Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски - Другов Александр (книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗
Отпустив официанта, Эрнесто лучезарно улыбается и приступает к делу.
— Не будем морочить друг другу голову предисловиями: ваш спектакль в аэропорту никого не обманул. Скорее, наоборот, вы себя раскрыли и продемонстрировали свою осведомленность о наших планах. Кстати, не обольщайтесь: ваши коллеги в аэропорту тоже могли заключить, что вы разыграли спектакль именно пото-му, что заметили их. Но не это важно. Не буду скрывать, у нас действительно были некоторые намерения на ваш счет. Теперь же игра пойдет в открытую.
На чем они пишут наш разговор? Черт возьми, на чем?! Чтобы не выглядеть тугодумом, тороплюсь согласиться с собеседником:
— Куда как в открытую! Сначала попытались меня угрохать в такси, потом наслали троих идиотов с ножами и кастетами.
Эрнесто пытается игнорировать это замечание об идиотах, но по его лицу пробегает недовольная гримаса. Похоже, он считает то ночное нападение своим личным проколом. Возможно даже, что он организовал его без ведома своего шефа и получил нагоняй. Сделав глоток пива из бокала и неторопливо закурив сигарету, Эрнесто продолжает:
— Предложение сводится к следующему. Вы знаете о нашем намерении подставить вас как человека, якобы работающего на нас. Но вслепую использовать вас нам не удалось, поэтому предлагаем вам сделать это сознательно.
— Зачем мне это?
Эрнесто отвлекся взглядом на проходящую смуглую девушку в обтягивающих тонких голубых джинсах и темно-синем топе. Когда стук ее каблуков затих, он счел возможным повернуться ко мне:
— Что вы сказали? Ах, зачем это нужно вам? Справедливый вопрос. Затем, что вы все равно ничего не сможете сделать. Находясь на чужой территории и не имея за спиной ни одного союзника, выиграть нельзя. Вопрос только втом, чего вам это будет стоить. Вы меня понимаете? Вижу, что понимаете. Так что вам гораздо выгоднее согласиться на наше предпожение.
Видимо, годы работы, предполагающей постоянное лицедейство, сделали свое дело. На моем лине не отразилось и малой доли того, что я думаю об Эрнесто, всей его компании и их предложении. Со стороны это, видимо, выглядело как глубокомысленное внимание. Во всяком случае мой собеседник безмятежно стряхивает пепел и продолжает:
— Мы приготовим несколько вариантов на ваше усмотрение. Вы можете тем или иным образом «засветиться» перед своими коллегами как человек, работающий на нас. Можете просто исчезнуть во время загранкомандировки. Такое ведь случается в вашей организации? Не обижайтесь, в других организацияхтоже. Возможны и иные варианты по вашему желанию. Предлагайте, мы рассмотрим любые идеи.
— Зачем вам это нужно?
Эрнесто хотел ответить, но в этот момент к столу неслышно подошел официант, и мой собеседник умолкает. Официант привычным жестом забирает пепельницу, в которой всего-то и была кучка пепла от нескольких затяжек, ставит чистую и отходит с дежурной улыбкой. Продолжая наш разговор, Эрнесто осуждающе качает головой:
— Вот уж был совсем лишний вопрос. Я понимаю ваше состояние, только оно извиняет подобное праздное любопытство. Вы вчера много выпили? Ладно, забудьте. Что же касается компенсации вам, так сказать, за причиненное беспокойство, то этолегко решается. Естественно, путем переговоров и, простите, торга.
Мысли роятся в оставшихся парах алкоголя, сталкиваясь и сплетаясь в клубок. Пашу беседу пишут, и я ничего не могу поделать. В таком состоянии стройной линии поведения мне на ходу не выработать, и я прибегаю к еще одному правилу, которое сложилось на основе многолетнего опыта, а именно: «Не можешь играть роль — не играй, будь самим собой». И я спрашиваю:
— Что-то я вас не совсем понимаю. Не знаю, откуда у вас информация, но вы должны меня более или менее хорошо знать. И что же, вы полагаете, что я могу плюнуть на свое доброе имя и пойти на сотрудничество с вами из-за денег? Вы в это верите?
Неторопливо допив пиво и поставив бокал, Эрнесто дает полный холодной иронии ответ:
— Но ведь ваши коллеги поверили. Хотя хорошо вас знали. Так что доброе, как вы говорите, имя для вас уже дело прошлое.
