Боец невидимого фронта - Ильин Андрей (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
Вы возразите, скажете — есть милиция, прокуратура…
Но милиция, прокуратура, суды, служба безопасности не в состоянии противостоять натиску негодяев, потому что куплены ими. Негодяи неуязвимы для закона, они стоят над законом, они сами — закон. Закон силы…
И так уже почти неделю. Почти неделю с ним говорят обо всем и одновременно ни о чем. Говорят по восемнадцать и больше часов в сутки, оставляя на сон четыре. Он не высыпается, но он вынужден слушать.
— Бороться с беззаконием, соблюдая закон, невозможно. Бороться с беззаконием можно только за рамками закона.
Вы согласны со мной?
— Согласен…
Обычная «кухонная» беседа, если забыть, что к вискам, к пальцам, подмышкам, груди прилеплены лейкопластырем датчики. А чуть в стороне за столом сидит неприметный господин в белом халате с раскрытым ноутбуком.
— Так вы согласны, что законными методами бороться с беззаконием нельзя?
— Согласен.
— Вы согласны, что в стране создалось положение, мириться с которым невозможно?
— Да.
— Вы пробовали наркотики?
— Что?
— Вы когда-нибудь пробовали наркотики?!
— Нет.
— Как вы думаете, должен нести ответственность человек, изнасиловавший и убивший ребенка, если суд признал его невменяемым?
— Наверное, должен.
— Должен или нет?
— Должен.
— Вы читали Бакунина?.. Вы разделяете взгляды Льва Толстого, призывавшего
не отвечать на зло насилием?..
Первого собеседника сменяет другой.
— Миром правят спецслужбы. Так было всегда. Так было со времен фараонов. Истинная политика та, о которой никто не знает…
Вы состояли в политических, криминальных или иных группировках?..
Если сравнивать государство с человеческим организмом, то армия — это мышцы. Спецслужбы — мозг. От них зависит движение мышц…
Вы подглядывали в детстве за голыми женщинами?..
Нарушали закон?.. Особые формирования были всегда. В том числе в России. Вы слышали об охранном отделении? О знаменитой охранке? Ну конечно, о ней все слышали. Но почти никто о царском сыске. Подчиненном лично государю императору…
Вы занимались онанизмом?..
Вам когда-нибудь хотелось убить человека?..
И так с утра до вечера. До поздней ночи…
— Вы показали хорошие результаты. Очень хорошие результаты. Вы разделяете наши взгляды. Но если вы разделяете наши взгляды, то вам придется принять наши правила…
Это как раз понятно: вход — рубль, выход — жизнь.
— Вы согласны?
— Да..
— В том числе с применением к вам, во внесудебном порядке, исключительной меры наказания в случае разглашения секретной информации или иного служебного преступления?
— Да.
— Тогда распишитесь здесь…
— Вы осознаете серьезность принимаемого вами решения?
— Да.
— Вы согласны сменить свои фамилию, имя, биографию?
— Да.
— Распишитесь…
— Вы готовы отказаться от своего прошлого?
— Да.
— Распишитесь…
Он расписывался. Считая, что этого будет довольно. Но этого было мало. Что такое роспись — завитушка на листе бумаги. Завитушки в таких делах не в счет. В счет — кровь.
— Вам надлежит разработать легенду прикрытия, обеспечивающую ваш переход на нелегальное положение. А это-то зачем?
— В том числе мероприятия по дезинформации людей, знавших вас лично, включая ваших родителей, ваших братьев и сестер, близких родственников, соседей, друзей, учителей…
Разом дрогнули, заметались клювы самописцев, ломая ровный ход линий. Мужчина в белом халате встревоженно поднял глаза от экрана ноутбука.
— Мы должны быть застрахованы от случайностей… Вы должны быть застрахованы. Как это сделать — думать вам.
Он придумал. Он придумал посадить себя в тюрьму. На длительный срок. Для чего инсценировал суд, вызвав на него своих родственников.
— А если они подадут прошение о помиловании? — возразил инструктор.
— Его можно отклонить.
— Попросят свидание?
— Его можно не дать.
— Пошлют письмо?
— На него можно не отвечать.
