Инстинкт женщины - Абдуллаев Чингиз Акифович (электронная книга TXT) 📗
Знаешь, я ведь сразу поверила, что это мой шанс. Он весь вечер на меня смотрел. А я себя как-то по-особенному в тот вечер чувствовала. Такое редкое везение бывает, когда у тебя все получается. Он обратил внимание, как я по-английски говорю. Но ничего мне не сказал. А когда мы уже расходились, он вдруг посмотрел на меня и спросил номер моего телефона. Тогда еще мобильных телефонов не было. Я ему дала свой домашний. И не успела я домой приехать, как он мне позвонил.
Оксана задумалась. Потушила сигарету и долго молчала. Потом сказала:
— Я в ту ночь ни о чем другом не думала. Только о нем. Влюбилась, как дура. Он мне так понравился. И я очень старалась, очень хотела ему понравиться. Если бы он мне приказал в ту ночь выброситься с балкона, я бы и это для него сделала. В общем, мы стали встречаться. А через несколько месяцев выяснилось, что я беременна. Ну, к тому времени я не волновалась особенно, знала, что у него деньги есть. И не такой он мелкий человек, чтобы бросить меня одну с ребенком. Он, когда узнал, что у меня ребенок, настоял, чтобы я его сохранила. А когда узнал, что парень будет, совсем голову потерял. И предложил мне выйти за него замуж. Я, конечно, ни секунды не раздумывала. Веришь, я до сих пор не знаю, сколько у него денег. Понятно, что много, очень много. Но сколько — не знаю. Да мне это и неинтересно. Когда я родила, только об одном его попросила — привезти мне в Цюрих, где я рожала, один миллион долларов наличными. Он засмеялся, но мою просьбу выполнил и прямо в роддом привез. И только когда я в банк сама поехала и эти деньги положила в свою ячейку, только тогда успокоилась. Теперь я точно знаю, что ни я, ни мои дети никогда больше голодать не будут.
Марина молчала. В таких случаях лучше слушать молча.
— Девочка моя уже давно замужем, — продолжала Оксана, — она, как и я, в двадцать лет замуж вышла и уже мне внука подарила. Так что я теперь бабушка. Похоже?
— Не очень, — призналась Чернышева.
— Спасибо на этом. Я тоже так думаю. Хотя Валентин иногда подтрунивает, что женат на бабушке. В общем, теперь уже не так страшно. Я ведь на три года его старше. Знаешь, почему я тебе все это рассказала? Чтобы ты меня поняла. Ты ведь сидела здесь и думала про меня — какая, мол, стерва. Про такие вещи тебя спрашиваю. А мне просто хочется, чтобы ему спокойно было. И хорошо. Ему — и нам всем. Потому что я нашу семью сохранить хочу. Умная женщина понимает, что муж ей будет изменять. Особенно такой муж, который десять месяцев в разъездах проводит. Именно поэтому я так спокойно обо всем спрашиваю. Даже если что-нибудь и случится, он и тогда нас не бросит. Просто мне будет спокойнее, если он встречается с такой стильной и красивой женщиной, как ты.
Неслышно появившийся официант забрал две пустые чашки из-под кофе. Оксана кивнула ему, чтобы он принес еще две чашечки «капуччино».
— Чего молчишь? — спросила она.
— Не знаю, что говорить, — призналась Марина. — Действительно не знаю. Глупая ситуация.
— Ничего, — усмехнулась Оксана, — привыкнешь. Ты только не комплексуй и про меня меньше думай. Лучше быть обманутой бабушкой при таком муже, чем женой какого-нибудь придурка. Ты так не считаешь?
— Не знаю. — Ей не хотелось обсуждать такие вопросы с супругой своего босса. Оксана шумно вздохнула и вытащила еще одну сигарету.
— Ладно, — сказала она, — ничего и не говори. Я просто хотела, чтобы ты обо мне узнала все. Так будет правильнее. Для нас всех.
