Джин Грин — Неприкасаемый - Горпожакс Гривадий (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
2. Следуя далее по азимуту 25°, выйти в район гидроэлектростанции (река Кымынейвеем), данные спутника «Сэмос-52», и вывести ее из строя любыми средствами.
3. 19 декабря в р-не Северного полюса состоится встреча подводных лодок «Скат» и «Морской дракон», вооруженных ракетами «Поларис». Они вышли: одна из Пирл-Харбора, другая из Нью-Лондона, штат Коннектикут.
В указанное время необходимо выходить в эфир, служа радиомаяком для подводных лодок…»
Далее следовало несколько пунктов, примечание и подпись: генерал-майор Трой Мидлборо, командующий военной базой Форт-Брагга.
— Вот тебе, Мэт, и аляскинский кипарис! — проговорил Джин.
Утро так и не наступило. Они шли без привала вот уже четыре часа подряд. Казалось, должен был уже забрезжить рассвет, но рассвет не наступил и в полдень.
Над снегами, над черными елями и низкорослыми соснами царила полярная ночь.
Джин об этом крае знал только понаслышке. Где-то он читал о том, что природа и климат Чукотки во многом сходны с климатом Аляски: холод, бесприютность, вечное белое безмолвие.
Грин и Берди били лыжню по очереди. Вернее, в основном работал Джин.
Когда он выбивался из сил, выходил вперед Берди, сухощавый, долговязый, но жилистый. Кроме них, эту тяжелую работу могли делать и Тэкс с Бастером, но Джин выслал их вперед, головным охранением.
Так случилось, что Флойд Честертон погиб. Доминико, если он остался жив, на ди-зи не вернулся, Мэт нес на себе рацию ПРУ—10, проклиная свою «шарманку», но благодаря бога за то, что ему достались сравнительно легкие батареи.
Сонни видел до этого лыжи только в кино.
Он обливался потом, наступал сам себе на ноги, падал с лыжни, кряхтел, виновато оборачивался, но шел, стараясь не отставать от других. Остальные несли взрывчатку, пулемет, весивший свыше тридцати фунтов, и диски.
Тот, кто хотя бы раз в жизни долго бил лыжню, знает, как трудно идти по целине впереди других и, чуть откинув назад корпус, на прямой ноге, попеременно вытаскивать лыжи из глубокого снега.
Нужно иметь сильный пресс, железные ноги, а главное — терпение.
Вскоре Джин научился определять направление, не глядя на компас. Ветер в этом краю дул с севера, и поэтому летящий снег обметал северную сторону деревьев.
Был тридцатиградусный мороз, полярная ночь, чужая земля, и за каждым кустом, на спуске или подъеме, их могла подстерегать засада.
В примечании к боевому приказу было сказано: первый привал сделать через четыре часа среднего хода.
Настало время короткого отдыха.
— Советую не садиться, — объявил Джин. — Можете снять «комбет-пек» и для настроения выпить «джи-ай-джина».
— Вы, сэр, лучший в мире человек! — воскликнул Берди. — Но формулировка «выпить для настроения» все же расплывчата.
— Ты что-нибудь знаешь об этих местах? — спросил Джин у оживившегося вдруг Берди.
— Только то, что по этому лесу бегает страшный тундровый волк…
— Во дает! — сказал Бастер.
— И откуда это вы все знаете, мистер Всезнайка? — язвительно процедил Тэкс.
— Любознательные канадцы в отличие от тупых техасцев, странствуя по свету, не закрывают глаза, — скороговоркой выпалил Берди.
— Это все, что ты знаешь, Берди? — спросил Джин.
— И еще я где-то прочел, что северное сияние похоже на гигантские разноцветные шторы.
— Во дает! — вновь восхитился Бастер.
— Все занимаются не своим делом, — сказал Мэт. — Я, кубинец, гибну в снегах. Ты, Берди, прирожденный ученый, а лезешь в «зеленые береты».
Берди отстегнул флягу, выпил и, уже ни к кому не обращаясь, сказал:
— Я, кажется, забыл шприц.
Распечатав несколько пакетов с рационом «Си» и наскоро подкрепившись, десантники «обработали» место привала и снова двинулись в путь.
В небе послышался мощный гул авиационных моторов.
Самолетов еще не было видно, но тревожный рокот надвигался издалека, усиливался, невольно прижимая людей к земле.
Вскоре на большой высоте появились реактивные бомбардировщики.
