Во имя отца - Квиннел А. Дж. (электронные книги бесплатно TXT) 📗
— Что же это за мотив? — спросил Менини.
— Очень простой. Ненависть. Он ненавидит русских. Он питает отвращение к КГБ, и особенно к Андропову, притом с силой, не поддающейся описанию.
Заинтригованный, Версано спросил:
— Почему?
Голландец пожал плечами.
— Пока точно не знаю. Около месяца назад мне доложили, что от польских властей скрывается один перебежчик из числа бывших сотрудников службы безопасности Польши, подразделения их секретной полиции, деятельность которой направлена против церкви. Имя этого человека — Мирек Скибор. Скибор слыл хорошим оперативником и в свои тридцать лет уже дослужился до майора. Он занимал свою должность благодаря не связям, а исключительно уму, работоспособности и цепкости.
Ван Бурх улыбнулся:
— Последнее я могу подтвердить сам, потому что около четырёх лет назад он чуть не поймал меня в Познани. Он разработал очень хитрую ловушку, в которую я не попал только чудом.
Подняв глаза к потолку, он добавил:
— Или, скорее, только благодаря Господу Богу.
— Но откуда же у него вдруг эта ненависть? — спросил кардинал.
Ван Бурх развёл руками:
— Я пока не знаю, Ваше Преосвященство. Я знаю только, что седьмого дня прошлого месяца Мирек Скибор застрелил двух своих непосредственных начальников по службе безопасности: неких полковника Конопку и генерала Мецковского. Не иначе как чудом он выбрался из здания службы безопасности. Он связался с одним из наших людей, по которому, очевидно, работал, и попросил помочь ему бежать из Польши. Естественно, священник испугался. Такой человек, как Мирек Скибор, внушает ужас людям церкви.
К счастью, тот священник оказался человеком достаточно умным и, похоже, не ошибся в своём решении. Он подробнейшим образом опросил перебежчика. Скибор предоставил много информации о политике польского государства против церкви. Большая часть этих сведений совпадала с нашими данными. Этот человек, Скибор, выразил желание встретиться со мной и кое-что рассказать лично. Он отказался говорить о причинах своего поступка и своей ненависти к русским. Священник утверждает, что никогда в жизни не видел человека, в такой мере одержимого этой ненавистью. Главной целью Скибора является Андропов. Я приказал, чтобы поляк был переправлен на Запад.
— Где он сейчас находится? — спросил Версано.
— Последние сведения о нём я получил четыре дня назад. Он был в Эштергоме. Я думаю, что сейчас он уже должен быть в Будапеште. Где-то через неделю он будет в Вене.
После этих слов в комнате воцарилась тишина. До этого собеседники лишь обсуждали проблему в принципиальном плане, а теперь вдруг оказались перед фактом существования возможного орудия осуществления этого опасного замысла.
Молчание нарушил Менини.
— Но уже поставлены и другие вопросы. Как заслать этого человека в Кремль? Какую легенду ему придумать? И наконец, как ему потом выбраться оттуда?
Голландец твёрдо сказал:
— Ваше Преосвященство, я полагаю, что в решении этих вопросов вы целиком можете положиться на меня. Возможно, понадобится помощь вашего Общества, но позже. Прежде всего, если мы сочтём этого Скибора способным выполнить задание, его надо будет должным образом подготовить. У меня нет условий для этого.
Он допил своё вино и, взглянув на обоих своих собеседников, тихо добавил:
— Но у нас есть связи с организациями, которые могут помочь в этом деле. Мы не можем переправить его в Москву по обычным каналам, это слишком рискованно для такой миссии. Если его поймают, он всё равно заговорит, будь то под пытками или под действием наркотиков. Мы должны будем создать разовый канал, специально для этой цели.
Посмотрев в пустой бокал, ван Бурх задумчиво произнёс:
— Правильно, он не сможет отправиться в это путешествие один. У него должен быть напарник — «жена».
— Жена?! — Версано был поражён. — Ехать на такое задание с женой?
Ван Бурх улыбнулся и кивнул.