«Интересно, — подумала Марина, — почему она не вызывает у меня никакого сочувствия? Может, потому, что я не люблю циников. А она слишком цинична…»
Глава 34
Рано или поздно эта встреча должна была состояться. Слишком много было поставлено на карту. И слишком часто в городе произносили пугающее слово «война». После того как в начале девяностых криминальный мир Москвы безжалостно истреблял друг друга, наступило относительное затишье, и мирной передышкой успели воспользоваться наиболее авторитетные «воры в законе». Коронация Рашковского и общая стабильность ситуации позволили им нормально функционировать несколько лет. Но августовский кризис девяносто восьмого снова перевернул всю ситуацию, разорил слишком многих, сделал отчаявшихся смелыми, а нерешительных — храбрыми, и мелкие войны начались снова. Стычки не могли перерасти в общую войну, пока представители крупнейших кланов сохраняли общий мир. И пока совет самых авторитетных «воров» во главе с «верховным судьей» разрешали любые конфликтные ситуации.
Но покушение на Рашковского и убийство Галустяна были откровенным вызовом всей сложившейся системе устойчивости криминального мира. И тогда эти двое решили встретиться. Это была еще не война, но и худой мир тоже не устраивал обе стороны. Улетевший за границу Рашковский, казалось, намеревался отойти ото всех дел. Его не было на похоронах Галустяна, и это был самый скверный знак для всех его знавших.
К этому ресторану, расположенному далеко за пределами Москвы, уже с самого утра начали подъезжать автомобили. К полудню, когда должна была состояться встреча, здесь уже стояло около десятка машин. Молодые люди, сидевшие в салонах, даже не особенно скрывали стволы, лежавшие рядом на сиденьях. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что справа от входа стояли в основном немецкие марки — «Мерседесы», «БМВ» и «Ауди», слева же располагались джипы и «Вольво», припаркованные таким образом, чтобы удобнее было отъехать от ресторана, не разворачиваясь.
Справа сидели люди Валериана Гогоберидзе, слева — Петра Прокопчука. Оба были самыми известными преступными авторитетами в стране. Гогоберидзе был «коронован» еще в советские времена и сумел выжить в результате жесточайшей борьбы среди грузинских авторитетов. Его кличку Гога знал весь преступный мир, а если учесть, что более трети всех «воров в законе», находившихся на учете в милиции к моменту распада Союза, были грузинами, то можно было представить себе степень его влияния и власти. Петр Прокопчук, или Петя, украинец, был представителем молодого поколения, которое с оружием в руках отстояло свое право на самостоятельность. В начале девяностых он переехал в Москву из Харькова и благодаря своей отваге, смелости, личной храбрости, а отчасти и везению постепенно выдвинулся в крупнейшие лидеры преступного мира. Свою роль сыграло и то, что все лидеры, покровительствовавшие Прокопчуку, были убиты или пропали без вести.
Пятидесятилетний красавец, чуть выше среднего роста, с орлиным носом, густой копной седых волос, узким, несколько вытянутым лицом, черными пронзительными глазами, Гогоберидзе всегда следил за своим гардеробом, предпочитая элегантные темные костюмы-тройки. Гога поистине был легендой воровского мира. Он строго следовал традициям авторитетов. Никогда не женился, нигде не работал, в том числе и в зоне. Никогда лично никого не убивал. Его «короновали» еще в молодом возрасте, и он пользовался непререкаемым авторитетом во многих колониях.
Петр Прокопчук был его противоположностью. Полный, широкоплечий гигант, курносый и румяный — типичный славянин. В его зеленых глазах сочетались выражение спокойного цинизма и вызов собеседнику. На лбу был ясно виден небольшой шрам — след от пули, которая лишь рассекла кожу, оставив на память об убийце, не свершившем своего дела, эту отметину. Прокопчук носил темные рубашки без галстука, дорогие шелковые костюмы и полусапожки с пряжками, которые скрипели при каждом его шаге. В отличие от Гогоберидзе он был не совсем «чистым вором», так как лично убивал своих противников и не был «коронован» в зонах, где оказывался дважды за свои преступления.
Оба подъехали к ресторану почти одновременно, в половине первого дня, как и было заранее условлено. Охранники, сидевшие по сторонам от дверей, подняли автоматы, ожидая любого подвоха, но оба вышедших из машин авторитета приветливо улыбались друг другу, не обнаруживая признаков вражды. Гогоберидзе приехал на представительском бронированном «БМВ», Прокопчук же предпочитал американский джип «Чероки».
