Игольное ушко - Фоллетт Кен (книги без регистрации .txt) 📗
– Да, эта овечка – наша первая потеря в текущем году.
– Ага, – удрученно покачал головой Том.
– Надо обязательно огородить овраг забором.
– Точно.
Фабер почувствовал, что в атмосфере произошла внезапная перемена. Что-то было не так. Они по-прежнему сидели, пили, курили, но Дэвид выглядел беспокойным. Дважды Фабер ощутил на себе его странный пристальный взгляд.
– У тебя, конечно, хорошо, но нам пора. – Дэвид направил кресло к выходу. – Мы оставляем тебя разделывать тушу, Том.
– Насчет этого можете не волноваться. Все сделаю.
К дверям их провожала собака. Том остался на кухне. Перед тем, как завести мотор, Дэвид снял с полки ружье, перезарядил его, потом положил обратно. По дороге домой его настроение опять неожиданно сменилось. На этот раз он болтал без умолку.
– Когда-то пробовал летать на «Спитфайрах», отличные машины, я вам скажу. На крыльях по четыре пулемета – американские браунинги, скорострельность тысяча двести шестьдесят выстрелов в минуту. Немцы же предпочитают иметь больше пушек, на их «Мессершмитте-109» только два пулемета. Конечно, когда попадаешь из пушки, это впечатляет, но из пулемета более быстрый и прицельный огонь.
– Неужели? Я и не знал таких тонкостей. – Фабер говорил подчеркнуто вежливо.
– На наших «Харрикейнах» позже тоже стали устанавливать пушки, но все же Битву за Британию мы выиграли благодаря именно «Спитфайрам».
Фабера начало раздражать бахвальство его собеседника.
– И сколько же самолетов противника вы сбили?
– Я потерял обе ноги еще во время учебы.
Фабер взглянул на его лицо: никаких эмоций, но казалось, мускулы напряжены так, что вот-вот лопнет кожа.
– Так что на сегодняшний день я пока не уничтожил ни одного немца.
Фабер насторожился. Трудно даже предположить, что именно мог пронюхать Дэвид, но несомненно калеке что-то известно. Возможно, англичанин подозревает его не только в том, что он спал с его женой. Фабер повернулся чуть боком, чтобы держать Дэвида в поле зрения, уперся одной ногой в пол, правая рука рядом с левым рукавом. Он ждал.
– Вы интересуетесь самолетами? – спросил Дэвид.
– Нет.
– Да что вы? В последнее время, кажется, вся страна заразилась этой игрой – распознать тип и модель самолета. Словно наблюдение за птицами. Люди покупают специальную литературу, берут телескопы и целыми днями лежат на спине, глазеют в небо. Я думал, вы, возможно, из таких энтузиастов.
– Почему?
– Пардон, я не расслышал.
– Почему вы подумали, что я энтузиаст?
– Сам не знаю. – Дэвид остановил машину, чтобы зажечь сигарету. Они были на середине острова, пять миль до Тома и ровно столько же до Люси. Дэвид уронил спичку на пол. – Хотя нет, вру, знаю, потому что нашел пленку…
В этот момент Дэвид резко бросил горящую сигарету Фаберу в лицо и схватился за лежащее на полке ружье.
26
Сид Крипс выглянул из окна и от удивления даже выругался. Все его поле было заставлено американскими танками – их, по меньшей мере, штук восемьдесят. Нет, он отлично понимал, что идет война и все такое, но почему его не спросили, он мог бы легко найти им другую лужайку, где не такая пышная трава. Сейчас же гусеницы испортят здесь всю землю, и его коровам негде будет пастись.
Сид быстро надел ботинки и вышел. На траве расположились несколько американских солдат. Черт побери, они что, не заметили в поле быка? Но когда он подошел ближе к изгороди, то увидел такое, что заставило его остановиться и в нерешительности почесать затылок. Там происходило что-то странное.
Гусеницы абсолютно не вспороли землю. По сути, на дерне не осталось никаких следов. Наоборот, солдаты пытались сымитировать след от гусениц, старательно орудуя какой-то штуковиной вроде бороны.
Пока Сид ломал себе голову, бык обратил внимание на танки. Сначала он изумленно уставился на них, потом нервно забил ногой, побежал к ближайшему железному зверю. Бык явно усмотрел в нем своего соперника.
– Глупый осел, просто расшибешь себе голову, – проворчал Сид.