Они летели на север, оставляя в звездном небе белые шлейфы. Джин посчитал: десять звеньев. Десять троек. Белые шлейфы расползлись, сплелись, начали таять и наконец растворились. Гул самолетов затих, скрип лыж возник снова, но теперь он казался более тревожным.
— Это наши самолеты, — проговорил Бастер.
Все молча переглянулись.
«Неужели началось? — подумал Джин. — Неужели доигрались?» Мутный ужас захлестнул его, когда он подумал, что сейчас делается в мире, если ЭТО уже началось.
— Да, это наши, — прошептал Сонни и вдруг крикнул: — Ребята, неужели?..
— Молчать! — скомандовал Джин. — Мы должны идти вперед. Следите за небом. Нам страшны вертолеты.
Вертолеты не заставили себя долго ждать. Сначала откуда-то слева послышалось несколько одиночных выстрелов. Впереди было озеро. Джин остановился и сверил азимут: они вышли точно. Как быть? Идти указанным курсом — при свете луны, по открытому месту, — тогда в случае обнаружения никому не уйти.
Обходить озеро — огромный крюк и прямое нарушение боевого приказа, в котором сказано: «Выйти в район узкоколейной ж. д. азимутом 135° — Энтурмино — Эймелен».
Джин вынул карту и подсчитал, что примерно в двух ходовых часах должен лежать поселок Энтурмино.
Джин оттолкнулся сразу двумя палками и пошел по просеке курсом на озеро.
Когда они начали пересекать озеро чуть левее центра, из-за леса появились три вертолета.
— Ложись! — скомандовал Джин. Эта команда была тотчас же передана по цепочке. Десантники вдавились в снег, раскинув ноги, не освобожденные от лыж. Вскоре вертолеты оказались чуть ли не над головами.
На их фюзеляжах ясно виднелись красные звезды. «Звезды» начали кружить над ними, почему-то не стреляя.
Джин закрыл глаза. Ему вспомнилось сафари, охота на льва в саванне.
…Они охотились с вертолета. Затравленный и беспомощный лев бежал, не понимая, что за чудище гонится за ним. Он кидался из стороны в сторону, пытался путать следы, поднимал голову, закидывая львиную гриву, то рыча, то воя. Но куда бы он ни бежал, рокочущее чудовище висело над ним. Наконец-то его выгнали на лысый пятачок. И теперь уже они были, как говорится, один на один. Джин спросил у летчика:
— Стрелять?
— Как хочешь, — буркнул Кейвин. Вот уже год он возил людей, этих зажравшихся туристов, и ему опротивели те «смельчаки», что лупят по несчастному зверю, сам находясь в полной безопасности.
— Какое же это сафари? Сафари — это когда не знаешь, кто кого убьет — ты зверя или он тебя.
Однако он ничего не сказал Джину.
— Не буду стрелять, — сказал тогда Джин. — Папа Хем никогда бы не выстрелил.
Из-за его спины тогда выстрелил толстый голландец. Он выстрелил почти в упор! Лев упал не на спину, как обычно, а мордой вперед, словно он не был убит, а просто пытается вдавиться в землю. Точь-в-точь как теперь он, Джин. С той только разницей, что тогда лев лежал в саванне, а он теперь лежит в снегу. Лев ничего не мог вспомнить, ни о чем не пожалеть. А может быть, и лев вспоминал что-то и жалел о чем-то?..
Он поднял голову: вертолеты уходили прочь.
Что это, разведка? Возвращение домой после боя, когда все патроны израсходованы? Или летчики ночью не увидели их? Тогда зачем же они кружили?..
Десантники поднялись и пошли. Уже не разговаривая ни о чем, не задавая друг другу вопросов.
Снег скрипел однообразно, назойливо, до рези в ушах. Снег отливал голубизной. Потом голубизна пропала, небо побелело, снег стал сахарным, надоедливо сахарным, до тошноты.
Сонни уже идти не мог. Его тащили по очереди. Потом он сказал:
— Дальше не могу.
У него пересохли губы, на щеках, ближе к носу, появились следы обморожения. Он дышал со свистом, ноги у него стали ватными, он не мог ступить и шагу. Тогда Джин приказал сделать носилки. Пока Мэт и Тибор их мастерили, был перекур. Берди допил свой запас «джи-ай-джина» и крикнул Тибору:
— Алло, мадьяр!
— Чего тебе?
— Подойди-ка!
