Третья пуля - Хантер Стивен (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗

Свэггер посмотрел вправо. Освальд не произвел этот выстрел. Он позволил автомобилю завернуть за угол и скрыться за шеренгой дубов, после чего стрелял сквозь них. Почему он совершил такую глупость? Был ли он идиотом, безнадежным неудачником, или его просто охватила паника?

Затем Свэггер бросил взгляд на первый знак Х на Элм-стрит, куда попала вторая пуля Освальда, после первого промаха. По всей вероятности, это была его лучшая возможность, но он упустил и ее – по крайней мере, в том смысле, что попал не в голову, а в верхнюю часть спины, под шею. Да, только что произошла отдача, но цель находилась всего в шестидесяти метрах внизу и под углом, под которым она не выглядела перемещавшейся в пространстве слишком быстро. Можно считать, что он промахнулся и, с учетом отсутствия видимой реакции президента на выстрел, мог решить, что совершил абсолютный промах. Тем не менее напрашивается мысль, что если он намеревался попасть в голову, то обязательно попал бы в нее с первого раза, даже с большего расстояния, когда она представляла бы собой меньшую по размерам цель. Он же попал в нее только с третьего раза. Никакие сомнения, никакие сожаления, никакие страдания, никакие силы не способны отменить тот факт, что пуля калибра 6,5 мм поразила Джона Кеннеди в голову в 12.30 22 ноября 1963 года и потрясла мир жестокой реальностью расколотого черепа, дымящегося мозга, предсмертных конвульсий.

«Мог ли Освальд произвести этот выстрел?» – размышлял Боб. Вопрос отнюдь не абстрактный. Он мог обладать необходимыми навыками, но они зависели от типа использовавшегося им оружия и конкретных обстоятельств. Парень был полным ничтожеством, стрелявшим в президента Соединенных Штатов в спешке, используя незнакомое ему оружие – его обучали стрельбе из старой полуавтоматической винтовки «М1 Гаранд», как и Боба, – и у него в организме наверняка произошел мощный выброс адреналина. Следует также учитывать охотничью лихорадку и явный дефицит кислорода. И все же он выстрелил.

Это легкий выстрел. Боб мог бы выполнить его экспромтом, как и любой из дюжины снайперов, которых он знал. И что с того? Вопрос заключался в следующем: мог ли этот подонок, с его ненавистью, ожесточением и бредовыми политическими взглядами, с его никчемностью и длительной историей неудач произвести тот самый выстрел, в тот самый день, в то самое время?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно знать характеристики и возможности винтовки. Свэггер обернулся, и, словно по волшебству, перед ним предстал карабин «С2766 Манлихер Каркано», модель 1938, изготовленный в Терни, Италия, в 1941 году неизвестным механиком. «Оружейным кузнецом» – было бы слишком громко сказано. Дрянной четырехкратный прицел из Японии, еще не успевшей вырастить своего послевоенного гения оптики, располагался в держателе из медно-свинцового сплава, который крепился на двух винтах вместо четырех. Его изображение предстало перед глазами Боба на фотографии в натуральную величину, висевшей в паре метров от него. Он подошел к ней и внимательно ее рассмотрел.

Судебные эксперты-баллистики ФБР тщательно исследовали карабин, но Боб, изучив их заключение, нашел его несколько сомнительным. Агент Фрэзиер пользовался в Бюро репутацией крупного специалиста по оружию, но Свэггер знал, что он специализировался в стрельбе по крупным, неподвижным мишеням на больших дистанциях из служебных винтовок через открытые прицелы. Он обладал такими навыками, как выносливость, тонкое чувство ветра, контроль над спусковым крючком и нервной системой. Но не был хорошо знаком с телескопическим прицелом и высокоточной стрельбой. Мантра снайпера – один выстрел, один убитый – ему чужда. Хотя его свидетельства в определенных областях представлялись не вполне убедительными, Свэггер решил познакомиться с ними более тщательно на следующий день.

На фотографии винтовка, во всем блеске своего двухмерного изображения, выглядела так, как если бы принадлежала восьмилетнему оловянному солдатику в кителе из красного папье-маше – юной версии Щелкунчика. Он появился на сцене, когда Никки переживала свою балетную стадию и еще помнила мальчиков с негнущимися ногами и нарисованными на щеках красными кругами, в высоких псевдогусарских киверах из картона. Такой миниатюрной и причудливой казалась эта винтовка. Она совсем не напоминала боевое оружие.

