Совесть негодяев - Абдуллаев Чингиз Акифович (первая книга .txt) 📗
– Это Гасанов, – задыхаясь, сказала Зоя. Реакция у нее была отменная. Она сразу узнала банкира.
Преследователи были в десяти шагах от них. До автомобиля с тщедушным водителем они просто не успеют добежать.
Дронго мгновенно оценил обстановку.
– В машину, – сказал он Зое, – быстрее в машину.
Она прыгнула на заднее сиденье. Но, видимо, чуть замешкалась, зацепившись колготками за ручку дверцы автомобиля. Двое преследователей были уже совсем рядом. Дронго, развернувшись, нанес одному из них удар в челюсть, второго отбросил дверцей автомобиля. Еще двое столкнулись с каким-то пожилым слепым человеком, и, пока они его обходили, время было потеряно. Дронго был уже в машине. Попытавшегося подняться нападавшего, которому достался удар дверцей, он пихнул еще раз ногой, и машина стремительно понеслась вперед. Причем так быстро, что он чуть не вывалился из автомобиля. Его придержала Зоя.
– Спасибо, – выдохнул Дронго.
«БМВ», набирая скорость, уносил их все дальше от аэропорта.
Глава 33
В автомобиль Чижова им пришлось бы садиться всем шестерым. Буквально на голову друг друга.
– Нужно, чтобы кто-нибудь остался, – предложил Пахомов, – мы не влезем в «Жигули» все вместе.
– Ты езжай, а я останусь, – предложил Комаров, – поймаю такси и приеду за вами.
У Климатова было вытянутое лицо.
– Понял, майор, чего стоят твои друзья? – спросил его Комаров, когда арестованного посадили в машину между Пахомовым и Перцовым.
Майор угрюмо молчал. Он, видимо, думал о чем-то своем.
– Товарищ подполковник, – неожиданно сказал Серминов, – садитесь вы рядом с Женей, а я поеду на такси.
Пахомов посмотрел на Комарова. Чижов зло отвернулся. Перцов усмехнулся. Нужно дать парню шанс, подумал Комаров, обязательно нужно дать ему шанс.
– Оставайся, – сказал он, – только не попадайся на глаза Ларионову. Он сожрет тебя живьем.
– Не попадусь, – обещал Серминов, – я ведь думал, они действительно...
Видно было, как он переживал.
Комаров сел в машину рядом с Чижовым.
Машина тронулась, и, обернувшись, они еще видели стоявшего у обочины дороги Серминова.
– Думаете, он никуда не побежит? – спросил Чижов.
– Он приедет в прокуратуру, – убежденно сказал Комаров, – это урок на всю жизнь, Женя. Для него это был тяжелый урок. Только не нужно так гнать машину, постарайся доставить нас в целости и сохранности. Хотя... слушай, Павел, этот Ларионов ведь так дело не оставит. Он обязательно позвонит генералу. Ты помнишь о нашем уговоре в твоем кабинете?
Пахомов помнил. Тогда Комаров попросил его ничему никогда не удивляться. Учитывая экстремальные условия, в которых они действовали, Комаров временами разыгрывал сценки, как он говорил – для «зрителей в пятом ряду». И вот теперь, судя по всему, он разыгрывал похожую сценку.
– Помню, конечно.
– Нам в прокуратуру никак нельзя. Там твое руководство перехватит этого типа, и мы его никогда больше не увидим.
Климатов молчал.
– Что предлагаешь? Говори яснее.
– Думаю, нужно везти его не в прокуратуру, а по дороге куда-нибудь заехать. Куда-нибудь в районную прокуратуру и там допросить. Захочет говорить – хорошо. Не захочет – значит, погибнет при попытке к бегству.
Перцов, привыкший к подобным сценкам, сохранял спокойствие. Но Чижов резко нажал на тормоза.
– Не так резко, – попросил Комаров.
– Вы это серьезно? – спросил, заикаясь, молодой следователь.
– Конечно, серьезно, – подмигнул ему правым глазом Комаров, но так, чтобы его не увидел сидевший сзади Климатов.
– Это нарушение закона, – нетвердо сказал Чижов. Нужно было поддержать игру.
– Понимаю, – согласился Комаров, – но у нас нет другого выхода. Эти типы отнимут у нас Климатова, не дав допросить его. А если майор нам расскажет, значит, мы в выигрыше и сумеем как-то от них отбиться.
