Ревизор 007 - Ильин Андрей (лучшие книги онлайн .txt) 📗

Губернатор прикинул, кто ему мешает больше других и какие можно получить дивиденды, если он перестанет мешать. Пожалуй, Прохоров. Он теперь самый опасный.

Незнакомец позвонил на следующий после похорон день.

— Я выражаю соболезнование…

— Да, да, конечно.

— У вас есть ко мне поручения?

— Да. Я бы хотел, чтобы вы от моего имени поздравили Прохорова. Он этого заслуживает больше других, — назвал фамилию губернатор, не очень веря, что это будет иметь какие-то последствия.

— Хорошо, поздравлю, — принял игру Тритон. — На какую сумму можно рассчитывать, покупая подарок?

— Что?

— Я не могу исполнить вашу просьбу бесплатно. Подарки стоят денег.

— Сколько?

— Я думаю, восемьдесят будет достаточно.

— Тысяч?

— Долларов.

— Предоплатой?

— Нет, после выполнения вашего поручения.

— Но это…

— Решайте сами. Я перезвоню завтра.

«Завтра» губернатор согласился. Восемьдесят тысяч были большими деньгами, но при удачном завершении дела должны были окупиться стократно. Дивиденды перевесили мораль и страх.

Прохоров умер через день. Умер глупо. Во дворе своего дома. На него и телохранителя напали неизвестные преступники. По всей видимости, с целью ограбления, так как у потерпевших были вывернуты карманы и пропали все деньги и документы.

Губернатор, стоя у гроба усопшего, дал публичную клятву найти и примерно наказать преступников. Но преступников, как водится, не нашли…

Придуманная Тритоном схема работала безотказно. Практически в каждом, куда он приезжал, городе находились высокопоставленные заказчики. У людей были проблемы, люди хотели их решать. И решали… с помощью незнакомца, звонившего им по телефону.

Это было очень удобно — сказать несколько слов по телефону, на следующий день узнать, что твой недруг тебе больше не мешает, и положить в укромное место или послать по указанному счету деньги. И даже не увидеть того, кто все это сделал!

Эх, кабы у нас так работала сфера прочих услуг, мы бы давно уже жили в капитализме…

Бизнес Тритона процветал. Жизнь врагов оказалась идеальным товаром. Более выгодным, чем окорочка и сырая нефть. Новые заказчики, в отличие от прежних, платили столько, сколько с них спрашивали, и предлагали приехать еще.

Тритон приезжал.

Случались оптовые заявки, и тогда он делал скидки. Смерть оптом стоила дешевле на двадцать пять процентов.

Деньги прибывали, копились. Потратить их было невозможно, потому что, в отличие от легальных бизнесменов, Тритону высовываться было нельзя. Нельзя покупать дома, машины, ходить в дорогие рестораны, ездить на уикенды на Канары… Особенно нельзя с липовым паспортом на Канары.

Несмотря на обилие денег, положение у Тритона было незавидное. Он оставался никем, жившим нигде. Даже не бомжем — бесплотным духом. Его расстреляли несколько лет назад, лишив возможности раскаяться и встать на путь исправления. Так что ходу назад не было.

Впереди тоже ничего доброго ждать не приходилось. Либо его, однажды проверив паспорт, возьмет милиция, либо найдут бывшие вытащившие из-под расстрела хозяева, либо уберут уже не нуждающиеся в его услугах заказчики. Он и так уже все сроки переходил.

Надо что-то делать. Надо возвращаться обратно в жизнь — получать легальные паспорта, прописки, жениться, заводить детей, чтобы слиться со всем прочим российским населением. Спрятаться. Опознать в одном стопятидесятимиллионном гражданине бывшего смертника и наемного киллера будет практически невозможно.

Как этого добиться?

А черт его знает!

Впрочем… Если имеешь дело с такими заказчиками… с такими могущественными заказчиками, которым подчиняются милиция, загсы и паспортные столы, которые, если захотят, могут…

А захотят?

Нет, не захотят. Кому нужны лишние хлопоты?

Но даже если захотят или, что вернее, сделают вид, что захотят, то кто им помешает потом, когда он вылезет на свет божий, прикончить опасного свидетеля?

Никто не помешает. Только если он сам.

Но как?..

