Идеальная мишень - Абдуллаев Чингиз Акифович (первая книга .TXT) 📗
Я понял: этот тип утратил над собой контроль. Значит, сейчас не нужно его раздражать. Интересно, где он научился обращаться с оружием. А ведь ему лет двадцать пять, не больше.
– Знаю. – Сибилла становится между мной и Марселем.
Она смотрит мне в глаза, и я чувствую сладковатый запах парфюма. Или так пахнут наркотики? Я никогда этого не знал, потому что никогда их не пробовал. Но мне надоела эта идиотская игра.
– Где он живет? – спрашиваю я вполголоса.
– В Жосиньи, – отвечает Сибилла. – У него там дом. Жосиньи – это недалеко от Парижа.
– Не разговаривай с ним! – кричит Марсель.
– Не обращай внимания, – говорит мне Сибилла, даже не поворачиваясь к своему другу. – Он был в армии. Несколько лет. Служил в Африке и там получил ранение в голову. Поэтому такой нервный. Дмитрий наш хороший друг, но он здесь не живет.
– О чем ты с ним разговариваешь? – бушевал Марсель.
– Это твой дом? – Странно, что у наркоманов такая квартира...
– Мне купил эту квартиру мой друг, – объясняет Сибилла. – Марсель – это так, для души.
– Отойди от него! – кричит Марсель.
– Спасибо, Сибилла. – Я беру за руки эту несчастную.
А ведь Сибилле не меньше тридцати пяти. Марсель явно моложе ее, моложе лет на десять. Выходит, друг, купивший квартиру, нужен для обеспеченной жизни, а неистовый Марсель – для души. Все правильно. Я целую хозяйке руку. Мы оба не замечаем Марселя. Тот же никак не может понять, что происходит.
Я подхожу к столику. Забираю свой паспорт, билет и подмигиваю Марселю, который все еще держит в руке пистолет.
– Спасибо тебе, Марсель. – Взглянув на часы, я иду к двери.
Уже слишком поздно – половина третьего ночи. Я поворачиваюсь, чтобы еще раз попрощаться, – и в этот момент слышу звон стекла. Мне слишком хорошо знаком подобный звон. Звон пробитого пулей оконного стекла. Я падаю на пол. И вижу словно в замедленной съемке: Марсель медленно оседает на пол и выпускает из руки пистолет. Первый выстрел пробил ему грудь. Кровь брызнула фонтаном. Потом прогремел второй выстрел. И еще один, и еще...
Сибилла пыталась закричать, но не сумела – так и стояла с раскрытым ртом, глядя безумными глазами, как убивают ее друга. Я лежал на полу и все видел. Четыре пули поразили Марселя. Он умер мгновенно.
Наконец воцарилась тишина. Сибилла молча посмотрела на меня. Я хотел что-то сказать – и вдруг услышал, как осыпается оконное стекло, осыпается на бездыханное тело Марселя.
Амстердам. 14 апреля
В одном из трех автомобилей, направлявшихся в «Барбизон-Палас», сидели Дронго и Захар Лукин. Молодой человек, впервые оказавшийся за рубежом, к тому же выезжавший на задержание столь опасных преступников, явно нервничал.
– Если они еще в отеле, мы возьмем их прямо в номерах, – сказал он, обращаясь к Дронго.
– Возможно. – Дронго с невозмутимым видом смотрел в окно.
– Вы думаете, они вооружены? – не унимался Захар. Впереди, рядом с водителем, сидел помощник Вестергена, и Лукину приходилось сдерживать свои эмоции.
– Не знаю, – ответил Дронго. – Скорее всего нет. Хотя не исключено, что вооружены. Если у них имеются сообщники в Европе, которые могли бы передать им оружие.
– Это они, они убили в самолете Коропова, – предположил Лукин. – Возможно, убийцы – его сообщники. Они могли поспорить в самолете, и его убили. Я даже могу сказать, кто эти двое. Наверняка француз и был тем самым «поводырем». Его послали в Европу искать Труфилова, а двое других его сопровождали. Но в самолете они поссорились, и один из них...
– Зачем? – осведомился Дронго.
– Как это... зачем? – удивился Лукин. – Чтобы не делить деньги, которые им обещали за Труфилова. Все совпадает. Нам остается только их арестовать.
