Во имя отца - Квиннел А. Дж. (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Ночная рубашка поднялась выше колен Ани. Мирек чувствовал мягкость и свежесть её тела. Аня подвинулась к нему ещё ближе. Её глаза были закрыты. Мирек мягко поцеловал её в щёку рядом с губами. Её губы ответили. Их дыхание сливалось. Мирек почувствовал, как Аня гладит его по голове, по шее, притягивая все ближе к себе. Он закрыл глаза. В голове у него не было ни одной определённой мысли. Единственное, что Мирек ощущал вполне ясно, так это то, что рядом с ним была Аня.
Его правая нога была зажата её ногами. Аня стала медленно двигаться вдоль неё. Мирек невольно поднял колено, приблизив его к её мягкой плоти. Боль в боку как будто ушла. Рука Мирека постепенно стала сползать всё ниже и ниже, к поднятому подолу её ночной рубашки. Вот его рука уже ласкает её ягодицы. Всё это могло длиться сколько угодно: минуты или часы… Понятие времени для них исчезло.
Они лежали в полуосвещённой комнате. Когда начало светать, Мирек почувствовал, как участилось её дыхание. Все её тело напряглось. Она глубоко вздохнула и сразу обмякла. Аня пробормотала что-то невнятное. Спустя несколько минут оба они погрузились в глубокий сон.
Боль вернулась в тело Мирека, как только он проснулся. Временами ему казалось, что к его боку приложили раскалённый утюг.
Мирек открыл глаза. Ани в кровати не было. Он услышал какие-то слова и поднял голову. Она стояла у кровати. Он мог видеть только верхнюю часть её тела. Голова её была приопущена. Мирек понял, что Аня стоит на коленях и молится. Он не понимал значение слов, поскольку говорила она на латыни. Сжав зубы от боли, Мирек сел. Аля подняла голову к нему, и он увидел, что лицо её мокро от слёз. Она закашлялась, вытерла рукавом лицо и встала.
Мирек ужаснулся: настолько она казалась слабой. Но Аня, как бы отгоняя дурное настроение, сказала:
— Как твой бок, Мирек?
— Зверски болит. С тобой всё в порядке, Аня?
Она кивнула.
— Да… Сейчас я приготовлю тебе завтрак, а потом помогу переодеться.
Она направилась в ванную и вышла обратно через пять минут, уже полностью приведённая в порядок, со стаканом воды в руке. Она протянула ему стакан и две таблетки.
— Это антибиотики. Я пойду на кухню, а заодно выясню, что у нас происходит. Уже довольно поздно.
Мирек взглянул на часы и, к своему удивлению, обнаружил, что уже больше десяти. То, что произошло ночью, казалось ему одновременно и фантастическим, и вполне реальным. Аня уже была у двери, когда Мирек открыл было рот для того, чтобы что-то ей сказать. Она остановила его движением руки.
— Позже, Мирек, позже.
Поговорить им удалось через полчаса. Она вернулась в спальню, неся в руках поднос, на котором был чай, хлеб, копчёное мясо, апельсиновый сок и фрукты. Аня присела на кровать рядом с Миреком и принялась за завтрак вместе с ним. Она рассказала, что рано утром Ежи и Антон ходили по отдельности в город для того, чтобы проверить ситуацию. На улицах было огромное количество сотрудников милиции и безопасности. Они осуществляли поголовную проверку документов. В городе появилось много русских солдат. Ежи и Антону удалось выяснить, что обе запасные квартиры были обысканы СБ через несколько часов после их побега. Им повезло, что они вернулись именно в генеральский дом.
После её рассказа Аня и Мирек ели молча, пока она не сказала убитым голосом:
— Я совершила тяжкий грех.
Мирек был готов к этому. Он быстро ответил:
— Аня, послушай… Если ты насчёт того, что произошло прошлой ночью…
Она покачала головой.
— Я говорю не о прошлой ночи, Мирек. Я согрешила, потому что нарушила обет в том, что буду любить только Господа Бога.
Прошло несколько секунд, прежде чем сказанное Аней дошло до Мирека. Он очень тихо сказал:
— Ты хочешь сказать, что любишь меня?
Аня утвердительно кивнула.
— Да, Мирек. Я пыталась от этого бежать, но больше мне это не удаётся. Это не просто благодарность с моей стороны за то, что ты для меня сделал. Это никак не стремление наверстать упущенное в монастырях. Я не понимаю, что со мной произошло. Я думаю, что это одна из составляющих любви — потеря логики.
