Негромкий выстрел - Иванов Егор (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Редль устал, едкий пот заливал лицо из-под широких полей щегольской шляпы. Ботинки давно покрылись пылью, да и весь он как-то потускнел, точно постарел сразу на десяток лет. Но он еще пытался найти выход.
«Может быть, так рассчитать время, чтобы прибежать прямо к отходу поезда на Прагу, оторваться у вокзала от сыщиков, бегом вбежать в кассовый зал, бросить деньги без сдачи кассиру и умчаться в Прагу, а по дороге спрыгнуть с поезда, раствориться в чешских землях, уйти в подполье», — фантазировал он, но трезвый расчет разведчика опровергал все эти эфемерные надежды, снова и снова говорил о безвыходности положения. Потом он вспомнил, что в отеле «Кломзер» его ждет старый друг, которому он послал телеграмму из Праги о своем скором прибытии в Вену и предложил вместе поужинать в субботу вечером.
У Редля вновь затеплился луч надежды: друг этот был старый его товарищ по многим шпионским процессам, где контрразведчик Редль выступал как блестящий эксперт, а доктор Виктор Поллак как высший государственный обвинитель. Теперь доктор Поллак дослужился до одной из высших должностей — старшего прокурора при главной прокуратуре Верховного и кассационного суда. Всегда, когда Редль бывал в Вене, он непременно встречался с Поллаком. Они боролись с государственной изменой в монархии плечом к плечу не один десяток лет, и теперь Редль решил, несмотря ни на что, поужинать, как договаривались, с Виктором. Кто знает, нельзя ли будет что-нибудь предпринять…
Редль крикнул такси. Он чуть-чуть успокоился, но до конца взять себя в руки не мог. Сыщики сели в другое такси, следуя по пятам. Их изумлению не было предела, когда они увидели, что Редль направился по кратчайшей дороге к «Кломзеру», туда, где была открыта его измена.
Еще больше агенты удивились, когда, войдя в вестибюль своего отеля, полковник как к самому близкому человеку кинулся к грозе государственных преступников, прославленному прокурору доктору Поллаку, а тот заключил его в объятья. После приветствий полковник попросил у друга пять минут, чтобы переодеться к ужину, и поднялся в свои апартаменты. Подходя к двери, Редль увидел, как метнулась за угол коридора тень сыщика, приставленного к его комнате.
Денщик Иосиф Сладек, уже прибывший поездом из Праги, помог ему быстро сменить костюм на вечерний, повздыхал на безумный вид хозяина, не зная, почему он так плохо стал вдруг выглядеть, но лишних вопросов не задал.
Редль и Поллак отправились в Иосифштадт, в свой любимый ресторан «Ридгоф», где их всегда окружала изысканная публика. Уже в такси по дороге к ресторану Поллак обратил внимание на то, что с его другом творится что-то странное. Он был неестественно молчалив, глядел все время в одну точку, а его голова изредка бессильно падала на грудь. Казалось, он вот-вот разразится рыданьями.
Полковника действительно бросало то в жар, то в холод. Он не знал, как начать свой самый важный в жизни разговор с Виктором, может ли тот его спасти, или прикажет первому полицейскому арестовать его как государственного преступника. Он лихорадочно думает только об одном: не открыться ли во всем Поллаку или симулировать перед ним сумасшествие, просить отправить в санаторий для душевнобольных, а оттуда или по дороге бежать за границу.
Полковнику удался его план, но только в первый части. За столом он не притрагивается ни к еде, ни к питью. Редль делает другу туманные намеки, говорит о своей моральной запутанности, сбивчиво признается в каком-то ужасном преступлении и вместе с тем искусно подводит доктора Поллака к мысли, что им овладело внезапное безумие…
Бессвязная речь полковника вначале приводит прокурора в изумление, а затем заставляет его попытаться прийти на помощь другу. Доктор Поллак не знает еще, что лучшие агенты полицейпрезидиума Вены присматривают за ними, пока друзья сидят за столиком…
Наконец прокурор начинает понимать, что с Редлем случилось что-то страшное, в чем он может открыться только своему корпусному командиру, если ему дадут возможность быстро вернуться в Прагу. Неумолимый прокурор, который беспощадно подписывал ордер на арест по гораздо более ничтожным мотивам, впадает в какую-то прострацию вместе с Редлем.
