Вместе с Россией - Иванов Егор (книга жизни TXT) 📗

— Сейчас поймешь, бомбардир! — сказал Мезенцев. Быстрым движением он выложил на стол улики.

— Твои бумаги? — грозно спросил командир.

Медведев молчал, но твердого взгляда темных глаз не отводил. Полковник не видел в его лице страха или нерешительности.

— Еще раз спрашиваю, твои бумаги?! — так же грозно рявкнул Мезенцев.

— Не могу знать! — четко ответил бомбардир. Его взгляд был по-прежнему тверд и открыт.

«Смелый парень! — подумал одобрительно офицер. — И порядочный… Такой не подведет!»

Вслух Мезенцев лишь сказал коротко:

— За нахождение у солдата революционных листовок полагается расстрел! Ты это знаешь?

Большевик молчал.

Полковник подошел к печке, минуту молча смотрел на пламя, повернувшись спиной к солдату. Василий стоял недвижим. Потом Мезенцев смял бумаги в горсти и бросил их в огонь. Газета от жара развернулась. В золотисто-багровых отблесках полковник снова прочитал: «Социал-демократ».

«Как птица Феникс!» — промелькнуло в мозгу у Александра.

Не поворачиваясь к солдату, чтобы тот не заметил на лице своего командира малейших признаков нерешительности или нетвердости, которые он считал самыми худшими качествами офицера, Мезенцев негромко сказал:

— В другой раз не попадайся! Кругом марш!

72. Англия, Бекингемхэмпшайр, поместье Уэддэздэн Мэнор, апрель 1916 года

На северо-запад от Лондона, милях в десяти от загородной резиденции английских премьеров — Чекерса, находится еще одно поместье, широко известное своими художественными коллекциями. Двухэтажный дворец с мансардами и башенками, двумя флигелями, построен в середине прошлого века в стиле французского шато XVIII века. Часть английского ландшафтного парка перед его фасадом превращена в некое подобие сада Тюильри с подстриженными кустами и фонтаном. Внутри дворец наполняют уникальные собрания мебели, картин, фарфора, книг, самые ценные экземпляры которых восходят к эпохе французского Ренессанса. Владеет всем этим банкирская семья, влияние которой на политику Англии, а может быть, и всего тогдашнего мира, было несравненно значительнее, чем любого британского премьера или всего кабинета его величества Георга V.

Удостаивались чести быть приглашенными сюда на уик-энд немногие, но самые влиятельные или знаменитые личности на Островах. Даже банкир сэр Эрнст Кассель, личный друг покойного короля Эдуарда VII и кавалер орденов Св.Михаила и Св.Георга, ступал на порог этого дома в состоянии высшего почтения и трепета.

На этот раз ему разрешили привезти с собой начальника военно-морской разведки адмирала сэра Реджинальда Холла. Адмирал был обходительнейшим человеком, искушенным во всех тонкостях британской и мировой политики. Он, разумеется, не стал отказываться от столь лестного приглашения.

Хозяин ждал к ужину своего брата — одного из членов совета директоров Банка Англии, поэтому гости коротали время в большой гостиной, где на столиках было вдоволь напитков. Адмирал Холл уже воздал должное качеству французского коньяка «Хэннеси», любимого всем офицерским составом британского флота. Одновременно сэр Реджинальд внимал речам импозантного, с окладистой бородой под крючковатым носом и мешками вокруг глаз, хозяина дворца. Владелец имения с упоением рассказывал о предмете своей страсти — редких животных собственного зоопарка. Его глаза блестели — то ли от азарта, то ли от выпитого хереса.

Мажордом объявил о прибытии долгожданного кузена. Вошел лысый старый господин с орхидеей в петлице отлично сшитого фрака. Седые бакенбарды и белые, словно напудренные, усы придавали шарм его птичьему, но умному лицу.

Нового гостя знали как эстета и эксцентричного человека, державшего собственный симфонический оркестр и частный цирк. Однако главным его занятием наряду с приумножением капиталов, разумеется, была политика. Именно для разговора с ним пригласили сегодня адмирала Холла, которому надлежало сделать во время уик-энда соответствующие выводы.

