Мозаика Парсифаля - Ладлэм Роберт (е книги .TXT) 📗
– За что же ты заплатил и когда? Тогда, когда спрашивал обо мне в кабаке у шоссе? За то, чтобы среди ночи проскользнуть в мой дом с пистолетом в руках? Сейчас я тебе заплачу за все!
– Я делал так, как мне было сказано!
– Кем?
– Джекобом Хандельманом.
– Хандельманом? – Толстая обветренная рожа Когоутека даже вытянулась от изумления. – Вы заплатили Хандельману? Это он направил вас ко мне?
– Он сказал, что позвонит и предупредит, – быстро проговорил Майкл, перенося на Хандельмана обещание Режин Бруссак. Старый хрен из Нью-Йорка отрицал это, надеясь выкачать из Майкла дополнительную плату. – Ни при каких обстоятельствах я не должен был вам звонить. Мне было приказано миновать почтовый ящик, оставить машину на дороге и двигаться пешком по направлению к ферме.
– А шоссе? Вы задавали вопросы обо мне в кафе на шоссе!
– Откуда я мог знать, где находится эта ваша Большая Развилка? Вы что, постоянно держите там человека? Он вам позвонил?
Уроженец Моравии отрицательно покачал головой.
– Не имеет значения. Итальянец, владелец грузовика. Иногда он мне завозит продовольствие. – Когоутек замолчал, его взгляд вновь приобрел угрожающее выражение. – Но вы не пошли по дороге. Вы пробирались как вор, как вооруженный грабитель.
– Я, приятель, не совсем идиот. Мне известно кое-что о вашем хозяйстве, и я догадался о существовании системы сигнализации. Для вашего сведения, мне пришлось работать в подполье. Я обнаружил фотоэлементы и принял все меры предосторожности. Кому хочется, чтобы на него бросились собаки или чтобы по нему открыли пальбу. А иначе почему бы я так долго добирался сюда от придорожного кафе?
– Значит, вы заплатили Хандельману?
– И очень щедро. Так я могу подняться?
– Вставайте! Садитесь! Садитесь! – приказал горный буйвол, указывая на небольшую скамейку слева от камина. На его физиономии было написано еще большее изумление. – Вы что, дали ему деньги?
– Очень много. За это он мне сказал, что я должен дойти до места, откуда будет внизу видна ферма. У ворот меня будет ждать человек, он подаст мне сигнал к спуску взмахом фонаря. Но у ворот я никого не увидел. Погода к этому времени стала совсем гнусной, и я решил спускаться самостоятельно.
Продолжая держать в руке стакан с чаем, Когоутек пересек комнату и подошел к столу у стены, на котором стоял телефонный аппарат. Поставив стакан, он поднял трубку и принялся накручивать диск.
– Если вы звоните Хандельману…
– Я не звоню Хандельману, – бросил Когоутек. – Я никогда не звоню Хандельману. Я говорю с одним человеком, тот – с другим, и только третий уже беседует с немцем.
– Вы имеете в виду Рабби?
Когоутек поднял голову и бросил взгляд на Хейвелока.
– Да, да, Рабби, – подтвердил он, воздерживаясь от дальнейших комментариев.
– Ну что же, кто бы он ни был… в его квартире трубку не поднимут. Я хотел вам это сказать.
– Почему?
– Он сообщил мне, что собирается в Бостон. Читать лекции в каком-то заведении, именуемом то ли Брандезе, то ли Брандиз.
– Еврейская школа, – уточнил буйвол и произнес в трубку по-английски: – Это Янош. Позвоните в Нью-Йорк. Вы назовете имя Гавличек. Поняли? Гав-ли-чек. Я жду разъяснений. – Он положил трубку, взял свой чай и направился назад к камину. – Убери эту штуку! – приказал он охраннику, который самозабвенно полировал «ламу» о рукав кожаной куртки. – Выйди в коридор.
Охранник повиновался, а Когоутек уселся напротив Майкла в кресло-качалку старинного вида.
– Теперь подождем, Михаил Гавличек. Надеюсь, не очень долго. Минут десять… от силы пятнадцать.
– Я не могу нести ответственность за то, что его нет дома, – пожав плечами, произнес Хейвелок. – Меня бы здесь не было, если бы мы с ним не пришли к согласию. Я бы не знал ни вашего имени, ни места, где можно вас отыскать, если бы он мне не сказал, правильно?
– Посмотрим.
