Дунайские ночи (худ. Г. Малаков) - Авдеенко Александр Остапович (онлайн книга без .TXT) 📗
— А я никак не ухитрялась. Нечаянно подглядела. А потом проверила. Специально для тебя.
— Спасибо, Мария!… Ты все-таки не монахиня, не святая дева, нет!
— Слава богу, разглядел.
— Ладно, во время пожара о погоде не разговаривают. Кашуба не догадывается, что ты раскусила его?
— Да разве я дура, притворяться не умею? — На ее лице появилось выражение виноватости и покорности. — Не бойся, перед тобой я всегда чистая, правдивая.
— И давно он работает у вас?
— Второй месяц.
— Откуда прибыл?
— С Дуная.
— Что он там делал?
— В тамошнем монастыре обитал. Тоже виноградники лечил и караулил.
— Где он живет?
— В пещере, около винных погребов.
— Один?
— С собакой. Ужком ее зовут. Злая. Голосистая. И чуткая. Без меня не подберешься к ней без шума. Провожу, если хочешь.
— Когда бывает в своей пещере?
— Днем. Ночью караулит виноградники.
— Хорошо! — Гойда смотал лесу, вонзил острие крючка в податливое бамбуковое удилище. — Я должен идти, Мария. До свидания. Увидимся завтра, здесь же. Придешь?
— Приду, Вася. Со всех ног примчусь. — Она осторожно погладила его плечо. — Все сделаю, что прикажешь.
— Мария, не надо так!… Забывай свои ползучие привычки. Выше голову. Человек же ты!
— Уже человеком стала? Так скоро? — она улыбнулась. — Спасибо, Василек.
Шатров молча, кое-что записав в блокнот, выслушал обстоятельный рассказ Гойды о его несостоявшейся охоте на радугу и крепко задумался. Кто он такой, этот Кашуба? Какую задачу выполняет? Прямо или косвенно был связан с Картером? Знал ли он, что Картер приезжал в Ужгород? Вообще, известна ли Кашубе эта личность? Шатров повторил свои вопросы вслух. Гойда попытался на них ответить. Он рад был случаю поразмышлять со своим учителем и другом. Любил он вот такие минуты общения с Шатровым.
— Я думаю, — сказал он, — что Кашуба мог и не знать о приезде Картера.
— Почему?
Гойда подумал и сказал уверенно:
— Не обязательно знать ему, что в Ужгород прибывает военный атташе. Больше того, он не должен был этого знать. Не имел права.
— Да? — усомнился Шатров. — Почему же ему не выдали такого права?
— Потому, что оно уже было выдано другому, официанту Гонтарю. И Гонтарь пользовался им монопольно. Он ждал Картера, подготовил для него все, что собрал, накопил.
— Накопил?… А может быть… может быть, лучше так: подготовил для мистера Картера все, что получил от других… А?
— Да, так лучше. Этот вариант правдоподобнее.
— Ладно, давай гадать дальше. Итак, только Гонтарь пользовался правом личной встречи с мистером Картером. И при этом подвергался ничтожному риску быть разоблаченным, так как общался с иностранцами на вполне легальной почве. Попробуй различи среди тысячи чистых иностранных туристов одного нечистого! Он передал добытые шпионские сведения Картеру и готов был принять от него, кроме долларов, любое задание, любое приказание. Принять и передать… Кому?
Гойда внимательно следил за ходом мысли Шатрова.
— Мог и Кашубе передать и другим, нам еще неизвестным, — сразу сказал он, как только умолк Шатров.
— Да, мог, — охотно согласился Шатров. — А что из этого следует, Вася?
— Многое, Никита Самойлович!
— А именно?
— Похоже на то, что официант Гонтарь был диспетчером.
— Похоже. Очень! Собственно, я в этом почти уверен. Может, ты сумеешь разубедить меня?
— Не собираюсь. Диспетчер этот мертв, разгрыз ампулу, обрубил все нити, ведущие к сообщникам. Ни одной ниточки к живым.
— Да, он твердо знал, что делал.
— Мы должны установить, встречался ли он с Кашубой, — сказал Гойда.
Шатров кивнул, но в его глазах не было согласия.
— Да, должны! Но это не самое срочное, что мы обязаны сделать. Прежде всего надо выяснить, как, когда, где и с чьей помощью монастырскому виноградарю удалось воспользоваться документами Кашубы, жителя дунайского городка Ангора.
