Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски - Другов Александр (книги онлайн без регистрации .TXT, .FB2) 📗
— Ну, понятно. Я сказал вашим топтунам…
Я спотыкаюсь на этих словах. Впервые за многие годы вместо «наши» я сказал «ваши». Нехорошая оговорка. Хотя она по сути ничего не меняет, вроде черной кошки по дороге на эшафот. Зато она говорит многое о том, что творится в моем потревоженном последними событиями подсознании. Воропаев наверняка тоже заметил эту подмену местоимений, но продолжает смотреть в сторону.
— Так вот, я сказал вашим топтунам: если не уберете людей, будете мне здорово мешать. Объясни это Сибилеву. А там — как знаете. Второй раз уже прошу, третьего не будет. А что касается встречи, то давай с ней погодим. Я передумал, так и скажи. С Сибилевым с пустыми руками мне разговаривать не с руки. Просто нет никакого смысла. Счастливо, спасибо, что навестил.
В холле я наливаю себе кофе из автомата и, наплевав на семинар, сажусь в кресло, вытянув ноги. Ну что ж, я-то думал, что за ночным нападением последует некоторая пауза. Однако благодаря моим коллегам никакой паузы не будет, они станут меня развлекать, пока противная сторона отдыхает. Кофе неплохой, даром что из автомата. Так они и будут гонять меня в очередь, пока не добьют. Парадоксально, но их интересы совпадают — и те, и другие хотят видеть меня в камере.
И последнее: сдается, Воропаев сообщил мне гораздо больше, чем сам того хотел. Или действительно хотел?
Неслышный ветер за окном дергал ветви дерева, и его тени бегали по стеклу в просвете между тяжелыми занавесями. Стоило подняться из кресла и становилась видна буроватая вода узкого канала, на другой стороне которого теснились фасады домов. Шум улицы едва доносился в кабинет, голоса двух собеседников звучали глуховато-ровно, лишь и когда выдавая скрытые эмоции.
Сидевший спиной к окну Янус покачивал головой, стараясь подавить раздражение.
— Что за идиота вы послали в аэропорт? Соловьев шарахнулся от него, как от зачумленного! Он бездарно провалил все, что должен был сделать.
— Это вовсе не идиот. Эрнесто один из наших людей. У нас есть к нему некоторые претензии, поэтому мы и не боялись его засветить. Но…
Янус в раздражении грохнул стаканом по столешнице так, что Ван Айхен невольно повел головой, ожидая звона разбитого стекла. Он хотел сделать замечание собеседнику, но передумал. Убедившись, что ни стакан, ни стеклянная столешница не пострадали, он подчеркнуто аккуратно поставил свой бокал и спокойно наклонился к Янусу:
— Не стоит так нервничать. Ничего страшного не произошло. Всего лишь мелкая неудача в самом начале, которая не меняет сути дела. Мы…
— Ван Айхен, прекратите меня уговаривать! Я не переношу пустой болтовни! Вы не понимаете, что происходит. Каждый подобный просчет играет на руку Соловьеву. Мои коллеги почувствуют, что ведется какая-то непонятная игра, и тогда будет невозможно дальше морочить им голову.
Янус откинулся в кресле и с силой потер подбородок. Ван Айхен спокойно ждал продолжения. После паузы он неторопливо произнес:
— В конце концов мы здесь лучше знаем обстановку. У вас не должно складываться впечатления, что вы единственный, кто знает, как следует поступать.
Наткнувшись на взгляд Януса, он умолк. Сдержавшись, Янус раздельно и отчетливо, как метроном, стал говорить:
— Ван Айхен, я хочу, чтобы вы точно уяснили — вы не можете принимать решения один, без меня. В том числе и здесь, в Голландии. Благодаря мне вы получили возможность решить свои финансовые проблемы и стать действительно состоятельным человеком. Я помог уладить проблемы с вашими конкурентами в Европе и выйти на новых партнеров в Азии.
— Я вам признателен, но…
— Да не перебивайте вы меня! Приехавшие сюда люди будут проверять каждый контакт Соловьева. Кто вам сказал, что дело сделано? Вы не можете, вы неспособны переиграть целую группу профессионалов!
Разведя руками и кивком продемонстрировав согласие со всем сказанным, Ван Айхен вежливо поинтересовался:
— Разве у нас нет союзника в этой группе профессионалов?
— Я не всемогущ! Соловьев догадался, что находится под колпаком, и, в свою очередь, вывернется наизнанку, чтобы выяснить правду! Уже одно это ставит нас на грань провала!
