Ревизор 007 - Ильин Андрей (лучшие книги онлайн .txt) 📗

— Чем?

— Тем, что ты умеешь.

Бешеный умел только бить. И умел убивать.

— Заставите меня мочить? — спросил он, все поняв.

— Нет. Попросим.

— Почему вы выбрали именно меня?

— Не только тебя. Поэтому если ты нам не подойдешь…

— Я — подойду.

Бешеному дали кличку Тритон и стали учить убивать. Оказывается, он не знал, как надо убивать. Хотя убивал.

Его специализация была — огнестрельное оружие. Хотя и холодное тоже. Его учили убивать в упор из малокалиберного пистолета и на предельных дистанциях, с помощью снайперской винтовки. Показывали, как правильно использовать в качестве орудия убийства гладкоствольные охотничьи ружья и газовые пистолеты. Объясняли, как сделать так, чтобы замаскировать убийство под несчастный случай или самоубийство. Но более всего учили прибирать за собой — собирать стреляные гильзы, стирать с металлических, полированных, стеклянных и прочих поверхностей пальчики, избавляться от оружия, зачищать свидетелей. И еще каждый день, на каждом занятии внушали мысль, что нельзя попадаться в руки правоохранительных органов живым. Что лучше мгновенно и безболезненно умереть от пули в висок, чем краснофуражечники, перед тем как расстрелять, будут жилы на шомпол мотать. А расстреляют в любом случае, по первому еще приговору.

Учили Тритона недолго, но качественно. Потому что особо с ним не церемонились — гоняли по шестнадцать часов кряду, с короткими перерывами на прием пищи. Из этих шестнадцати часов восемь он проводил в тире, отстреливая по полторы тысячи патронов в день. Еще два тыкал добротно изготовленные муляжи человеческих тел холодным оружием.

— Держи рукоять тверже, чувствуй траекторию движения лезвия… Бей короче, без замаха… Надави вниз, проверни лезвие в теле круговым движением, так чтобы острие описало широкий полукруг…

И Тритон бил коротко, без замаха, проворачивая лезвие так, чтобы внутренний разрез был вдесятеро больше наружного.

— Бей еще!

Бил еще.

И еще… Пока не вырабатывался требуемый автоматизм движений. Когда, проворачивая лезвие в теле, не надо было думать, как его проворачивать. И не надо было искать нужное ребро, чтобы воткнуть нож в сердце.

— Теперь хорошо…

К первой ликвидации Тритона готовили три недели. Он изучал маршруты движения объекта, прикидывал, где лучше устроить засаду, выбирал оружие, просчитывал подходы… Он предложил три сценария действия, но ошибся во всех трех, так как использовать решили четвертый. Оказывается, ничего выдумывать не надо было. Все придумали и просчитали за него.

Потом началась обязательная в таких случаях психологическая подготовка. Ну, чтобы у исполнителя в последний момент палец на спусковом крючке не дрогнул.

Тритону раскрыли психологический портрет объекта. Оказывается, он был первостатейный мерзавец. Рассказали несколько наиболее характерных эпизодов из его биографии. И не просто рассказали, а подтвердили свидетельскими показаниями, продемонстрировав видеозаписи людей, которые срывающимися голосами говорили о том, как он измывался над ними. Среди них была несовершеннолетняя девочка, которую извращенец в компании с приятелями изнасиловал, а потом на глазах компании заставил совокупляться со своим любимым сенбернаром. И через день убил ее мать, которая собиралась подать заявление в милицию. И была другая женщина, которая…

— Хватит, — прервал показ Тритон. — Не надо этой муры. Я смогу и так… Лучше скажите — сколько? Сколько мне за него полагается?

— Двенадцать недель.

Двенадцать недель жизни.

Цена была хорошая. Цена Тритона устраивала.

Он подкарулил объект в подъезде, на площадке между третьим и четвертым этажами, для вида копаясь в раскрытом электрощитке. Объект был не один, был с женой, дочерью и телохранителем. Согласно инструкции при изменении обстановки Тритон должен был избежать контакта, отложив акцию на потом. Но он не стал откладывать. Прикрывшись собственной спиной, он медленно вытянул из-под ремня штанов пистолет, повернулся и мгновенно выстрелил телохранителю в голову. С такого расстояния промахнуться было невозможно.