Эрнесто хорошо понимал, что именно говорит, и его слова попадают в цель. Лино у меня перекашивается и он, насладив-шисьэтим зрелищем, после некоторой паузы не без удовольствия продолжает:
— А что касается ваших убеждений и порядочности, так кто говорит, что вы соглашаетесь нам помочь из-за денег? У вас просто нетдругого выхода. Деньги, в конце концов, дело десятое. Если вы откажетесь, мы все равно найдем способ вас дискредитировать в глазах вашей службы или простоликвидирусм. Возможно и, кстати, паи более вероятно и то и другое одновременно. Так что особого выбора у вас просто нет.
Это глупо, но я автоматически отмечаю, как непрофессионально, как неправильно Эрнесто проводит вербовку. Нельзя потенциального агента ставить в безвыходное положение, тем более унижать. Убеди человека, создай у него иллюзию возможности выбора, а дальше уж он себя убедит, что сам принял решение. Никому не хочется чувствовать. себя негодяем, так что каждый подонок может найти массу оправданий своему поступку: от несправедливого отношения начальства до агрессивной внешней политики своей страны. Помочь найти подобные оправдания — задача того, кто проводит вербовку. Впрочем, Эрнесто тоже понять можно: что цацкаться с отверженным вроде меня, от которого даже собственная «контора» отказалась?
Будто услышав мои мысли, Эрнесто говорит гораздо более мягко, почти ласково:
— Не терзайтесь, принимайте наше предложение. Не буду обманывать, конечно, на всю жизнь мы вас не обеспечим, но на первое время хватит. С работой тоже можем помочь. В конце концов, устроим вас в любую программу в любой части света.
Официант приносит нам еще по бокалу пива и отходит. Докурив сигарету, двигаю пепельницу к себе, и в тот же момент мускул на щеке Эрнесто едва заметно дергается. В пепельнице уже четыре окурка и куча пепла. Где шляется этот чернявый в белом пиджаке, в его обязанности входит менять пепельницы. Пепельница! Ее принес он, хотя в этом не было никакой необходимости, зато теперь ждет, пока мы заполним седо краев?
— Мне надо подумать.
— Ну нет, думать вам мы не дадим, а то еще неизвестно, что вы там надумаете. Вы человек изобретательный. Напишете нам сейчас бумагу, некое соглашение, из которого будет ясно и однозначно следовать, что вы снами готовы сотрудничать. А там думайте, сколько хотите. Если договоримся насчет денег, можете прямо сейчас исчезнуть, даже не возвращаться в гостиницу.
Внимательно выслушав его, неожиданно вскакиваю, так что Эрнесто откидывается назад. Толчком отодвигаю свободное кресло и поудобнее устраиваюсь в пластиковом кресле. В результате моих телодвижений стоящее рядом кресло подается в сторону, толкает находящийся на полу портфель Эрнесто и тот падает. Эрнесто, приоткрыв рот, слушает мои неврастеничные сдавленные выкрики:
— Вы с ума сошли! Какие бумаги?! Хотите, чтобы я себе подписал приговор? Одно дело политика, когда люди работают на чужую разведку, чужое правительство. Но там и деньги другие, и цели. Можно было говорить о помощи вашей фирме, пусть и в обход законов. А вы хотите, чтобы я расписался в разглашении служебной информации? Идите вы…
Эрнесто быстро хватает меня за руки и усаживает на место, поскольку я снова пытаюсь вскочить. Ему приходится повторить эту процедуру пару раз. Наконец, тяжело дыша, я остаюсь сидеть на своем месте. Быстро оглядев совершенно пустую террасу, мой собеседник успокаивающе бормочет:
— Прекратите орать. Что вы, в самом деле. Ничего страшного мы не предлагаем. Можете считать это обычным деловым контрактом. Как можно заключить сделку, не подписав ни строчки?
Не переставая говорить, Эрнесто наклоняется и на несколько секунд опускает взгляд. Этого достаточно, чтобы приподнять пепельницу и провести рукой по ее дну. Когда голова Эрнесто снова выныривает, я отрицательно мотаю головой.
— Это исключено. Исчезать я не буду. Где после этого прятаться, чем заниматься, как доставать документы? Нет, это просто бред. И с вашей бумагой тоже. Подставиться так, чтобы меня без шума уволили, это одно. А подписывать бумагу, за которую я могу пойти под трибунал, знаете, совсем другое. Нет, об этом и говорить не хочу.
