Бомба для братвы - Ильин Андрей (книги бесплатно TXT) 📗

Чем дальше полковник Трофимов вел расследование, тем в большие дебри забирался. Как в тот лес. Где с каждым метром пути все больше дров и буераков.

Вернее сказать, с самим делом все было ясно. Ни о каком самостреле и речи не было. Было предумышленное убийство. Причем хорошо продуманное убийство. Что автоматически вытекало из того, что на месте, откуда предположительно стрелял преступник и которое путем нехитрых геометрических построений вычислил полковник, не осталось даже гильз. Их предусмотрительно собрали. И унесли.

Их, потому что выстрелов было несколько. Как минимум два. Одна пуля попала в рядового Синицына. Еще одна в деревянную обшивку будки часового, расположенную позади него. По этим двум входящим в одну стену будки и выходящим из другой стены отверстиям полковник и установил местоположение стрелка.

То есть в ведении самого следствия проблем не возникало. Проблемы возникали вокруг следствия. И очень серьезные проблемы, которые ставили выводы того следствия под сомнение.

Допрошенные полковником свидетели вдруг и без всяких явных на то причин отказывались от своих показаний. Несмотря даже на угрозу дисбата. Видно, дисциплинарный батальон страшил их меньше, чем наказание, которое должно было последовать за чрезмерно высунутый за зубы язык.

— Нет, — ожесточенно мотали головами они. — Я все перепутал. Я наговорил на своих честно исполняющих свой почетный долг товарищей, на своих кристально честных офицеров и на свою краснознаменную ордена Октябрьской Революции часть. Потому что вы стращали меня дисбатом. И я сильно испугался. И с испугу наговорил невесть что. О чем искренне сожалею...

Все говорили одно и то же. И одинаково. Буквально слово в слово. Что перепутали, что испугались и что наговорили бог знает что.

Но изменяли свои показания не только свидетели. Изменяли следствию вещдоки. Они попросту исчезали.

Совершенно непонятно зачем, но именно теперь командование надумало провести в части косметический ремонт. И начали его не с чего иного, как с замены будок для часовых. На другие, точно такие же будки. Заместителя командира по режиму об этом в известность не поставили. И когда он спохватился, было уже поздно. Будка с двумя пулевыми отверстиями сгорела в печи котельной.

— Я же предупреждал, что данная будка является важным вещественным доказательством по делу. Что ее нельзя трогать. Я даже заклеил и опечатал поврежденные доски! — возмущался Трофимов.

— Ну, так вышло, — разводил руками начштаба. — Дежурный по части полный дурак попался. Наклеенные бумажки с печатями — да, увидел. Но подумал, что это баловство рядового состава. И распорядился произвести замену. Ну, бывает. В нашем бардаке всякое бывает. И не такое бывает. И такое тоже бывает...

Еще одно неприятное происшествие имело место с телом потерпевшего. Ночью в продуктовый погреб проникло какое-то дикое животное. То ли песец, то ли стая белых медведей. И попортило висящие на крюках туши. Но больше всего — лежащее под ними тело. Они просто растерзали и растоптали его. И, кроме того, выгрызли область живота. Напрочь попортив сохраняемый для следствия патологоанатомический материал.

Рядовой Синицын стал совершенно бесполезным Для следствия трупом. Просто ждущим закатки в цинк, пересылки и захоронения на далекой родине мертвецом.

— Случается, — жалели офицеры не находящего себе места следователя, — захаживают зверюги. Двери выламывают. В выгребной яме копаются. В погреба запираются. В солдатский нужник. У жены командира как-то сушащийся на веревке лифчик сожрали. Или с собой унесли, зоофетишисты. А раз и того больше, заначку спирта нашли, откопали и вылакали. Жрать хотят. Зверье — одно слово. И сейчас, видно, хотели. Что тут поделать...

Следствие рассыпалось. Следствие трещало по всем возможным швам. Оставались только документы, хранящиеся в сейфе заместителя по режиму. Оставалось переписанное по настоянию полковника медицинское заключение, фотографии места происшествия, трупа отверстий, оставленных пулями на будке часового, диктофонные записи свидетельских показаний, от которых свидетели впоследствии отказались.

Дублированные документы. Потому что полковник начал очень серьезно опасаться, что белые медведи могут забраться и в его кабинет. И сгрызть или унести с собой сейф. Как тот, жены командира, лифчик. Кто их знает, может, их фетишизм распространяется и на большеобъемные металлические предметы. Которые способны скрасить их медвежье одиночество во время долгой полярной ночи.

Оригиналы документов полковник всегда имел при себе и на себе. Дубликаты хранил в сейфе и еще в одном, известном только ему месте. В небольшой, вырытой в тундре ямке, прикрытой случайным, не бросающимся в глаза камнем. В общем, перестраховался полковник.

И правильно перестраховался. Чего он опасался, то и случилось.

В одну из ночей в части случился пожар. Сгорела часть штаба. По случайности именно та, где располагался кабинет зама по режиму.

— Горим. Периодически горим, — не удивились офицеры. — И это бывает. Часто бывает. Потому что холодно. Личный состав тащит в помещения всякие случайные печки, устанавливает электрические «козлы», разжигает костры и пьет для сугрева водку, после чего засыпает с горящей сигаретой на пожароопасной шинели. Пожар и север — это вечные спутники. Что. Погорело что-нибудь? Документы? Или не дай бог заначенная водка?

— Да нет. Ничего такого особенного не сгорело. Сейф был практически пустой. И даже табельного пистолета в нем не держал. Потому что я на всякий случай ношу его при себе. Наслушавшись ваших рассказов про нападающих на все живое стаи кровожадных песцов.

— Ничего? — разочарованно переспрашивали офицеры.

— Ничего. Можете не беспокоиться.

— Тогда мы очень рады...

Но, кроме хронических неудач, случались и удачи. Однажды, когда полковник обдумывал вновь возникшую проблему, связанную с утратой очередного вещдока в единственном, где разведчик может позволить себе естественность проявления человеческих чувств, месте — в офицерском сортире, в стену кабинки тихо постучали.