– Не получается, – вздохнул Дронго. – Немного не получается. Во-первых, французу за пятьдесят. Он староват для «поводыря». Но предположим, что возраст в данном случае не самое главное. Допустим, с ним отправили двоих, которым приказали ему помогать. И уже в самолете они ссорятся, так? Но такого просто не может быть. Если один из напарников прирежет другого, то первое, что он должен сделать, прибыв в Амстердам, – это бежать отсюда подальше. И не от голландской полиции, а от собственных друзей, которые найдут и удавят его. Им поручили важное дело, а они решили сводить счеты друг с другом? Тогда убийцу просто найдут и пристрелят за то, что сорвал такое важное мероприятие. Но предположим, что ты прав. Тогда получается, что и француз в сговоре с убийцей. Ведь они снимают два номера. Номера – рядом. И вот еще что... В самолете, как ты помнишь, эти двое тоже сидели рядом. двое, а не трое, а ведь по твоей логике получается, что вся троица должна была сидеть рядышком, раз отправили на задание троих. Не сходится, Захар. Извини меня, но никак не сходится.
– Наоборот, все сходится, – не уступал Захар. – Наверное, полковник Кочиевский не доверяет французу и поэтому поручил одному из своих людей сидеть рядом с ним в самолете, чтобы присматривать за «поводырем».
– Зачем? – улыбнулся Дронго. – Куда он мог сбежать из самолета, совершающего рейс между Москвой и Амстердамом без промежуточных посадок? Неужели выпрыгнул бы? Зачем сажать возможного убийцу рядом с «поводырем»? Не логично, ты не находишь?
– Но этот тип скрыл две свои судимости, – выложил Лукин свой последний козырь. – Вы же слышали, что сказал комиссар полиции.
– Слышал. Поэтому и еду вместе с вами. Чтобы проверить все обстоятельства на месте. Я не уверен, что мы на верном пути. Но в любом случае надо проверить все варианты.
Лукин хотел еще что-то сказать, но передумал – уставился в окно.
– Красиво, – сказал он, немного помолчав.
– Да, красиво, – согласился Дронго. – Здесь вообще очень красивые места. Тебе еще не повезло. Сейчас холодно. А вот в мае здесь потрясающе красиво. Просто сказка.
– Вы много путешествовали? – спросил Захар.
– Много, – кивнул Дронго. – Я как-то раз не поленился и посчитал. Только в США был раз десять, а если сложить все мои путешествия, то получается, что я уже несколько раз облетел земной шар.
– Интересно?..
– Конечно, интересно, – улыбнулся Дронго. – Я мог бы составлять популярные справочники с указанием ресторанов, где можно хорошо пообедать, и отелей, где можно прекрасно отдохнуть. Есть города, которые остаются в памяти на всю жизнь. Есть и такие, куда не очень-то хочется возвращаться. Бывает и так, что в первое посещение город кажется невероятно привлекательным, а уже во второй раз удивляешься: чем мог тебе понравиться?
– А какие города вам больше всего понравились?
– Их много. Любимые города – это Лондон, Нью-Йорк, Рим, Сан-Франциско, Будапешт, Багдад, Пекин – все не перечислишь. К Парижу у меня особое отношение. Из наших городов мне всегда нравились Москва, Баку, Ленинград, Таллин, Рига.
– А страны? – не унимался Лукин. – В каких странах вы бы хотели жить. А где просто понравилось?
– Жить лучше всего на Лазурном берегу, во Франции, – рассмеялся Дронго. – Конечно, если у тебя есть десять тысяч долларов ежемесячного дохода. Если учиться, то в Англии. Если говорить о чувстве свободы, то, конечно, в США. Нигде человек не чувствует себя настолько свободным...
– А какая страна вам дороже всего?
– Бывший Советский Союз, – немного помолчав, ответил Дронго.
– Я серьезно спрашиваю, – обиделся Захар.
– А я серьезно отвечаю. Недавно прочел расхожую фразу: «Кто не сожалеет о Советском Союзе, у того нет сердца, кто желает его возрождения – у того нет головы». С головой у меня все в порядке, но и сердце на месте.
Лукин замолчал, не решаясь продолжать расспросы. Автомобили уже катили по центру города. «Барбизон-Палас» считался одним из лучших отелей Амстердама. Здесь находился знаменитый оздоровительный комплекс, включавший турецкие бани, сауны, солярий. В отеле обычно останавливались очень состоятельные люди, так как номера стоили до полутысячи голландских гульденов.