В наступившей тишине стал слышен звонок велосипедиста, проезжавшего по набережной под окнами кабинета Ван Айхена. Мужчины в креслах молча сидели, глядя перед собой. Наконец, Ван Айхен провел рукой по подлокотнику, как будто смахивая пыль, и ровным голосом спросил:
— Что вы предлагаете?
Покивав в ответ на свои мысли, Янус ответил:
— Я предлагаю продолжить то, что мы и делали, только гораздо более разумно.
— А именно?
— Не иронизируйте. Мои коллеги пришли к естественному выводу, что Соловьев не захотел раскрываться и ушел от контакта с Эрнесто из-за обнаруженного им наблюдения. Так что этот эпизод закончился вничью.
Ван Айхен, подняв палец, перебил Януса:
— Простите, ваши коллеги узнали о покушении, о мотоциклисте, который стрелял? Это была инициатива Эрнесто, но…
— Конечно узнали, нам доложили об этом люди из наружного наблюдения. Для нашего дела это как раз было не страшно. В конце концов мы пришли к выводу, что это была неудачная попытка ликвидации провалившегося агента.
Ван Айхен обрадованно закивал и тут же настороженно замер, наткнувшись на холодный взгляд Януса. Тот помолчал несколько секунд и раздельно сказал:
— Кстати, вы зря радуетесь. Это покушение было действительно целиком вашей инициативой. Я хочу, чтобы вы запомнили: я вынужденно подставляю Соловьева, делаю это исключительно под давлением обстоятельств и по вашему требованию. Мне нужно отвлечь от себя внимание буквально на несколько дней. Соловьев рано или поздно оправдается, так что ему в реальности ничто не грозит. Я хочу сказать, не грозит физически, а уход с работы — это ерунда, которую он переживет. Не сразу, конечно.
Помолчав, он добавил:
— Мы занимаемся серьезными делами, а вы устроили какую-то самодеятельность. Запомните: с моим приездом ситуация изменилась. Мы постоянно следим за Соловьевым и не можем безучастно смотреть, как он воюете вашими людьми. Понятно вам? Не можем! Я по вашей милости оказался участником уличной драки. Короче говоря, я настаиваю на том, чтобы против него больше не предпринимались попытки ликвидации. Не смейте даже тронуть его пальцем. Иначе я наплюю на все наши договоренности и уйду. Это понятно?
Задумавшись, Ван Айхен смотрел на собеседника. Очнувшись от своих мыслей, он произнес:
— Ваша беда в том, что вы пытаетесь соблюсти невинность после того, как давно утратили ее. Решите, наконец, по чьим правилам вы играете. Если уж мы используем вашего коллегу как разменную карту, то поздно беспокоиться о его судьбе.
Янус сделал резкое протестующее движение, но Ван Айхен опередил его мягким жестом:
— Но если вы настаиваете, то хорошо — мы не будем предпринимать шагов по ликвидации вашего коллеги. Хотя это серьезно затруднит нам жизнь.
Янус, поджав губы, выслушал Ван Айхена и заключил:
— Ну и славно, будем считать, что мы поняли друг друга. Давайте сделаем так: вы устроите еще одну встречу Соловьева и Эрнесто, которую мои коллеги должны зафиксировать. Вы сказали, что у вас есть к этому вашему человеку некоторые претензии? Чудесно, дайте ему возможность реабилитироваться. Как у него с умственными способностями?
Ван Айхен пожал плечами:
— Он очень неглуп.
— Хотелось бы верить. Он должен вести разговор, не давая Соловьеву перехватить инициативу. Моим коллегам должно быть предельно ясно, что это разговор союзников. Как только это произойдет, мы возьмем Соловьева. Если вы считаете, что ваш человек на это не способен, пусть запишет разговор. Потом вы его смонтируете, чтобы он звучал нужным образом.
Отказавшись от еще одного стакана виски, Янус поднялся из кресла. Ван Айхен проводил его до двери, которая шла в проход между домами. Оттуда Янус мог попасть на соседнюю улицу. Вернувшись в кабинет, Ван Айхен остановился на середине ковра, задумчиво глядя на оставленный Янусом стакан. С ним уже давно никто так не разговаривал, тем более из людей, со всех точек зрения ему подчиненных. Но Ван Айхен, в частности, потому и достиг своего положения, что умел терпеть собеседника. И сейчас он был готов поиграть в игру, навязываемую Янусом. Недолго, но поиграть.
