Коплан открывает огонь - Кенни Поль (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Коплан, противник отвлеченных идей, вернулся к главному:
— Вы говорили, что Ларше исчез в центре города. Речь идет о Фор-де-Франсе, полагаю?
Старик подтвердил, и Франсис задал следующий вопрос:
— Он жил в столице департамента?
— Нет. У него поместье недалеко от Трините, километрах в двадцати от столицы.
— Проверяли, есть ли у него личные враги среди тех, кого будут судить?
— Да. Их допрашивали по этому вопросу, но, кажется, никто не имел зуба конкретно против Ларше. Даже лучше: через своих адвокатов они осудили это похищение. Они выступают против этого в принципе и боятся, что такого рода факт обернется против них и повредит делу, за которое они борются.
Коплан задумался.
— Решить в одиночку проблему, на которой ломает зубы вся местная полиция, кажется мне немыслимым, — скептически проговорил он. — К тому же времени в обрез...
Но Старик отверг его возражение:
— Если вам понадобится помощь, вы ее получите. К тому же самая неблагодарная часть работы уже сделана: у вас есть рапорты о тщательно проведенном расследовании, которые сузят поле ваших собственных поисков, хотя бы отсекут тупиковые версии. Наконец, я дам вам выход на высокопоставленное официальное лицо на Мартинике; с его помощью вы сможете прояснить второстепенные вопросы или получить новые данные на интересующих вас лиц. Его координаты вы найдете в этой папке.
Эти добрые слова не рассеяли сомнений Коплана, который заявил:
— Вы уже забронировали мне место в самолете? Я бы хотел прежде внимательно изучить документы.
— Можете взять их с собой: это ксерокопии. Ваш самолет вылетает сегодня вечером, в двадцать три часа двадцать минут. В отеле «Беркли» вам заказан номер.
Старик подтолкнул к Коплану кучу картонных папок и добавил сквозь зубы:
— Вы поняли? Мы не можем потерять лицо.
Около пяти часов утра «боинг» компании «Эр Франс» приземлился в Пуэнт-а-Питр, на Гваделупе.
Для Коплана это соответствовало девяти утра из-за разницы во времени. В конце полета он уснул и теперь чувствовал легкий озноб.
Другой самолет унес его на Мартинику. Выполнив обычные формальности, он сел в такси и поехал в отель. По дороге он видел бесконечные поля сахарного тростника, жалкие хижины, украшенные цветами, и темнокожих людей — бедно одетых, веселых и беззаботных.
Шофер, весельчак-мулат, рассказал ему на креольском, которого Коплан порой не понимал, о достопримечательностях — сахарных заводах, винокурнях, новой автостраде.
Наконец такси въехало в Фор-де-Франс, где современные многоэтажные дома соседствовали с красивыми старинными постройками и бедными кварталами, застроенными бараками и сараями, крытыми гофрированным железом. Машина пересекла город и продолжила путь к плато Дидье, прекрасному жилому кварталу, по мере приближения к которому дома становились реже. Наконец она остановилась перед отелем, воздвигнутым возле дороги, на берегу моря. Коплан поспешил занять свой номер и устроиться в нем.
Ослепительная улыбка горничной-креолки, пришедшей открыть жалюзи — у нее были высокие бедра, красивая грудь ясно вырисовывалась под блузкой, — несколько улучшила отвратительное настроение, в котором пребывал Франсис после чтения досье.
Ему все-таки удалось обнаружить пробел в расследовании исчезновения Эвариста Ларше. По крайней мере, он так думал...
Операцию, видимо, тщательно подготовили, поскольку столь блестяще проведенное похищение не может быть импровизацией. А это, кажется, не слишком занимало полицейских: они главным образом старались найти следы похищенного с того момента, когда он вышел из машины на площади Саван, очень оживленной в восемь часов вечера.
Коплан принял душ и четыре часа поспал, прежде чем приступить к делу. Он заказал напрокат машину без шофера и уточнил, что ее следует подогнать к гостинице.
Машину доставили, когда он обедал, и припарковали перед одним из окон, выходящих на море. Это, как он и просил, был «пежо-404».
Через полчаса он выехал в Форт-де Франс и пересек город с тем, чтобы попасть на 4-ю национальную дорогу, ведущую в Трините.
