Бригсток хмыкнул и пробормотал что-то вроде «я подумаю».
Входная дверь распахнулась, и на кухне появился Хендрикс, нагруженный коробками. Торн тут же заторопился:
— Мне пора. Собираюсь обедать.
— Я знаю — слышал, что в дверь позвонили, — сказал Бригсток. — Что заказывали: карри или пиццу?
Торн засмеялся:
— А ты не понял?
Минутой позже он уже доставал из холодильника две баночки свежего пива, радуясь, что разговор с Бригстоком закончился на оптимистичной ноте. Все вполне могло сложиться по-другому. В последнее время так много разговоров подходило к той опасной черте, когда Холланд, Хендрикс или кто-нибудь другой повторяли одну и ту же фразу: «Тебе надо быть очень осторожным». Торн раздражался и недвусмысленно давал им понять, что они слишком впечатлительны; друзья же смотрели на него так, словно он лишь подтвердил их опасения.
— Может, пообедаем на улице? — предложил Торн.
Хендрикс только-только подцепил кусочек с пеперони.
— Ты шутишь? На улице еще больше похолодало. Я молод, свободен и одинок. И что мне нужно меньше всего, так это сидеть на сквозняке и ждать, пока моя черепушка не станет размером с желудь. — Он подхватил свою коробку с пиццей и пошел в гостиную.
Торн уже собирался крикнуть ему вслед, чтобы он поставил музыку, но потом передумал. Хендрикс, конечно, мог и схохмить по этому поводу, но его боль никуда бы не отступила. Какой альбом ни поставь, почти наверняка в нем попадется хотя бы одна неподходящая композиция; учитывая характер музыкальной коллекции Торна, это было немудрено. Проблема была — и ему неустанно твердили об этом все кому не лень — в самом музыкальном стиле кантри: слишком много песен о мертвых собаках и потерянной любви.
— Включи телевизор, — прокричал он другу, отыскав выход из положения. — Посмотри, по «Скай» нет матча?
Он вышел в садик, чтобы занести назад в кухню стулья. Ночь стояла ясная, но не было никакой гарантии, что к утру не польет дождь. Он раздумывал над сказанным Бригстоку — что работа его не вдохновляет, пока не польется кровушка. Подумалось: а и вправду, сильно он огорчится, если труп (ведь многие обвиняли его в том, что он сам этого желает) все же «всплывет»? Он мог лишь молиться, чтобы тело, если уж оно появится, не оказалось телом Люка Маллена.
Он поднял голову и увидел, как, мигая огнями и гудя, пролетел самолет. Небо цвета пыльной сливы было все усеяно звездами. Он внес стулья внутрь и закрыл дверь. Хендрикс уже вовсю «болел».
Несмотря на боль в спине, скуку и мрачные мысли, настроение у Торна было отличное. По крайней мере, если сравнивать с недавним прошлым.
Все-таки приятно провести пару часиков с человеком, который — во всяком случае, сейчас — был в еще худшем положении.
Конрад
Мальчишка, вне всякого сомнения, смышленый. По правде сказать, немного зануда — да не все ли равно, если правит бал не он? Этот парнишка, скорее всего, сдал экзаменов в тысячу раз больше него самого, но сейчас это уже не имеет значения, верно? Ум мало что значит, когда у тебя на голове мешок.
Потому что здесь музыку заказывает он, Конрад.
В тот момент, когда эти слова складывались у него в уме, ему пришло в голову, как остроумно придумано: «играть на волынке» — стрелять из пистолета, «играть на баяне» — делать кому-нибудь укол наркотика.
Он всегда был высок и хорошо сложен, всегда следил за собой, но по-настоящему его никогда не уважали. По крайней мере, в юности. В те времена его финансы пели романсы, и не хватало чего-то во взгляде — чего-то такого, что заставляет людей воспринимать тебя серьезно, выдавливать улыбку и говорить: «Ладно, приятель, пусть будет по-твоему». Он хотел, чтобы хоть кто-нибудь сказал ему это — хотел еще с тех пор, когда облажался так, что не мог этого забыть. Это случилось уже несколько лет назад, но он помнил все до мельчайших подробностей. Будто смотрел фильм с самим собой в главной роли.