Солдаты теперь тоже наблюдали за быком. Они находили затею очень забавной.
Бык с ходу врезался в танк, его рога буквально прошили броню, застряли внутри. Сид мысленно надеялся, что, может быть, американские танки менее прочные, чем английские.
Бык яростно тряс головой, стремясь высвободить рога. Раздался свистящий звук, будто выходит сжатый воздух. Танк сдулся, как шар с дыркой. Американцы валялись от смеха.
Все это показалось Сиду очень странным.
Персиваль Годлиман, держа в руке зонт, быстро шагал через Парламент-сквер. На нем были темный костюм в полоску и плащ; черные ботинки начищены до блеска – по крайней мере, они просто сверкали, пока он не вышел под дождь. Ему предстояла личная аудиенция у Черчилля. Такое случается далеко не каждый день, более того, не каждый год.
Профессиональный военный бы крайне нервничал, если бы ему предстояла встреча с верховным командующим, а доложить нечего, дела идут плохо. Годлиман не нервничал – ему, известному историку, нет нужды бояться, говорил он себе, разве что у них с Черчиллем не совпадут взгляды на историю. Он не боялся, но беспокоился. Основательно беспокоился.
Годлиман думал о том, какие усилия, средства, люди, техника, деньги потрачены на создание полностью дутой первой американской армейской группировки в Восточной Англии; четыреста десантных кораблей из парусины и брезента, натянутых на деревянный каркас, искусно сделанные макеты танков со сжатым воздухом внутри, артиллерийские орудия, грузовики и бронемашины, даже военно-полевые склады… статьи в местных газетах с жалобами на падение моральных устоев из-за присутствия большого количества американских войск в районе… дополнительные доки в Довере, спроектированные одним из лучших английских архитекторов и построенные из картона и старой трубопроводной арматуры мастерами с киностудий… тщательно подобранные ложные сообщения, которые передаются в Гамбург агентами-двойниками… непрерывная «болтовня» в эфире, предназначенная специально для немцев, когда операторы передают заранее выбранные сигналы, команды и распоряжения, ловко имитируя активный радиообмен.
Без сомнения, проделанная работа дала положительные результаты. Есть свидетельства того, что немцы попались на удочку. Теперь вся гигантская запущенная машина оказалась под угрозой срыва, причем из-за одного проклятого шпиона, которого он, Годлиман, никак не может поймать. Наверное, Черчилль потребует от него объяснений.
Мелкой семенящей походкой он шел по мощеному тротуару, пока, наконец, не подошел к маленькому входу в дом № 2 по Грейт Джордж-стрит. Вооруженный охранник, стоящий у выложенных вдоль здания мешков с песком, внимательно проверил спецпропуск, пропустил внутрь. Годлиман прошел через вестибюль, спустился по лестнице в бункер Черчилля.
Это оказалось все равно, что спуститься под палубу военного корабля. Помещения внизу были недосягаемы для бомб благодаря железобетонным стенам и потолку толщиной четыре фута, кругом стальные двери, перегородки и опоры, красиво отделанные деревом. Когда Годлиман проходил через картографическое отделение, ему навстречу из конференц-зала вышла группа довольно молодых мужчин с серьезными лицами. Их сопровождал адъютант, который заметил его.
– Вы как раз вовремя, сэр. Премьер-министр ждет вас.
Годлиман вошел в маленький уютный конференц-зал. Пол покрыт коврами, на стене портрет короля. Электрический вентилятор работал в полную мощь, рассеивая табачный дым, висящий в воздухе. Черчилль сидел за старинным, гладким, как зеркало, дубовым столом, в центре которого стояла фигурка фавна – эмблема Лондонского контрольного отдела, детища премьер-министра, которое он создал специально для отвода глаз.
Годлиман решил обойтись без отдания чести, поскольку был в штатском.
– Садитесь, профессор, – заговорил Черчилль. Годлиман внезапно увидел, что премьер-министр не столько человек действительно крупного телосложения, сколько создает такой вид. Он грузно сидит на стуле: плечи приподняты, локти отставлены назад, подбородок опущен, ноги расставлены. Черчилль одет в черный пиджак, серые брюки в полоску, великолепную белую рубашку. Несмотря на его внушительный вид и брюшко, у него были тонкие аристократические пальцы. Лицо розовощекое, как у ребенка, в одной руке ручка, в другой – неизменная сигара, на столе рядом с бумагами бокал с какой-то жидкостью, по цвету напоминающей виски.