За городом дорога вела вверх, к кварталу Редут, застроенному виллами в колониальном стиле, а затем пошла через район, покрытый густой растительностью, среди которой встречались бамбук, кокосовые пальмы и бананы. Пейзаж продолжал меняться. Через какие-то двадцать километров, отделяющих административный центр острова от атлантического побережья, поверхность стала более ровной, поля уходили к горизонту, постепенно уступая место лесным массивам, потом пошли ананасовые плантации и вдалеке показались горные пики. После городка Громорн Коплан стал внимательнее: иностранцу было непросто попасть в поместье Ларше. Он миновал два перекрестка, свернул налево и поехал по очень скверной дороге, шедшей по краю тростниковой плантации.
Через пятьсот метров он свернул на другую дорогу, несколько минут трясся на ухабах и наконец увидел великолепный старый дом кремового цвета, перед которым были разбиты пышные цветочные клумбы.
На шум мотора из дверей между двумя крытыми террасами вышел слуга-негр с седеющими волосами. На его лице читались одновременно почтение, любопытство и волнение.
Выйдя из машины, Коплан обратился к нему:
— Могу ли я увидеть мадам Ларше? Она меня не ждет, но...
Он замолчал, заметив женщину, вышедшую из дверей дома.
Негр в нерешительности обернулся. Увидя хозяйку, он жестом попросил у нее распоряжений.
Приветливая улыбка, наполненная мягкой грустью, осветила нежные черты лица женщины.
— Добро пожаловать, месье, — обратилась она к Коплану с прирожденным достоинством. — Я — мадам Ларше.
Она принадлежала к чистой белой расе. Коплан приблизился к ней.
— Прошу извинить мое вторжение, — сказал он, остановившись перед лестницей. — Меня зовут Франсис Коплан. Я хотел бы поговорить с вами о... об отсутствии месье Ларше. Я приехал специально ради этого.
Улыбка исчезла с лица собеседницы. Теперь ей можно было дать ее возраст — лет сорок. Лицо, немного увядшее от тропического климата, сохраняло тем не менее красоту; темно-синие глаза отражали ум и доброту. Прямой небольшой нос с тонко очерченными ноздрями, изящный рот придавали ей аристократический вид. Среднего роста, хорошо сложенная, она держалась прямо, но без чопорности.
— Леонар, — попросила она слугу, — принеси нам прохладительное...
Она заколебалась, посмотрела на Коплана:
— Как вам удобнее? На террасе или в доме?
— Где вам угодно, мадам.
— Тогда в малой гостиной.
Потом она указала гостю на дверь дома:
— Проходите... Солнце еще очень жаркое.
Коплан поднялся по ступенькам и последовал за хозяйкой в дом, которым семья Ларше владела более двух веков.
Он господствовал над поместьем, включавшим в себя сотню гектаров плантации, винокурню и домики для работников.
Хозяйка поместья отослала любопытных служанок, которые, под предлогом необходимости получить приказания, пришли и стали бесцеремонно рассматривать незнакомца с атлетической фигурой. Она привела Коплана в комнату со старинной мебелью.
— Известно наконец, что стало с моим мужем? — тревожно спросила мадам Ларше, выговорив слова, которые приличия помешали произнести перед слугами.
— Увы, нет. Мне как раз поручено возобновить поиски с самого начала, — ответил Коплан. — Мое присутствие доказывает вам, какое значение придается этому преступлению... Возможно, вам придется повторить мне все, сказанное полицейским, но я хочу восстановить точные обстоятельства исчезновения вашего супруга.
Тихий стук в дверь объявил о приходе Леонара, принесшего поднос, уставленный стаканами и графинами.
Мадам Ларше поблагодарила его и отпустила.
Когда негр ушел, она сказала, не скрывая своего разочарования:
— Я все больше боюсь, что не увижу мужа живым... Нельзя ли придумать какую-нибудь уловку, чтобы перенести начало процесса на более поздний срок?
— Это исключено, мадам. Отсрочка, каким бы предлогом она ни прикрывалась, была бы расценена жителями острова как отказ от власти, а сторонниками терроризма — как решающая победа. Нападения такого рода не замедлят умножиться.