— Вы думаете, что это подлинное имя… Петр Кашуба?
— Имею право так думать, Вася. — Шатров показал Гойде справку, из которой явствовало, что Петр Михайлович Кашуба родился пятьдесят семь лет назад и постоянно проживает в Ангоре, на Дунае, в Измаильском районе, в рыбачьем поселке городского типа, в собственном доме. Женат. Детей нет. В настоящее время находится в отъезде. К справке была приклеена фотография. Петр Кашуба, изображенный на этой фотографии, не имел никакого сходства с тем Кашубой, который служил в яворском монастыре.
— Подмена! — сказал Шатров. — Если мы узнаем, чьих рук это дело… Словом, собирайся, Вася. Едем на Дунай в гости к Смолярчуку. Сообщи ему по телефону. И пусть уху приготовит.
Собрались в тот же вечер, чтобы выехать рано утром, позвонили на Дунай — и не выехали. Ночью произошло событие, задержавшее их в Закарпатье на несколько дней.
Уха, приготовленная Смолярчуком, наваристая, из свежих отборных осетров, так и не дождалась Шатрова и Гойды. Ее съели солдаты-пограничники. Ели, нахваливали, переглядывались с поваром и посмеивались:
— Спасибочко вам, дорогие гости, почаще приезжайте.
«ЛЕВЫЕ» ПАССАЖИРЫ
На обочине дороги, там, где автострада покидает горные карпатские теснины и вырывается в просторную долину, горит ночной костер. Невысокое жаркое пламя охватывает со всех сторон черный от застарелой копоти казанок. Поспевает овеянный пастушьим дымком кулеш — пшенная негустая каша, щедро заправленная толченым свиным салом и пережаренным луком. Около костра сидят двое мужчин и молча, терпеливо ждут той минуты, когда кулеш окончательно наберет силу, ароматную сочность.
Кто они, эти два человека, сидящие у костра? Почему, перекрыв автостраду шлагбаумом, не спят, хотя уже перевалило далеко за полночь и давно не показывалась ни одна машина?
Ночь вплотную придвинулась к костру со всех сторон; не видно ни гор на севере, ни равнины на юге, ни лесного массива на востоке, ни голых скал на западе. Река, бегущая невдалеке, по ту сторону дороги, угадывается по бешеному клокотанию в камнях. Но это привычный шум, его не замечают. Темнота и тишина. Да еще горная предрассветная свежесть.
Недружно пропели где-то первые петухи. Заблестели росой придорожные камни, трапа, асфальт автострады. Потянул холодный низовой ветерок. Дым пополз по земле.
— Ну, пора! — торжественно проговорил один из кашеваров и раскрыл казанок.
— Да, теперь, пожалуй, в самый раз, — радостно откликнулся второй и достал деревянную ложку, завернутую в чистую тряпицу. Развернул, постучал по черному краю казанка. — Уж мы тебе сейчас покажем, дорогуша, где раки зимуют.
Мирная тишина царит здесь, на карпатской дороге, ничто не предвещает опасности.
— Машина с Верховины спускается, — спокойно говорит один из мужчин.
Он поворачивает лицо, освещенное пламенем костра, в сторону гор и, сощурив глаза, пытается разглядеть дорогу.
Свет фар приближавшейся машины заскользил по голым скалам, потом по верхушкам хвойных деревьев, широкой полосой лег на реку и наконец уперся в шлагбаум, перекрывающий дорогу.
Вечером, часов в одиннадцать, в дверь квартиры инженера Николаева, два года назад ушедшего на пенсию, настойчиво постучали. Иван Иванович уже лежал в постели. Чертыхаясь про себя, он поднялся; накинул на плечи старую шинель, зажег свет, открыл дверь. Перед ним стоял знакомый шофер Микола Степанчук.
— Что такое? — спросил Иван Иванович, настороженно оглядывая с ног до головы неожиданного гостя.
— Магарыч с тебя, — улыбаясь, сказал Степанчук. — Имею выгодных клиентов. За одну ночь можно заработать круглую тысчонку. Деньги получишь вперед.
Иван Иванович шире открыл дверь, обнял шофера и ввел его в дом.
— Куда везти? — оживленно и деловито спросил он.
— В Ужгород. Но только с условием: до рассвета быть на месте. Торопятся они…
— А чего им так приспичило?
— Спешат на похороны. Не то дяденька, не то племянник умер. Собирайся! Машина заправлена?
