Человек из Кабула - де Вилье Жерар (чтение книг txt) 📗
– Так что? – спросил Малко.
Томас Сэндс запустил пальцы в волосы и тяжело вздохнул.
– Да ничего нового, ни малейшей информации. А ведь у меня контакты с афганцами на самом высоком уровне. Я не рискую слишком на них давить... Наш единственный шанс в том, чтобы они считали, что мы ничего не знаем о появлении Линь Бяо в их стране.
– А вдруг он уже в России...
– Я, кажется, уже говорил вам, что афганцы ничего не делают без ведома короля, – раздраженно ответил Томас Сэндс. – Даже при всем их желании угодить русским.
Малко вытянул вперед озябшие ноги. Становилось просто холодно.
– Почему бы вам не выступить с открытым забралом? Может быть, это лучше, чем прятаться в тени, – предложил он.
Томас Сэндс процедил сквозь зубы:
– Наш дипломатический вес весьма невелик. Афганцы меньше всего заботятся о том, чтобы нравиться нам. Ведь не с нами, а с русскими они имеют границу протяженностью в тысячу шестьсот километров. Мы можем добиться успеха лишь в условиях абсолютной секретности. К тому же надо, чтобы вам повезло.
Несмотря на весь свой опыт спецагента, Малко был потрясен. Дабы убедиться, что это не сон, он даже провел пальцами по безупречной складке своих брюк из альпака..
– Вы принимаете меня за супермена, – заметил он. – По-вашему, я могу один на один схватиться с китайцами, афганцами и русскими?
– Не нервничайте, – сказал Томас Сэндс. – Вы будете не совсем один.
Малко улыбнулся в темноте.
– Может быть, стоит послать запрос в Вашингтон, в отдел «Америкал». Вроде бы вся их работа во Вьетнаме завершена. К тому же, их люди смогут покупать здесь гашиш дешевле, чем в Дананге...
Томас Сэндс, шокированный этими словами, сухо продолжил:
– Генерал Линь Бяо наверняка оказался в руках полковника Курта Пильца, – сказал он. – Это немец, бывший сотрудник службы Гелена. Находится здесь с 1945 года. Питает слабость к юным европейкам. Каждый раз, когда у какой-нибудь хорошенькой хиппи возникает проблема с афганскими чиновниками, она может рассчитывать на содействие Пильца. Мне сообщили, что у него есть и постоянная любовница, к которой он привязан до умопомрачения. Надо ее найти и использовать, не гнушаясь никакими средствами, будь то наркотики, запугивание или деньги.
– А кто она, эта девица?
– Постарайтесь выяснить сами... Здесь не должно быть особых сложностей. Надо только проникнуть в среду хиппи. А поскольку вы у нас «журналист»...
– Значит, мне придется отрастить длинные волосы. Вы представляете, сколько уйдет времени?
Невинная шутка Малко вызвала у Томаса Сэндса искреннее возмущение.
Выругавшись сквозь зубы, он сердито забубнил:
– О, господи! Неужели вы не понимаете, о чем идет речь! Сам генерал Линь Бяо! Только подумайте, сколько он знает и что может сделать! И этот человек, возможно, сейчас в Кабуле! В двух шагах от нас. Любой наш агент продал бы душу дьяволу, чтобы выйти на него.
– А я свою душу дьяволу не продам, – заметил Малко. – Ведь он никогда не вернет ее мне назад...
Внутренне он частично разделял возбуждение, охватившее цеэрушника. Просто фантастика – заполучить преемника Мао, генерала Линь Бяо! И было бы в высшей степени несправедливо, если бы за такое дело ЦРУ не вознаградило его суммой, достаточной для полного ремонта крыши замка в Лицене. Хотя шансы на успех были ничтожными.
– Буду стараться по максимуму, – сказал Малко.
Чуть успокоившись, Томас Сэндс продолжил:
– Начните работу прямо с завтрашнего утра. Походите по Кабулу, загляните во все гостиницы, где есть хиппи. Постарайтесь примелькаться. В конце концов, это вполне естественное поведение для представителя прессы. Можете даже зайти в паше посольство, встретиться с пресс-атташе. Я уже предупредил его. В четверг вечером он приглашен на полуофициальный прием к одному из представителей местной знати, Мохаммеду Парвану. Я организую приглашение для вас. Там вы сможете завязать интересные контакты.
