Игольное ушко - Фоллетт Кен (книги без регистрации .txt) 📗
Снова раздался характерный звук. На этот раз скрипела деревянная рама, словно кто-то давил на нее снаружи. Похоже, теперь Фабер действовал более решительно: она услышала три глухих удара, будто, пробуя раму на прочность, он бил по ней тыльной стороной ладони.
Люси отпустила собаку, подняла дробовик и в полной темноте направила дуло на серое пятно, где, как она предполагала, находилось окно. Если он распахнет его, она немедленно выстрелит.
Стук повторился, на этот раз сильнее. Боб не выдержал, громко залаял. Она услышала шорох за окном.
Почти тут же прозвучал его голос:
– Люси!
Она закусила губу.
– Люси!
Он говорил тем же мягким, спокойным, доверительным тоном, как тогда, в постели.
– Люси, слышишь меня? Не бойся. Я тебе ничего не сделаю. Ответь, Люси.
Она с трудом подавила желание выстрелить сразу из обоих стволов, чтобы заставить замолчать и этот голос, и все воспоминания, которые были с ним связаны.
– Люси, дорогая…
Ей показалось, что он плачет.
– Дэвид напал на меня. Это произошло так неожиданно. Я был вынужден убить его. Я сражался за свою страну, ты не должна ненавидеть меня за это…
Что он такое говорит? Какой-то бред. Может, он лишился рассудка и в последние дни не в своем уме? Хотя внешне он казался в полном здравии… а тут совершает убийство… Конечно, она не знает всех обстоятельств. Стоп. Дальше ни шагу. Он явно что-то затеял, старается успокоить, размягчить ее сердце.
Неожиданно в голову пришла идея.
– Люси, поговори со мной… – Его голос затих.
Она на цыпочках проскользнула в кухню. Боб наверняка предупредит ее, если Фабер перейдет от слов к делу. Она порылась в ящике с инструментами, нашла клещи, тихонько подошла к окну и нащупала пальцами головки трех приколоченных там гвоздей. Осторожно, затаив дыхание, она вытащила гвозди один за другим. Лицо горело от напряжения, сердце бешено колотилось в груди. Так же тихо Люси вернулась в гостиную, узнать, все ли в порядке.
– … не мешай мне, и я тебя не трону…
Через мгновение она была уже снова на кухне, осторожно открыла окно, притащила за ошейник собаку.
– Неужели ты думаешь, я могу тебя обидеть? Да ни за что в жизни…
Она нежно погладила Боба по спине. Давай, мальчик, давай. У нас нет другого выхода. Боб ринулся в открытое окно.
Она сразу же опустила раму и с размаху, тремя ударами, быстро забила длинный гвоздь.
Молоток упал на пол, она схватила ружье, выбежала в гостиную и, прижавшись к стене, подобралась к окну.
– Даю тебе последний шанс! – Генри перешел к угрозам.
За окном кто-то быстро пробежал, наверное, Боб. Затем раздался жуткий, пугающий лай, потом рычание. Люси не могла себе представить, что колли способна на такое. Очевидно, Боб прыгнул, потому что после вскрика чье-то тело глухо ударилось о землю. Затем она услышала возню, щелканье зубов… опять кто-то побежал, вскрик боли, отрывистые слова на чужом языке… заскулил Боб.
Звуки становились все тише, словно удалялись, потом наступила тишина. Люси по-прежнему стояла, прижавшись всем телом к стене, и прислушивалась. Она хотела побежать и проверить Джо, опять передать сигнал по радио, хотела кашлять… но стояла, как вкопанная, не в силах шевельнуться. Она на минуту представила кровавую картину и то, что Боб мог сделать с Генри. Больше всего Люси хотела услышать лай собаки у дверей дома.
Она посмотрела на окно и только сейчас осознала, что видит стекло, различает раму, а не просто серое пятно на черном фоне, как раньше. Снаружи по-прежнему ночь, но небо уже не кажется таким темным. С минуты на минуту наступит рассвет, тогда она сможет видеть все предметы в комнате, а Генри уже не удастся рассчитывать на внезапность и темноту.
Вдруг вдребезги разлетелось стекло, осколки посыпались в стороны, рядом с ее лицом. Она аж подпрыгнула от неожиданности, почувствовала резкую боль в щеке, потрогала рукой, нащупала царапину. Люси направила дробовик на окно, ожидая, что сейчас там появится голова Генри. Ничего не произошло. С минуту она простояла с ружьем наизготовку, затем стала искать причину, по которой разбилось стекло.