Общество весело отужинало, дамы удалились щебетать о туалетах в розовую гостиную, а мужчины отправились в курительный салон, где было вдосталь сигар лучших сортов. Желающие могли выбирать также любую из коллекций трубок хозяина дома, в которой было все — от турецкого серебряного кальяна до обкуренных и необыкновенно вкусных «данхиллов» [41].

Адмирал долго не мог сообразить, зачем его пригласили в гости самые влиятельные люди в Англии.

Однако он сразу насторожился, когда кузен хозяина принялся ругать военного министра лорда Китченера. Начальник военно-морской разведки хорошо знал этого реформатора военной администрации в Индии, помнил и то, что Китченер блестяще реорганизовал британскую армию — вопреки многим в военном министерстве; нажил себе могущественных врагов среди политиков — в том числе и таких перспективных, как сэр Уинстон Черчилль.

Лорд Китченер выступал против влиятельнейших деятелей Англии, которые хотели свести все участие Британии в войне лишь к морским операциям против германского флота, предоставив французам и русским возможность умирать в кровопролитных сражениях на суше. Эта многочисленная группа вела бешеную агитацию против посылки подкреплений во Францию, против прославленного фельдмаршала.

Холл понял, наконец, откуда идет противодействие многим начинаниям Китченера. Адмирал смекнул, что его радушные хозяева, видимо, давно уже приложили руку к падению акций Китченера, а сейчас хотят навести начальника разведки на какие-то новые выводы.

Адмирал весь обратился в слух.

Военному министру припомнили много грехов.

Сэр Кассель с возмущением рассказывал обществу, как фельдмаршал специально вызвал из Парижа русского военного агента графа Игнатьева и требовал от него подтверждения, что тот является противником соглашения с американским банкиром Морганом, который хотел получить исключительное право на размещение русских заказов в США. Сэр Реджинальд понял, что Китченер был против монополии Моргана и на британские заказы, предлагая русскому графу объединить усилия в противодействии Моргану.

— Но ведь это возмутительно! — пыхтел недовольно Кассель. — Зачем этот солдат лезет в высокие финансовые сферы? Его дело — воевать, а снабжением армий будем заниматься мы!

— И что за прямолинейная дубина, — в тон ему продолжил хозяин дома, — ему не терпится разгромить Германию… Китченер не понимает, что следует не только поставить на колени Германию, но обескровить Францию, чтобы она не смела претендовать на конкуренцию с Британией, и сокрушить Россию. Значит, война продлится еще несколько лет. Этот же простофиля-фельдмаршал носится с идеей реорганизации русской армии, оздоровления русского тыла и очищения его от предателей… И все это — чтобы успешнее и быстрее закончить войну. Но кому нужна победа русских над Германией? Куда ринется сильная Россия? В Персию или Индию? Не придется ли тогда нам снова воевать против нее — на этот раз вместе с Германией?

— Воистину Китченер приносит больше вреда, чем пользы! — подвел итог Кассель и лукаво посмотрел на адмирала. — Мой милый, как вы думаете, не может ли фельдмаршал пасть на поле брани?

Сэр Реджинальд от неожиданности поперхнулся дымом.

«Вот о чем они хотят поговорить со мной!» — мелькнуло у него в голове. Но старый разводчик отнюдь не принадлежал к разряду прямых и честных солдат.

— Могу сказать, джентльмены, что армия не любит своего главнокомандующего! — изрек он, имея в виду, что многие генералы и адмиралы терпеть не могут фельдмаршала за его крутой нрав и бескомпромиссность. — Больше того, доверительно могу сообщить, что сэр Герберт был в молодости агентом Интеллидженс сервис и весьма успешно пользовался нашим покровительством. Теперь же, став фельдмаршалом, он полностью игнорирует разведку, без конца грозит отставкой ее лучшим людям и требует невозможного. Он восстановил против себя личный состав Ай-си, сделался совершенно неуправляем. Он отстаивает какие-то мифические идеи справедливости, не желая понимать, что благо не в том, чтобы ради спасения французов послать полмиллиона британских солдат в грязные окопы на Сомме, а в расширении и укреплении империи! Представьте себе, что будет, если лорд Китченер сумеет скоро закончить войну и станет победителем?! Каким кумиром толпы он станет?! И что мы сможем сделать против этого влияния?