Телохранитель схватился за глаза и упал навзничь, ударившись затылком о ступени лестницы.

Объект, вместо того чтобы бежать, сделал быстрый шаг в сторону, прикрыв телом жену и дочь. Этот поступок не вполне соответствовал его психологическому портрету. Но не все ли равно… За двенадцать недель жизни.

Тритон выстрелил ему в шею и грудь. Объект, не отрывая глаз от убийцы, стал падать вперед. Он еще успел сказать:

— Не надо их…

И умер.

Мать и дочь, сделав несколько шагов назад, уперлись спинами в перила лестницы. Дальше отступать было некуда.

— Не надо, — умоляюще прошептала девочка, прикрываясь руками. — Не на…

Тритон выстрелил в выставленные вперед руки. Пуля, пробив ладони насквозь, ударила девочке в лицо. Мать качнулась в сторону дочери, как будто могла что-то сделать, и упала на дочь, получив две пули в бок.

Исполнитель обошел четыре уже мертвых тела и, приставляя к головам дуло пистолета, произвел по одному контрольному выстрелу. Чтобы наверняка…

Кажется, все.

Или не все…

За ближней дверью почудилось какое-то движение. Может, показалось?

Нет, слышны сдавленные всхлипы, словно кто-то кричит или плачет, зажимая рот рукой. Скорее всего хозяин квартиры услышал выстрелы, подошел к глазку и увидел… По крайней мере, мог увидеть…

Тритон резко развернул пистолет, поднял на уровень глазка и выстрелил несколько раз подряд. Черные дырочки коротким пунктиром перерезали дверь поперек. За ней кто-то вскрикнул, упал…

Затвор, сухо лязгнув, встал в крайнее заднее положение. Обойма была пуста. Тритон бросил пистолет на лежащие на площадке тела. В одном из дворов снял с рук, швырнул в мусорный бак перчатки, в другом избавился от плаща.

Дело было сделано. Сделано чисто…

Потом было еще несколько ликвидации. Тритону уже не рисовали психологических портретов и не демонстрировали видеопоказания рыдающих жертв. Это было лишнее. Ему показывали фотографии объекта, показывали маршруты его движения и говорили цену — два, три или четыре месяца жизни.

Месяцы копились и превращались в годы.

Но Тритон в них не верил. Он знал, что будет жить, лишь пока будет работать. Или пока не совершит ошибку. Поэтому он старался ошибок не совершать.

Однажды он понял, что вырабатывает свой срок. С ним на дело стали посылать двух «шестерок», которые считались напарниками, хотя в работе участия не принимали, максимум — стояли на стреме. Хозяева объясняли, что они необходимы для страховки, но дураку было понятно, что на самом деле они должны стеречь исполнителя. Или мочить исполнителя.

Хотя мочить — вряд ли. Если бы надо было мочить, они это сделали бы давно. Значит, стеречь, чтобы не смылся. Но зачем стеречь теперь, если раньше обходились без этого?..

Зачем — стало ясно через неделю.

На этот раз исполнителю не показывали фотографий и не показывали маршруты объекта, объяснив, что все инструкции он получит на месте. Ему велели быть готовым к пятнадцати часам.

Ровно в пятнадцать выдали одежду и обувь. В пятнадцать двадцать пять вывели во двор, посадили в микроавтобус с окнами, задернутыми шторками. Минут тридцать везли. Затем откинули шторки.

— Вон тот дом. Второй подъезд. Поднимешься на верхний этаж. Увидишь люк на чердак. Замок открыт, надо только откинуть дужку. Поднимешься наверх и пройдешь к дальнему слуховому окну.

— А что после?

— После — узнаешь после.

Инструктор воткнул в воротник пиджака микрофон, протянул наушник.

— Страховать и обеспечивать твою эвакуацию будут Хомяк и Синица.

Тритон внимательней осмотрел двор.

Точно, вон они, Синица копается под поднятым капотом машины, делая вид, что ремонтирует мотор. Хомяк читает возле детской песочницы газету.

Инструктор взглянул на наручные часы.

— С богом!..

Тритон вылез из машины, прошел к указанному подъезду, поднялся на верхний этаж, потом по чердачной лестнице. Замок действительно был открыт. Откинул люк, поднялся на чердак, нашел нужное слуховое окно.