— Не слишком ли много сложностей? И риска? Не проще ли вам умереть?
— Мне?
— Да, вам. Например, погибнуть во время боевых действий в одной из горячих точек. Или в результате несчастного случая. Тогда ваши родственники не будут вас искать, потому что будут знать, где вы находитесь. Не будут стыдиться того, что вы сидите в тюрьме. И получат денежную компенсацию.
Мне кажется, для них так будет лучше. И для нас лучше.
Вы согласны?
— Я? Да…
— Должен вас огорчить, — с печалью в голосе сказал следователь. — Мы проверили отпечатки ваших пальцев по картотекам. Так, на всякий случай. Сегодня получили ответ. Неожиданный ответ. Не догадываетесь какой?
Допрашиваемый молчал.
— Ваши пальчики нашлись в картотеке!
Выдержал многозначительную паузу.
— Ваши пальчики проходили по делу о хищении документов в гостинице одного из курортных городов на юге России. Вам не повезло, потерпевший оказался известным человеком, и местная милиция была вынуждена возбудить уголовное дело.
Зачем вам понадобился чужой паспорт? Тем более что тот, похищенный паспорт — не этот паспорт, — показал следователь. — Впрочем, этот тоже не ваш. А где ваш?
— Я же говорил — сгорел в машине во время обстрела колонны…
— Да? Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Я вас спрашиваю просто так, из любопытства. Потому что моя работа закончена.
Как так?..
— Вы переходите в ведение Федеральной службы безопасности.
— Почему?
— Потому что ваши пальчики проходили не только по делу о хищении документов у гражданина Хорькова, но и по факту хулиганских действий, совершенных на одном из режимных заводов. Подробностей я не знаю, потому что это дело не наше. Но, честно говоря, я рад, что вас у меня забирают. Хоть высплюсь.
Дверь открылась. В кабинет вошел крепкого телосложения мужчина в штатском.
— Я за вами, — просто сказал он.
Он погиб на действительной службе. Погиб по собственной глупости.
Он предлагал героическую смерть — например, при отражении атаки отряда чеченских боевиков, пытавшихся прорваться через позиции федеральных войск.
Но его сценарий забраковали. Он вначале не понял, почему. Он потом понял, почему…
Подходящее тело подбирали в городских моргах. Он сам подбирал, среди бесхозных — невостребованных и неопознанных тел.
Рост.
Комплекция.
Волосы.
Овал лица…
Нет, этот не подходит. Надо смотреть следующий.
Рост.
Комплекция…
Он растаскивал и ворочал твердые, окоченевшие тела, вглядывался в мертвые лица.
Вот этот… Возраст подходит. Лицо… Нет, лоб более широкий; И губы… Нет…
Тянул труп за ноги вниз, чтобы выдернуть из-под него другой.
Нет, тоже не то… А впрочем… Если цинк не вскрывать, а показывать лицо через окошко… Надо только Подрезать и передвинуть чуть вниз брови. Набить чем-нибудь нос. Притянуть к голове уши. Тогда, пожалуй, будет похож. На него похож…
Трупу подрезали и подтянули брови, набили тряпками нос, подшили к голове уши и, одев в форму, запаяли в цинковый, с оконцем против лица, гроб.
— Отлично, — похвалил его инструктор. — Похож на тебя, как брат-близнец. Теперь бери его и вези домой. К себе домой.
— Я?!
— Ты. Именно ты!
Чтобы понял, чтобы осознал, чтобы проявил себя…
Ему предложили роль лейтенанта, сопровождавшего труп погибшего солдата на родину. Перекроили, как тому бесхозному трупу, лицо — изменили с помощью контактных линз цвет глаз, расширили специальными пластиковыми вкладками нос, нарастили брови, посадили посреди щеки большое родимое пятно, налепили фальшивые усы, наложили парик, нацепили очки.
Ему дали привыкнуть к его роли — заставили сдавать груз в грузобагаж, получать груз, проталкивать его на пересадках, ругаться матом с грузчиками.
Он все более привыкал к своему новому облику, к чужой мимике, к заученным жестам, к измененному голосу. Он перестал быть собой. Им настоящим стал тот, лежащий в цинке покойник.