Как и многим другим, изготовленным в странах Средиземноморья, ей недоставало серьезности и внушительности. Из нее едва ли можно точно поразить цель на расстоянии полтора километра, а прикрепленным к ней штыком вряд ли можно было выпустить кишки человеку, что под силу винтовкам «маузер», «спрингфилд», «ли-энфилд». Ее можно было бы использовать для охоты на кроликов вследствие небольшого калибра: максимум.264 в эпоху, предшествовавшую появлению высокоскоростного пороха, но не.30 с его тоннами дульной энергии.

Баллистические свойства не производили большого впечатления. Боб рассмотрел штампованный медно-свинцовый держатель прицела, хорошо видный на фотографии, и заметил два пустых отверстия для винтов, предназначенные для крепления прицела на винтовке. Какое влияние могло оказать их отсутствие на события того дня? Как долго могли эти винты жестко удерживать прицел, если они вообще когда-нибудь затягивались? Каковы последствия неплотного крепления прицела, который произвольно менял свое положение после каждого выстрела, что негативно сказывалось на точности? Все хорошие стрелки плотно затягивают крепежные винты, прежде чем приступить к стрельбе.

Сделал ли это Освальд? Знал ли он о необходимости этой меры? В Корпусе морской пехоты его не учили пользоваться оптическим прицелом, он был знаком лишь с системой крепления пип-сайта винтовки М1 – блестящим механическим устройством той эпохи. Знал ли Освальд концепцию регулировки прицела? Был ли этот прицел отрегулирован? Было ли потом восстановлено его положение? Все эти вопросы требовали ответов, и только после этого можно вынести вердикт по поводу возможностей данной конкретной винтовки.

Если именно из нее были произведены роковые выстрелы, он должен узнать о ней как можно больше. Боб решил приобрести эту модель – они продавались всюду и стоили не больше трех сотен. Мог ли он изучить отдачу? Мог ли он быстро найти цель через этот маленький четырехкратный и не очень чистый прицел? Могла ли винтовка сохранять точность прицела на протяжении серии выстрелов? Мог ли этот импровизированный ремень улучшить точность прицела, если это действительно Освальд, имевший опыт обращения с ружейным ремнем со времени службы в морской пехоте, приспособил его при подготовке к стрельбе? Все это требовалось выяснить.

Свэггер устал от этого места. Ничего особенного, никакой эмоциональной реакции на иностранных туристов, резвившихся детей, приезжих из Огайо нелепого вида. Просто пришло время отправляться восвояси.

Рядом с оживленной улицей, в самом центре города, высился поросший травой холм. В его склон было встроено некое подобие античного храма, свидетельствовавшее о том, что когда-то в Америке отдавали дань древнегреческой модели государственного устройства. Правда, сегодня это походило на декорации к фильму о Древнем Риме, и при виде ее возникало ощущение, что вот-вот появятся люди в тогах.

Свэггер стоял на вершине холма, у расположенных по окружности колонн, и старался не думать о тогах. Он определял углы. Всего метрах в двадцати под ним по Элм-стрит автомобили мчались к тройной эстакаде. Травянистый склон сбегал прямо к обочине. Улица перетекала в Стеммонс-фривэй, а еще дальше простиралось напоминавшее поверхность бильярдного стола зеленое поле Дили-Плаза.

Лучшую позицию для стрельбы трудно найти. Группа профессиональных киллеров, не имевших доступа в здание строительной компании Ти-Би-Ди, маячившее слева, за несколькими тонкими деревцами, наверняка выбрала бы это место. Они вполне могли пронести сюда автоматы времен Второй мировой войны – «томпсоны», «шмайссеры» [12], коими Америка изобиловала в 1963 году, – и устроить настоящую бойню, в которой едва ли кто-нибудь выжил. Потом могли бы огнем проложить себе путь отхода, но им вряд ли удалось бы прорваться за ближайший блокпост в нескольких километрах от центра города, где они неминуемо попали бы под ливень пуль подоспевшей полиции.