В открытом бою — никак.

Только если… Только если влиться в волчью стаю, принять ее законы и стать таким же волком, как все. Стать своим среди своих. Стать ими.

И тогда…

Глава 35

Референт не был референтом, референт был манком, приманивающим к себе залетную дичь. Теперь это стало почти очевидным. Почти, потому что, кроме догадок, нужны еще доказательства. Ревизор хоть трестовский, хоть Конторский не может доверяться одной только интуиции, он должен проверять сомнения фактами. Которых нет. И которые необходимо добыть, прежде чем начать хоть что-нибудь делать. Как добыть? А что, если — сунуться к Референту? Тем более что уже сунулся! И еще захотел. Теперь даже больше, чем раньше! Потому что если Референт «кукла», то есть замечательный шанс через него выйти на кукловода. На того, кто придумал и разыгрывает этот конрразведывательный ход!

Надо установить за Референтом наблюдение. Снять силы с других, менее интересных направлений и бросить…

Нет, начинать масштабную слежку нельзя. Если он «кукла» то они готовы к слежке и ждут слежку. Тут следует действовать с опаской, по возможности обезличенно, чтобы не навести на себя.

Надо посадить ему «клопа». «Клоп», в отличие от наемных филеров, не продаст. Недельку-другую послушать, о чем и с кем он говорит, и лишь после этого делать выводы. Даже если микрофон обнаружат, ничего катастрофического не случится. Мало ли кто мог интересоваться Референтом. Вернее, даже не им, а обсуждаемыми в его кабинете коммерческими проектами. Экономический шпионаж теперь моден…

Вначале Ревизор «нашел» подходящий паспорт. Потом купил орденские планки и в далеком городе заказал у ювелира копию Золотой Звезды. Потом отращивал щетину и, сидя перед зеркалом и размазывая по коже грим, рисовал лица.

Нет, плохо.

Еще хуже.

Так лучше, но все равно не то. Какой-то премьер-трагик в главной роли в опере «Жизнь за царя». На сцене было бы, может, и ничего, но не в жизни.

А если так?

Нет, тоже неубедительно.

Одно лицо ничего не дает. Те, в далекой учебке инструкторы, утверждали, что общее впечатление важнее самого изощренного грима. Человек видит не лицо — видит образ в целом. То есть всего человека с лицом, фигурой, походкой, манерами, мимикой, жестами, звуками, запахами… Нужно лепить целый образ, причем, как настаивали преподаватели актерского мастерства, с его биографией, характером и внутренними конфликтами.

Какой должна быть биография? Обычная — индустриализация, война, восстановление народного хозяйства, немного тюрьмы, много болезней… Теперь характер. Характер, конечно, не подарок, потому что война, тюрьма, индустриализация… Тут у кого хочешь нервы сдадут.

А если конкретизироваться?

Немного занудливый, раздраженный, вспыльчивый, можно сказать, даже скандальный. Но все это со знаком плюс, так к право имеет, жизнь свою положив на благо страны.

Отсюда одежда… походка… мимика… манера разговаривать, медленно, немного с одышкой и вот так вот мелко подергивая щекой после давней контузии…

Теперь походить, поговорить, пожестикулировать.

Нет, плохо, надо повторить.

Повторить.

Еще повторить.

Вот теперь вроде ничего. Теперь убедительно…

Древний старичок с планками орденов на засаленном, древнего покроя пиджаке бродил по зданию областной администрации. Он был запущен, неопрятен, от него попахивало старостью, грязью и, кажется, даже чуть-чуть застарелой мочой. Его можно было принять за бомжа, если бы над планками орденов не висела Звезда Героя Советского Союза.

Иногда подуставший ветеран садился в расставленные вдоль стен кресла, переводил дух и снова отправлялся в долгий путь по этажам. Чувствовалось, что он не большой любитель таскаться по кабинетам и что если бы не крайняя нужда…

— Дедушка, вы кого ищете? — спрашивали его пробегавшие мимо работники аппарата.

— Правду ишшу, — отвечал дед, хватая работника за полу пиджака и пытаясь рассказать свою беду. — Я ветеран… Я на Первом Прибалтийском, Втором Белорусском, Первом Украинском, на Курской дуге, в Корсунь-Шевченковской операции…