– Буду стараться по максимуму!
– Если вы возьмете хороший старт, – заметил американец, – подключу вам в помощь других людей. Повторяю, на данный момент наше единственное преимущество состоит в том, что афганцы не догадываются о нашей осведомленности.
Томас Сэндс тронулся с места без света, затем включил фары, и они поехали в западном направлении вдоль реки через весь Кабул. Потом американец свернул направо, на большую улицу, ведущую на юг.
– Хочу показать вам кое-что, – сказал он.
Они проехали еще около двух миль, затем Томас Сэндс сбавил скорость.
– Вот здесь посольство СССР, – объявил он.
Машина проехала метров триста вдоль металлической ограды, повернула налево, проехала еще столько же, еще раз повернула и поехала мимо бесконечной стены. Советское посольство занимало участок не менее чем в двенадцать гектаров... За стеной виднелись непритязательные жилые дома.
– Все сотрудники и персонал живут на этой территории, – разъяснил Томас Сэндс. – Судите сами о влиянии СССР. В этой стране его люди делают все, что им заблагорассудится. Будьте осторожны. Представителем КГБ в Кабуле является полковник Пушкин. Возможно, нам придется с ним встретиться...
Возвращаясь к центру города, они чуть не врезались в стадо баранов, почти неразличимое в кромешной тьме.
Глава 4
Из окна своего номера Малко разглядывал Кабул. Отель «Интерконтиненталь» возвышался над всем городом, выстроенным в котловане между гор. За последними домами на склонах лысых холмов начиналась пустыня. Все это напоминало кварталы «моррос» в Рио-де-Жанейро.
Днем открывавшийся вид был безрадостен. Без яркого вечернего освещения ресторан «Баг-И-Бала», размещенный в бывшем королевском дворце неподалеку от «Интерконтиненталя», смотрелся как ничем не привлекательное белое строение. Дальше шли нагромождения саманных охровых домиков, над которыми там и сям поднимались мечети и старинные форты времен британских колониальных завоеваний. И только купол Голубой мечети в центре города накладывал цветной мазок на этот суровый пейзаж.
От реки Кабул осталось лишь высохшее каменистое русло, почти такое же пыльное, как и весь город, а он почти совсем не изменился с самого средневековья. На улицах свободно паслись коровы и бараны. В центральном квартале кочевники спокойно разбивали палатки и жили в них в окружении своих верблюдов. Новыми были только хиппи, которые целыми днями слонялись по безобразно грязным тротуарам.
Афганцы могли пока не опасаться негативных последствий цивилизации... В Кабуле не знали телевидения, почти не было частных машин, ночная жизнь оставалась почти на нулевой отметке. Иностранцы, рискнувшие отведать афганской кухни, вскоре с ужасом убеждались, что в меню многочисленных духанов нет ничего, кроме шашлыков и местного плова «палан».
Малко с тяжелым чувством отошел от окна. Прошло уже три дня, и он начинал понимать, почему среди хиппи так много самоубийств – даже их выводило из равновесия окружающее убожество.
Ему становилось все труднее выступать в роли журналиста. Он досконально изучил безымянные улицы центрального квартала Шар-И-Нау с бесчисленными лавками торговцев старинным оружием и меховыми безрукавками – «пустинами». Что касается хиппи, то почти все они жили в нескольких расположенных по соседству друг с другом гостиницах. С утра и до самых сумерек, с мутными глазами, они нетвердой походкой бродили в одиночку и группами. Многие из них просили милостыню у здания почты. Все остальное время они запирались в номерах и до обалдения курили дешевый кабульский гашиш.
Каждый день Малко добросовестно обходил все четыре гостиницы, облюбованные хиппи: «Грин», «Сижис», «Наджиб» и «Хелаль». Ему удавалось не привлекать к себе особого внимания, но и поиски его не продвинулись ни на шаг. Он завел знакомство с несколькими хиппи, однако так и не вышел на след любовницы полковника Курта Пильца. И даже не выяснил, существует ли она вообще.