— Я тоже люблю тебя, Аня.
Она тяжело вздохнула и ответила:
— Я отлично это знаю, Мирек. Но что всё-таки с нами происходит? Что нам делать?
Мирек подался вперёд и взял её за руку.
— Аня, когда весь этот ужас закончится, мы будем жить вместе.
Она покачала головой.
— Я и думать об этом не хочу. Может статься, что все это никогда не кончится. Сколько нам ещё будет везти?
Мирек резко ответил:
— Я уверен, что всему этому когда-то придёт конец.
Она освободила свои руки, а затем, взяв его ладони в свои, посмотрела на них. Низким, хрипловатым голосом она сказала:
— Я влюбилась в убийцу. Я видела, как ты убиваешь людей. Зачем все это, Мирек? Что ты должен сделать в Москве?
Мирек автоматически ответил:
— Я не могу тебе этого сказать.
Аня резко парировала.
— Тогда дальше ты поедешь один. Или я полностью участвую в этом деле, или совсем не участвую.
Мирек поднял голову, посмотрел ей в лицо и увидел твёрдую решимость в её глазах. После колебания он произнёс:
— Моей задачей является убийство Андропова.
Прошло несколько секунд, и её пальцы сдавили руку Мирека. Она ошеломлённо пробормотала:
— Это невозможно… ты… они же сумасшедшие. Зачем… зачем надо его убивать?
Мирек сжато изложил ей предысторию операции. Когда он закончил свой рассказ, Аня освободила его руки, встала и начала расхаживать по комнате. Наконец она остановилась и едко сказала:
— Я этому не верю. Не имеет значения, в какой опасности находится Его Святейшество. Он никогда не пошёл бы на подобное решение своих проблем.
Мирек усталым голосом сказал:
— Он ничего не знает об этом.
Сначала эта реплика отразилась недоумением на Анином лице, но затем она быстро произнесла:
— Нет, он должен был знать. Ведь я видела его грамоту, одобряющую все мои действия.
Мирек не знал, что ответить на это. С одной стороны, он хотел объяснить ей все напрямик, но, с другой, боялся её реакции. Он вкрадчиво сказал:
— Аня, я клянусь тебе, что папа не имеет об этом ни малейшего представления. Это была группа из трёх человек. Кардинал Менини, ныне покойный, архиепископ Версано и… Беконный Священник. Они назвали себя Троицей, а меня — Посланником папы римского.
Она покачала головой.
— Всё равно я тебе не верю. Я видела буллу папы. Его Святейшество сам под ней подписался. На булле была его личная печать.
Мирек смотрел на неё, не зная, как произнести страшные слова. Но ему не пришлось этого делать. Аня сама все поняла. Она, задыхаясь, закрыла лицо руками.
— Подделка! Что же я натворила… Что же они со мной сделали…
Она с трудом встала на ноги. Мирек тоже встал, подошёл к ней, обнял за плечи и усадил обратно на кровать. Они сидели рядом, бок о бок, пока Аня пыталась осознать все происшедшее. Мирек испугался, что у неё может случиться приступ. Но она выглядела нормально. Она взяла себя в руки и сказала:
— Я понимаю их мотивы. Я считаю, что они совершили ужасную ошибку, но я всё же могу понять их озабоченность судьбой Его Святейшества… Но я не могу понять твоих побуждений, Мирек. Ведь это не деньги, правда?
Мирек подумал и ответил:
— Нет, Аня. Это не деньги и не забота о судьбе папы римского. Мой главный мотив — это ненависть.
Аня повернулась к нему, и он все ей объяснил. Он рассказал о своей юности. Он рассказал, как впервые познакомился с коммунизмом и стал преданным поклонником этого учения. Объяснил он это увлечение тем, что коммунистическая теория полностью соответствовала его становившемуся характеру. Он был амбициозным, односторонне развитым и очень себялюбивым. В семье его лучшего школьного товарища уже на протяжении трёх поколений твёрдо придерживались коммунистических настроений. Эта семья сыграла огромную роль в формировании юношеского мировоззрения Мирека. Всё кончилось тем, что он проводил больше времени в кругу этих коммунистов, чем в собственной семье. Мирек часто спорил с родителями и не соглашался с их критическими по отношению к коммунизму доводами. Мирек считал, что взгляды родителей сформировались только под влиянием их эмоций. Пропасть между ними все расширялась.