«Ведь это мой старый друг! — сентиментально думает Поллак. — Может быть, выяснится все дело и окажется, что он ни в чем не виноват, а только охвачен буйным умопомешательством! Его надо спасать, этого несчастного человека, а затем уж расследовать все прегрешения по службе!»
Поллак встает, идет к телефону, просит соединить его с квартирой начальника политической полиции, их общего приятеля. К изумлению прокурора, Гайер в этот субботний вечер еще на службе, в своем кабинете, как отвечает ему горничная. Телефонная барышня соединяет Виктора с кабинетом Гайера в полицейпрезидиуме.
— Добрый вечер, ваше превосходительство! — начинает разговор Поллак. — Мы сейчас с полковником Редлем ужинаем…
— Да, в «Ридгофе», господин старший прокурор! — отвечает Гайер.
— А откуда вам это известно? — изумляется Поллак.
— Случайно, господин старший прокурор! — уклончиво отвечает шеф полиции.
— Господин полковник Редль, — продолжает разговор Поллак, — как мне кажется, внезапно настигнут каким-то серьезным психическим заболеванием. У него какой-то психоз. Он все время говорит о моральных ошибках, духовной катастрофе, о каком-то преступлении, которое якобы совершил… В период просветления души он просил меня, господин статский советник, помочь ему добраться до Праги или какого-нибудь хорошего санатория для психических больных. Не можете ли вы в знак старой дружбы помочь организовать его отъезд и выделить провожатого?
— Сегодня уже поздно, господин Поллак, ничего невозможно сделать, — отвечает довольно сухо начальник полиции. — Успокойте Альфреда. Скажите ему, чтобы завтра с утра он обратился лично ко мне — я охотно сделаю все, что от меня зависит. Всего хорошего, господин старший прокурор! Сожалею, что мне невозможно дольше разговаривать с вами!..
Печально заканчивается ужин в «Ридгофе». Ни музыка, ни беззаботная обстановка, ни призывы самого метрдотеля, пришедшего на помощь Поллаку в попытках развеселить и накормить старого клиента — Редля, не дали никакого результата. Друзья выходят в душную майскую ночь, и Редль еле передвигает ноги, так он разбит волнением. Но полковник находит в себе силы зайти после ужина в кафе «Кайзергоф», то самое, где фортуна поманила за собой сыщиков.
Друзья заняли столик, и Редль, чуть смочив губы оранжадом, вновь с жаром обратился к Виктору с просьбой о помощи. Виктор снова искал по телефону поддержки у Гайера, но получил лишь сухую рекомендацию продолжить дело только завтра утром…
Куранты на ратуше отзвонили половину двенадцатого, на Ринге еще кипела ночная жизнь, отголоски которой доносились и сюда, в Херренгассе.
Старший прокурор Поллак подвел своего друга к запертым дверям отеля «Кломзер», нажал кнопку звонка к швейцару. Затем он молча пожал руку Редлю, который глядел на него безумными глазами, вокруг которых легли синяки, и дождался, покуда вахмистр, гремя ключами, не отпер дверь и не впустил господина полковника Редля в его любимый отель. Нетвердой походкой Альфред стал подниматься к себе в бельэтаж.
40. Вена, май 1913 года
Началась ночь с субботы на воскресенье. В массивном новом здании военного министерства окна этажа, где с апреля размещалось отделение контрразведки Эвиденцбюро, так и не гасли. Здесь кипела напряженная работа, о сути которой знали во всем бюро только два человека — Урбанский и Ронге. Остальные были техническими исполнителями различных экспертиз, которые срочно проводились по приказанию фон Гетцендорфа. Для того чтобы скрыть истинный смысл следственных действий по делу Редля, которое пока не было открыто официально, проводилось еще два десятка различных срочных контрразведывательных операций якобы по поимке черногорских террористов.
…Если бы доктор Поллак задержался на несколько минут, провожая полковника Редля домой, в гостиницу, то он увидел бы, как в полночь за ближайшим углом остановился большой серый автомобиль военного ведомства, из него вышли четыре офицера в парадных мундирах и позвонили у дверей «Кломзера». Старик швейцар начал было ворчать, что согласно правилам пользования отелем после одиннадцати вечера всякие визиты к его гостям воспрещены, но офицеры бесцеремонно оттолкнули его.