— Конечно, Марио! Обычно в свои «путешествия» на Восток я езжу с «женой». Иногда её роль исполняет довольно пожилая монахиня из Дельфа, очень смелая и храбрая женщина. Иногда меня сопровождает «жена» из Нюремберга. Всего у меня четыре такие «жены». Все они почти святые. Они идут на риск в силу своей веры. Видишь ли, Марио, путешествующая семейная пара не вызывает подозрений. Террористы вряд ли возьмут своих подруг на дело.
Глаза Менини загорелись интересом.
— Ну а где вы найдёте такую женщину?
Ван Бурх улыбнулся:
— Разумеется, я не могу одолжить ему одну из своих «жён». Они скорее годятся ему в матери из-за солидной разницы в возрасте, а ведь никто обычно не горит желанием попутешествовать с матерью. Но эту проблему решить можно. Я даже знаю, где искать такую женщину и какими качествами она должна обладать. Думаю, что вы мне сможете помочь, Ваше Преосвященство.
Менини спросил:
— А ею что будет двигать? Также ненависть?
Голландец покачал головой.
— Нет, наоборот. Её будет вести любовь. Любовь к папе римскому… и повиновение его воле.
Ван Бурх посмотрел в глаза своим собеседникам и увидел в них беспокойство.
— Не волнуйтесь. Задачей этой женщины будет только доехать с «мужем» до Москвы. Настоящие опасности начнутся для нашего человека лишь в Кремле. Задолго до этого она вернётся и будет в полной безопасности.
Несколько секунд собеседники молчали, затем Менини высказал то, что думали все трое. Как бы размышляя вслух, он проговорил:
— Мы вовлекаем в это дело всё больше и больше посторонних людей. Скоро их окажется слишком много. — Он поднял голову и посмотрел на голландца и архиепископа. — Ведь мы — служители церкви и Господа Бога. Как же мы можем так сразу решиться на убийство?
Архиепископ выпрямился на своём стуле, приготовившись заново убеждать Менини. Но не успел он раскрыть рот, как ван Бурх отрывисто произнёс то, что собирался сказать сам архиепископ:
— Ваше Преосвященство, вы вполне можете заменить слово «решиться» на слова «быть вынужденным», слово «убийство» на «защита», а слова «служители Господа» на «орудия справедливости». Мы — три орудия справедливости, которые вынуждены защищать нашего Святого отца, а в его лице — нашу Веру.
Кардинал задумчиво кивнул. Затем он улыбнулся и сказал:
— В отличие от папы, мы не можем утешиться сознанием непогрешимости. Но у нас есть некоторые смягчающие обстоятельства. Если даже считать наши действия грехом, то это всё же не совсем грех. Это грех, не вызванный корыстью.
Открылась дверь, и сама сестра Мария принесла кофе. Она хлопотала, попутно спрашивая, все ли устроило клиентов. Трижды заверенная в этом, она сказала Менини:
— Ваше Преосвященство, сегодня вечером должна будет прозвучать «Аве Мария». Это немного необычно, но это любимая вещь кардинала Бертоля, а он сегодня обедает в главном зале.
Она вышла, оставив дверь приоткрытой. Версано сморщился:
— Думаю, мне будет лучше остаться здесь. Для вас двоих показаться на людях — ещё куда ни шло, но чтобы нас всех троих увидели вместе — это слишком подозрительно.
Ван Бурх и Менини понимающе кивнули, взяли свои чашки с кофе и направились к двери.
Все прислуживающие в ресторане монахини собрались перед гипсовой статуей Девы Марии. В зале царила тишина. Менини кивком поприветствовал нескольких знакомых. По сигналу сестры Марии девушки подняли головы и запели. В этом ресторане было своеобразной традицией сопровождать пением кофе. Обычно исполнялся какой-нибудь церковный гимн, и посетители должны были подключаться к пению. В тот вечер большинство последовало этому правилу, и зал был заполнен звуками. Ван Бурх стал подпевать густым баритоном, и через куплет подключился Менини со своим низким тенором. Хор девушек пел очень слаженно, а сами они с благоговением смотрели на статую.
Последние звуки затихли. Никто не аплодировал, но все почувствовали прилив жизненных сил.
Менини и ван Бурх вернулись в комнату и плотно закрыли за собой дверь. Версано наливал себе в бокал бренди из бутылки, возраст которой никто не взялся бы определить. После того, как они уселись на прежние места, он сказал:
