Инстинкт женщины - Абдуллаев Чингиз Акифович (электронная книга TXT) 📗

— Да, — она не стала кокетничать, понимая, что это сразу вызовет у него отторжение.

Ему понравился конкретный и четкий ответ. Он вспомнил об их встрече в больнице:

— Вы, кажется, любите Хемингуэя?

— Да. Это мой любимый писатель.

— Вы бывали в Чикаго?

— Нет, никогда.

— Я думаю, что мы будем вас оформлять на работу уже сегодня, — сказал Рашковский, вновь посмотрев на Кудлина. — Дело в том, что мы завтра уезжаем. Поэтому сегодня у вас будет очень много дел.

Она промолчала.

— Вы ничего не хотите мне сказать? — неожиданно спросил он. Очевидно, в дальнейшем ей придется привыкать к его неожиданным вопросам.

— Хочу, — вдруг неожиданно даже для самой себя сказала она.

Кудлин насторожился. Рашковский взглянул на нее с явным интересом.

— Если разрешите, я дам одну рекомендацию как психолог, — сказала она, прямо глядя в его немигающие серые глаза.

— Какую же?

Если сейчас она ошибется, ей уже не работать с ним. А если все сойдет нормально… На раздумья не было времени. Все, чему она училась много лет в разведке, спрессовалось в этот миг.

— Мне показали вашу галерею, — пояснила Марина, холодея от своей смелости.

— Она вам не понравилась? — Очевидно, это было его детище, и подобная наглость сильно его задела.

— Напротив. Очень понравилась. У вас потрясающая коллекция. Но мне кажется не совсем правильным, что вы разрешаете высокопоставленным сотрудникам вашего банка отбирать картины в свои кабинеты. Это не дает нужного эффекта. В кабинетах будут лучше смотреться гравюры либо копии. Оригиналы выглядят слишком вызывающе для такого солидного банка, как ваш. Лучше заново собрать туда все картины и сделать галерею доступной для всех.

Рашковский посмотрел на Кудлина в третий раз. В его глазах мелькнуло некоторое удивление, впрочем, перераставшее в удовлетворение. Она сказала нечто такое, что ему понравилось. Кудлин нахмурился. Видимо, он был автором идеи — раздавать собранные картины в кабинеты сотрудников. И очевидно, Рашковскому она не очень импонировала.

— Вот видишь, — сказал вдруг, улыбнувшись, Валентин Давидович, переходя на «ты» и показывая этим степень своего доверия новому сотруднику. — Я тебе всегда говорил, что такие картины в кабинетах — это ненужный купеческий выпендреж, а ты мне говорил о респекта-а-бельности. Вот видишь, и психолог так же считает.

— В английских банках висят подлинники, — мрачно парировал Кудлин.

— В английских банках есть вековые традиции, — вставила Марина, понимая, что ей не нужно наживать врага в лице Кудлина, — и вы правы, что там это выглядит респектабельно. Но в России иные стандарты. Извините, если я вмешалась не в свое дело. Но, повторяю, мне очень понравились ваши картины.

— Спасибо, — сказал явно довольный Рашковский. — Вы можете идти. Извините меня, еще одну минуту. Как к вам лучше обращаться — по имени-отчеству или только по имени?

— Я думаю, что имени будет достаточно, — ответила она. Этот нюанс они согласовывали с Циннером.

— Спасибо. До свидания. — Он смотрел на нее с нескрываемым интересом. Ему понравилась идея насчет галереи. Банкир не сидит, как собака на сене, на своих богатствах — щедро делится ими с народом.

Когда она вышла из кабинета, в дверях уже стояла Лида.

— Я вызвала консультанта по одежде, — сухо пояснила она, — вы можете с ней побеседовать. — Нужно было видеть ее лицо, когда она это говорила.

А в кабинете Рашковского состоялся следующий диалог.

— Она тебе понравилась? — спросил Кудлин.

— Интересный экземпляр, — задумчиво заметил Рашковский.

— Я полагаю, что она сможет у нас работать.

— Посмотрим. Во всяком случае, первое впечатление очень неплохое. Сильный человек со своими взглядами. Ты знаешь, я думаю, что не каждая женщина на ее месте посмела бы дать мне какой-нибудь совет. Это после того, как она увидела свой новый кабинет, узнала про свою зарплату, услышала от меня о наших поездках. В ней определенно есть деловое и сильное начало.

— Я же тебе обещал, что она начнет работать у нас до твоего отъезда, — улыбнулся Кудлин. Он не стал говорить, что в отличие от Рашковского ему не понравилась слишком независимая позиция Чернышевой. Женщина, которая попадает из пыльной комнатенки своего института в такие апартаменты, не может быть столь независимой. Особа, которая получала нищенскую зарплату в двести долларов без иных перспектив, неожиданно получила шанс увидеть весь мир, получая фантастический оклад, — и вдруг в первый же день демонстрирует свою независимость. В таком случае она либо дура, либо сильнее, чем они первоначально считали. А почему она чувствует свою силу? Что за ней? Дурой Чернышеву однозначно не назовешь… Возможно, их проверка прошла слишком быстро и слишком формально. Это надо учесть на будущее.

Марина вышла в коридор. Она понимала, что рано или поздно совместные усилия МВД и СВР должны были увенчаться успехом. И тем не менее в ее назначении было нечто фантастическое. Она чувствовала, что волнуется так, словно действительно обрела новую работу, уйдя с прежней, нищей и бесперспективной.

— Познакомьтесь, — отвлекла ее от размышлений Лида, указав на стоящую рядом с ней женщину лет пятидесяти, — это Диана Анатольевна. Она будет вас сопровождать.

— Куда? — Марина не справилась с таким внезапным напором. Разговор с Рашковским отобрал у нее много сил.

— В магазины, — удивилась Лида, — вы ведь полетите с Валентином Давидовичем завтра днем.

— Понятно, — улыбнулась Марина. — Здравствуйте, Диана Анатольевна, извините за мою странную реакцию. Очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут Марина. Только я не совсем понимаю смысл нашей встречи.

— У нас такой порядок, — пояснила Диана Анатольевна, женщина небольшого роста, с веселым, подвижным лицом. Очевидно, в банке не всех женщин брали на работу за длинные ноги, подумала Марина, сразу проникшись симпатией к Диане Анатольевне. — Дело в том, — продолжала дизайнер, — что согласно правилам нашего учреждения сотрудники не имеют права надевать на приемы одежду, взятую напрокат. Мы стараемся соответствовать стандартам подобных учреждений на Западе. Мужчины, отправляющиеся в деловую поездку, обязаны иметь свой смокинг, а женщина — платье для коктейля, платье для приема, платья для официальных церемоний. И не улыбайтесь. Были случаи, когда некоторые из наших мужчин являлись на вечерний прием в светлых костюмах, а женщины приходили в брюках. У нас, пожалуй, один Валентин Давидович обладает врожденным вкусом. Некоторых приходится поправлять. Есть определенные правила этикета…

— Согласна, — засмеялась Марина, — это значит, что мы должны с вами отправиться по магазинам и выбрать мне одежду. Теперь полностью поняла, что означал кредит, о котором мне говорили.

— Не обязательно сразу же выбирать, — улыбнулась в ответ Диана Анатольевна. — Мы еще это обсудим. Может быть, у вас все уже есть, и моя помощь вообще не понадобится. У вас прекрасная фигура, и думаю, что никаких проблем не будет. К тому же мне говорили, что вы психолог. Мы сначала поговорим. Ведь каждая женщина считает себя идеальным модельером, зная особенности своей фигуры. Я должна дать вам только консультацию. Вы можете купить себе одежду и в Лондоне. Не обязательно в Москве. Но лучше сразу поехать в «Харродс» и выбрать все, что нужно.

— Убедили, — кивнула Марина. Ей нравилась эта неглупая женщина, так тактично и мягко предложившая свои услуги. — С чего начнем?

— С вашего кабинета, — предложила Диана Анатольевна. — Давайте пройдем туда и конкретно решим, что вам сейчас нужно.

— Вы думаете, у нас будут в Англии приемы? — спросила с сомнением Марина. — Мне кажется, Валентин Давидович решил отвезти в Лондон свою дочь, а она не совсем…

— Он никогда не путает личные дела со служебными, — несколько напряженным голосом сообщила вступившая в разговор Лида. — Через неделю у вас в Париже будет прием, на который приглашен и Валентин Давидович. Обычно его супруга не ездит на такие приемы, а приходить одному не принято.