– А если не расскажет? – спросил Перцов невинным голосом, словно самого Климатова не было в автомобиле.
– Тогда придется его пристрелить.
Если бы Климатов был оперативным сотрудником МВД или КГБ, он, конечно, разгадал бы всю несложную комбинацию. Если бы он был следователем ФСБ или прокуратуры, он и тогда сумел бы понять. Но Климатов был всего-навсего неплохим старшим лейтенантом Девятого управления КГБ, то есть работал всю жизнь в отделе охраны советских вождей и привык не особенно рассуждать, полагаясь на свою выучку и начальство. И майором в службе охраны президента он также стал, не особенно вникая в премудрости оперативной работы своей службы, которые, впрочем, ему и не нужно было знать. И теперь, с ужасом слушая разговор в машине, он вполне верил в сказанное этими людьми. Сам на их месте он поступил бы таким же образом, избавляясь от нежелательного и опасного свидетеля, постаравшись получить у него нужную информацию.
– Мужики, – дрогнувшим голосом сказал Климатов, – вы чего, мужики? Совсем с ума сошли? Как же вы меня стрелять будете?
– В спину, майор, в спину, – хладнокровно ответил Комаров. Пахомов с трудом сдерживал смех. – Ты ведь будешь убит при попытке к бегству.
– К какому бегству? Я никуда не собираюсь бежать.
– Это ты нам говоришь. А мы все скажем, что ты пытался бежать. У нас просто нет другого выхода.
– Вы ненормальный, – убежденно произнес Климатов.
– Нет, просто хочу остаться на своей работе. Ведь ты говорил, что у меня будут крупные неприятности. Вот я и хочу сделать так, чтобы их не было. А чего тебе непонятно? Нет человека – нет проблемы, говорил наш покойный и любимый вождь товарищ Сталин. Не будет тебя – не будет никакой проблемы. Это ты, надеюсь, понимаешь? Женя, вези нас в районную прокуратуру.
– В какую?
– Какой район нам ближе?
– Киевский, я там работал следователем.
– Давай тогда в Киевский. Там мы этого субчика и допросим. Пусть попробует утаить информацию.
– Ребята, – Климатов начал понимать положение следователей, – не нужно меня туда везти.
– Это ты нам в прокуратуре расскажешь, – угрюмо произнес Комаров, уже не поворачиваясь.
– Товарищ следователь, – обратился к Пахомову майор Климатов, – вы же работник прокуратуры. Вы допустите такое беззаконие?
– Слушай, гусь, – обернулся к нему Комаров, – я тебя лично пристрелю. Посмотри мне в глаза, и ты увидишь свой последний час жизни. Ты ведь так грозился нам в квартире, чего сейчас в штаны наложил? Ничего, умрешь героем.
Но Климатов не хотел умирать героем. Машина повернула в другую сторону, и он занервничал.
– Вы все какие-то полоумные, одержимые. Я ничего не знаю. Куда вы меня везете? Я был прикомандирован к этой группе, просто сидел на телефоне.
– Где Пеньков?
– Не знаю. Не я дежурил в тот день.
– Но ты знаешь, где Пеньков. Серминов звонил по вашему телефону?
– По нашему. Туда поехала группа сотрудников.
– И что они с ним сделали?
– Я не знаю.
– Что? – крикнул Комаров. – Что они сделали?
– Я не знаю.
– В последний раз спрашиваю, что они с ним сделали?
– Это была профилактическая беседа. Ему хотели объяснить, что не нужно рассказывать о поездке Анисова.
– Поездке куда?
– Ну, в общем, последней поездке.
– На Фрунзенскую набережную? – быстро уточнил Пахомов.
– Да, – тихо ответил Климатов.
– Что сделали с Пеньковым? – спросил уже сам Павел Алексеевич.
– Он... погиб, – сумел наконец сказать майор.
– Каким образом?
– При попытке к бегству, – Климатов вдруг понял двусмысленность своего ответа и растерянно оглянулся по сторонам. Перцов еще сильнее надавил ему в бок локтем.
– Сукины дети, – не выдержал Чижов.
– Стопроцентная нераскрываемость, – мрачно напомнил Пахомов, – мы – единственная страна в мире, где стопроцентная нераскрываемость заказных убийств. Теперь понимаешь, Валентин, как это бывает?
– Всегда есть заинтересованные лица, – кивнул Комаров, снова оборачиваясь к ним, – это просто как закон.