– Где женщина?
– Здесь. Тут у нас несколько зданий, – ответил гороподобный собеседник, прихлебывая чай и лениво покачиваясь в кресле. – Она, конечно, в потрясении. Здесь ведь не совсем то, что она ожидала увидеть. Но она поймет в конце концов. Они все в итоге приходят к пониманию. Мы – их единственная надежда.
– Что значит – в потрясении?
– Вас это трогает? – скривился Когоутек.
– Всего лишь профессионально. Мне надо ее увезти, и я вовсе не желаю иметь дополнительные проблемы.
– Посмотрим.
– С ней все в порядке? – спросил Майкл, пытаясь не выдать беспокойства.
– Ну, как и некоторые другие – те, что с образованием, – она утратила чувство реальности. Надеюсь, что временно. – Когоутек ухмыльнулся и выдавил из себя мерзкий смешок. Отхлебнув из стакана, он продолжил: – Мы объясняем ей порядки, а она заявляет, что наши правила для нее неприемлемы. Представляете? Неприемлемы!.. – Буйвол опять хохотнул. – За ней теперь будут внимательно наблюдать. И она все поймет, прежде чем покинет эти стены. Они все в конечном итоге понимают.
– Вам не придется беспокоиться, я ее увезу.
– Это вы говорите.
– Я заплатил.
Когоутек прекратил раскачивание и наклонился вперед.
– Сколько?
Он давно уже собирался задать этот вопрос, но в традициях карпатских горцев – идти к цели кружным путем. Майкл понял, что тот колеблется: ответа из Нью-Йорка может и не быть. Буйвол готов начать торговлю.
– Может, вам лучше услышать об этом от самого Хандельмана? Если он дома, конечно.
– Может, мне все же лучше услышать это от вас, приятель?
– Откуда вы знаете, что мне можно доверять?
– А почему вы считаете, что я могу доверять Рабби?
– А как же иначе? Я нашел вас, нашел вашу ферму. Конечно, не так гладко, как мне хотелось бы, но все же нашел.
– По-видимому, вы представляете интересы весьма влиятельных кругов, – сказал Когоутек, неожиданно меняя тему. Любимая тактика горцев при ведении переговоров.
– Настолько влиятельных, что я не ношу с собой документы, удостоверяющие мою личность. Но это вам, как я понимаю, уже известно.
Стареющий лев вновь начал раскачиваться.
– Высокая степень влияния означает наличие денег.
– Да. В достаточном количестве.
– Итак, сколько вы заплатили Хандельману?
Движение кресла-качалки прекратилось.
– Двадцать тысяч долларов США.
– Двадцать тысяч?.. – Обветренное лицо Когоутека частично утратило свой бурый цвет, маленькие, глубоко сидящие глазки сверлили Майкла из-под нависших век. – Весьма приличная сумма, приятель.
– Он сказал, что дело того стоит. – Хейвелок закинул ногу на ногу, его мокрые брюки здорово нагрелись от огня. – Мы к этому были готовы.
– А вы готовы узнать, почему он не связался со мной?
– При ваших мерах предосторожности и многоступенчатой связи это не удивительно. Он спешил в Бостон, мог звонить с дороги, кого-то не оказалось дома…
– Этот «кто-то» из дома не выходит. Он калека. А вы поспешили в поставленную вам ловушку, которая могла стоить вам жизни.
Майкл вытянул ноги и взглянул в лицо Когоутека.
– Фотоэлементы?
– Не только. Вы упомянули о собаках, у нас есть и они. Правда, нападают они только по команде, но незваный гость об этом не знает. Они окружают его и облаивают. Как вы поступаете в таком случае?
– Разумеется, стреляю.
– И имеете все шансы быть убитым.
Майкл, помолчав, подхватил мысль:
– А у Рабби остаются двадцать тысяч долларов, о которых вы не имеете представления. И я не могу рассказать о них, потому что стал покойником.
– Теперь вы все поняли.
– И он готов подставить вас всего за двадцать тысяч? Не могу поверить.
Буйвол вновь принялся раскачиваться в кресле.
– У него могли быть и иные соображения. У меня здесь имеются кое-какие мелкие проблемы – ничего такого, что нельзя держать под контролем, – но мы находимся в зоне экономической депрессии. Некоторые начинают завидовать, если ваша ферма преуспевает. Хандельман мог решить заменить меня. На это у него могли быть свои причины.