Люси уставилась на пол. Там среди обломков стекла темнел какой-то предмет. Она нагнулась, чтобы разглядеть его поближе, и почти сразу же узнала тело Боба.
Люси закрыла глаза, отвела взгляд в сторону. Странно, что она ничего не чувствует, никаких эмоций. Сердце онемело от страха, напряжения и картин смерти, которые пришлось лицезреть: сначала Дэвид, затем Том, ужасная ночь в доме… Люси чувствовала только голод. Вчера весь день прошел на нервах, о еде не могло быть и речи. Выходит, последний раз она ела тридцать шесть часов назад. Теперь, в самый неподходящий момент, она чувствовала непреодолимое желание съесть хотя бы бутерброд с сыром.
В окне что-то появилось. Сначала она лишь краем глаза уловила еле заметное движение, быстро повернула голову.
На подоконнике лежала рука Генри.
Она уставилась на нее, словно загипнотизированная: мужская рука с красивыми длинными пальцами, без колец, кожа белая, но вся в грязи, ухоженные ногти, кончик указательного пальца заклеен пластырем. Рука, которая ее гладила, вытворяла с ее телом все, что угодно, забавлялась, как с игрушкой, – эта же рука вонзила нож в сердце старого пастуха Тома.
Рука убрала торчащий из рамы осколок, за ним другой, расчищая пространство; затем начала шарить по подоконнику, чтобы найти задвижку и открыть раму.
Тихо, не спеша, стараясь остаться необнаруженной, Люси переложила ружье в левую руку, правой вытащила из-за пояса топор, размахнулась и изо всей силы опустила лезвие прямо на его запястье.
Наверное, до этого Генри что-то почувствовал, может быть, услышал, как топор просвистел в воздухе, или заметил движение у стены – так или иначе, но буквально в последнюю секунду он отдернул руку.
Удар обрушился на подоконник, лезвие застряло в дереве. Какое-то мгновение Люси была уверена, что промахнулась, но тут снаружи раздался вопль – на покрытом лаком деревянном подоконнике, будто гусеницы, лежали два отрубленных пальца.
Она услышала топот убегающих ног.
Ее вырвало.
Внезапно она почувствовала себя совсем обессиленной. В конце концов, она лишь хрупкая женщина и, видит Бог, настрадалась достаточно. Почему это выпало именно ей? Для того, чтобы справляться с такими ситуациями, есть полицейские, солдаты, они для этого и существуют. Никто не вправе ожидать, что женщина, домохозяйка, к тому же мать маленького ребенка, будет бесконечно долго сдерживать натиск опасного преступника, убийцы. Кто сможет винить ее, если сейчас она прекратит борьбу? Кто может сказать, что в такой ситуации он действовал бы лучше, держался дольше, сохранил бы больше сил?
Все. Довольно. Теперь пусть за дело берутся они – все те, кто снаружи, а не в этом проклятом доме – полиция, армия, кто там еще следит за эфиром? Она сделала все, что могла.
Люси наконец оторвала взгляд от жутких обрубков на подоконнике, поднялась вверх по лестнице, взяла второй дробовик, с двумя ружьями вошла в спальню.
Слава Богу, Джо по-прежнему спал. Похоже, он даже не ворочался во сне, лежал, безмятежно раскинувшись на кровати, и абсолютно не знал, какая трагедия разворачивалась в доме. Впрочем, сейчас он спит уже не настолько крепко. Что-то в его лице, дыхании подсказывало ей, что вскоре мальчик проснется и непременно захочет получить свой завтрак.
Так захотелось, чтобы все стало, как прежде: встать утром, приготовить завтрак, одеть Джо, потом сделать простую привычную работу, например, постирать, почистить что-то, нарвать зелени в огороде, заварить чай… Удивительно, почему эта жизнь не приносила ей никакого удовлетворения, почему так беспокоило отношение к ней Дэвида, наскучили длинные однообразные вечера, бесцветный тусклый пейзаж, когда вокруг только торф, вереск и вечный дождь…
Все это казалось таким далеким, утерянным безвозвратно.
Тогда она мечтала оказаться в толпе, хотела городской суеты, слушать музыку, разговаривать с разными людьми. Теперь все обстояло совсем по-другому. Как ей могла надоесть ее жизнь, ведь все, что в конечном счете нужно человеку, – это свой дом, семья, уют, возможность жить спокойно.
